Он получил бандероль, которую не ждал. Плотный конверт, чуть потрёпанный дорогой. Вскрывает небрежно, без особого ожидания чего-то необычного, но с первых мгновений чувствует, что внутри не просто письмо. Да, это не письмо, а дневник. Её дневник. Скромная серая обложка хранит тепло её рук. Кажется, что бумага дышит. Или это он сам, не справляясь с нахлынувшим волнением. Его пальцы скользят по корешку. Сколько раз он был в её руках? Сколько ночей лежал под её подушкой? Сколько мгновений она обнимала его так же, как когда-то его самого?
Первая страница. Он замирает. Его имя.
«Я видела его сегодня, случайно, в толпе. Он шагал быстро, уверенно, как всегда, возвышаясь над остальными. Высокий, словно жизнь вытянула его выше, чтобы он двигался без оглядки. Хотела позвать, но что-то замерло внутри. Он выглядел хорошо. Пусть будет счастлив. Пусть в его днях будет солнце, даже если я больше не часть его утреннего света».
Звуки улицы за окном затихли. Взгляд скользит по буквам, вырисовывая её образ и голос. Она говорила эти слова не ему. Но о нём.
«Его имя. Оно звучит легко, невесомо, словно ветер, пробегающий по ладоням. Я шепчу его имя в ночи, и оно ложится на губы, как привычная молитва».
Он не сразу осмеливается перевернуть следующую страницу. Между страницами промежутки времени. Он касается не бумаги, а её памяти.
«Мы всегда прикасались друг к другу нежно и осторожно. В наших объятиях было что-то безмятежное, не требующее слов. И если любовь имеет форму, то она точно похожа на наши прикосновения друг к другу».
Он соглашается с этими размышлениями, перечитывая строки. Взгляд цепляется за каждое слово, пытаясь удержать их тепло. Осторожность, безмятежность — он чувствует их, почти видит, как её рука тянется к его, не требуя, не настаивая, просто присутствуя рядом.
«Я скучаю по нему. Не только по ночам, что стали длиннее. Но в каждой несказанной фразе, в паузах, где раньше звучал его голос, теперь есть моя грусть. В чашках кофе, что теряют приятный вкус. В музыке, что больше не звучит радостно как прежде. Я ищу его во взглядах прохожих, в отражениях витрин, однако он ускользает, оставаясь лишь в моих мыслях».
Он читает о себе и своей улыбке, застывшей в её строчках. Погружается в её размышления и в то, как она училась жить без него.
«Бережно храню воспоминания о нём, но мне не с кем поделиться ими. Они живут в письмах, которые я не отправлю. В фильмах, которые мы любили смотреть вместе. В звуках дождя, что теперь только для меня. Может, он забыл меня. Может, нет. Но его имя навечно в моей душе».
Он вспоминает, как когда-то ласково обнимал её. В тот миг её волосы касались его щеки, пахли чем-то сладким и знакомым — свежими розами и нотками дождя.
«Продолжаю работать и учиться. Глупо убеждаю себя, что знания могут заменить его голос. Но он бы сказал, что это правильно, что я должна двигаться дальше. А мне кажется, что без него любое достижение теряет свет».
Он переворачивает страницы жадно, ища новую возможность.
«Я люблю его вопреки всему. Завтра позвоню ему. Больше не хочу жить в этом молчании».
Дыхание сбивается. Завтра. Только завтра? Перечитывает. Снова. Снова. Вдруг осознаёт, что эта запись датирована год назад. Буквы расплываются перед глазами. Мгновение рвётся на части. Бесконечное. Оглушающее. Он закрывает глаза, но это не спасает от боли.
«Люблю. Это чувство останется неизменным, даже если всё остальное исчезнет».
Воздух застыл, запертый между страницами дневника. Он проводит пальцем по строчке, пытаясь вернуть её голос, который всегда помнит и любит. Листает дальше. Пусто. Переворачивает ещё. Пусто. Страницы холодные. Записей нет. В конце чужой, резкий почерк, оставленный в спешке, без права на объяснение. Несколько сухих предложений. Ни оправданий, ни прощания, только голый и страшный факт, который обрывает время. Она умерла. Дневник стал последним прикосновением к миру любимой женщины. Пальцы крепче сжимают переплёт, но это не может удержать её. Страницы замолчали навсегда.
