одно: Женина мать, сейчас уже, к сожалению, покойная, была очень властной женщиной, стремившейся к полному подчинению всех окружающих своей воле. Женя не подчинялся и оттого его отно-шения с матерью испортились задолго до моего появления в его жизни. Испортились фатально… Но! Если бы все «любовно» относящиеся к своим родителям люди хоть на сотую долю так же заботились о них, как это делал Женя, в мире царила бы сплошная счастливая старость. Же-нина мама жила так, как хотела, и у неё было абсолютно всё, что нужно и чего желала её душа. Пожалуй, у неё не было лишь любви сына, но, я не уверена, что это было то, без чего она страдала.
Разумеется, с самого начала и речи быть не могло о том, чтобы мы жили все вместе. Именно поэтому Женя купил для нас новую квартиру. Но маму он навещал регулярно, обеспечивая её всем, чего бы она не пожелала. Только чтобы ей было хорошо.
Итак, у меня началась новая жизнь. Пришло время моим родите-лям узнать обо всём…
Накануне отъезда к Жене я позвонила маме:
- Мам, завтра я уезжаю. Навсегда. К другому.
На том конце провода повисла тишина. Мама, очевидно, никак не могла придумать сходу, что нужно говорить в таких случаях.
- А… ты уверена, что поступаешь правильно? – на всякий случай спросила она.
- Более чем.
- Ну что ж… Даже не знаю, что тебе сказать. Он хоть соображает, что делает?
- Кто?
- Твой сизый голубок.
- Он соображает лучше других.
- А ты?
- И я соображаю, мама. Лучше, чем когда-либо.
- Ну, не знаю, не знаю… - тогда она ещё явно не успела вырабо-тать свою позицию и была не готова к разговору.
- А я знаю, - твердо отчеканила я.
Подозреваю, что больше всего мою мать подкосило именно то, что я просто поставила её перед фактом. Возможно, именно этого она мне и не простила. Но в тот момент меня, дуру, волновало совершенно другое.
- Ма, скоро Новый год… Мы с Женей едем в Париж… У меня бо-лит сердце за Шурика, ему очень плохо. Я вас прошу, пожалуйста: Али-са собирается ехать к вам праздновать, пусть он, может, тоже к вам приедет… Чтобы он побыл и с Алиской, и с вами… Как-то его поддер-жать…
- Не волнуйся. Конечно! – очень быстро ответила мама. – Мы его не оставим, он будет с нами!
Мне б насторожиться тогда, а я преисполнилась благодарности. И чуточку успокоилась. Я слишком заботилась о душевном состоянии ос-тавляемого мужа и ни на секунду не заподозрила подвоха.
…И был рождественский, новогодний Париж… Там вместе с Же-ниной дочкой и её мужем мы встречали Новый год… И был легкий па-рижский снег на Елисейских полях, мы с Женей гуляли, в какой-то мо-мент нырнули в кафе погреться, потому что вдруг налетел сумасшед-ший ветер… А кафе оказалось с «караоке», и мы полчаса, хихикая, слу-шали французское самодеятельное пение, греясь обжигающим эспрес-со… И я всё не верила, что эти чудеса происходят со мной. У меня в душе (в моей больной душе!) творилось что-то совершенно необыкно-венное – я была счастлива! Это было такое новое, такое незнакомое прежде чувство, что я захлёбывалась им, и иногда мне даже хотелось плакать, именно плакать от счастья. Теперь я точно знаю, что так быва-ет, что это самые сладкие слёзы на свете и что нет ничего прекрасней их.
…Мы сидели в «Мулен Руж» и смотрели шоу, звучала моя люби-мая пиафовская «Жизнь в розовом свете». И опять я ловила себя на мысли: это происходит не со мной. Слишком прекрасно. Слишком я счастлива.
Это было счастье. Теперь я знала, что это такое.
У КОГО ПРОСИТЬ РУКИ ЗАМУЖНЕЙ ЖЕНЩИНЫ?
В первых числах января мы вернулись домой. Счастье продолжа-лось, но на душе всё ещё было немного неуютно: меня мучило состоя-ние бывшего мужа. И ещё кое-что… До сих пор мои родители не были знакомы с Женей. Я на миллион процентов была уверена, что он им очень-очень понравится, по-другому просто и быть не может!
Чуть ли не ежедневно я стала звонить маме. И с каждым разгово-ром во мне росли сначала недоумение, потом боль, обида и гнев.
- Мамуль, я хотела бы как можно скорей познакомить вас с Же-ней…
- Хм… Даже не знаю…
- Не знаешь? Ну, это так просто: мы приглашаем вас к нам…
- Нет, не годится.
- Почему? Ты хочешь, чтобы мы к вам приехали?
- Нет, не хочу.
- Я что-то не пойму…
- Давайте-ка первый раз встретимся на нейтральной территории, - и голос у неё при этом был очень сухой, почти официальный.
- Это что означает? – я недоумевала.
- Где-нибудь в кафе, например…
- Почему, зачем?
- Так будет лучше. В общем, подумайте, - и трубка вешалась.
Ничего не сказав Жене, я перезвонила на следующий день.
- Мам, я всё-таки не понимаю, почему нужно встречаться где-то в кафе? У нас ведь так никогда не было принято. Вы же с папой не люби-тели всяких кафе.
- Хорошо, что ты позвонила сама, - мамин голос звучал ещё суше. – Я подумала вот что: пусть твой Женя приедет один, без тебя к нам.
- Как это? Почему?
- Так надо, - отрубила мама.
Я передала её решение Жене.
- Что за бред? – возмутился мой любимый. – Ты разве несовер-шеннолетняя? Я хочу познакомиться с твоими родителями, но почему это меня вызывают на ковер? Ты-то сама на это как смотришь?
- Отрицательно, - уныло пробубнила я. – Глупость какая-то, мать дурит…
- Ну, вот я и не хочу принимать участие в дурости, прости. Если, конечно, ты настаиваешь…
- Не дай бог! Мне самой эта её затея неприятна, ещё и таким то-ном…
- Так и скажи: милости просим к нам в гости, будем очень рады.
Я вновь перезвонила матери и снова поинтересовалась, что ею движет в этих её странных пожеланиях?
- Ну, что ж, - вздохнула мама. – Я объясню, если ты сама не пони-маешь… Я никак не пойму, почему этот твой Женя не приехал к нам за-ранее, месяц назад, или два… Почему он не приехал к нам, не отреко-мендовался, почему не поговорил с нами, не рассказал о своих намере-ниях, не спросил у нас…?
Женя хохотал до упаду, когда я поведала ему об этой маминой претензии.
- Она это всерьёз? Ой, не могу! Она в курсе, что ты была замужем? Надо же, я должен был просить у родителей руки их 37-летней замуж-ней дочери! Логичней было бы просить твоей руки у бывшего мужа!
Отсмеявшись, мы поняли, что знакомство с моими родителями под большим вопросом.
И я вновь набрала номер их телефона. Несмотря ни на что, я была терпелива и деликатна. Но…
- Вообще-то отец сказал, что не желает знать твоего Женю, не хо-чет никогда его видеть и знакомиться с ним, - мать буквально с этих слов начала разговор, я успела лишь поздороваться и спросить, как дела и настроение.
- Так… папа сказал? – я не верила своим ушам.
- Да. Что ж я теперь могу с этим поделать? – мамин тон был драма-тичен и печален.
Сразу расскажу продолжение этой истории, которое последовало через несколько лет. В одном из разговоров с отцом я припомнила ему эти слова.
- Я? - папа не мог скрыть своего удивления. – Что за ерунда? У ме-ня не то, что слов таких, даже мыслей подобных не было ни разу…
Я ему сразу поверила. По той простой причине, что он никогда не был врунишкой. Да и такие вот пафосные решения, типа «никогда не хочу видеть» - это не его стиль, а мамин. Тогда, в самом начале всей этой истории, она просто-напросто оговорила его, свалила на него свою злобу и дурость, таким образом, разделив с ним грех. Это было странно для моей волевой мамы. Видно тогда она понимала зыбкость своей по-зиции, вот и перевалила ответственность на отца. Впрочем, она пошла дальше – для неё грехом больше, грехом меньше… Впоследствии она отринула всякие сомнения и на зыбкой основе воздвигла здание нена-висти и лжи. А ради красного словца и ради драматического эффекта мама всегда была готова на многое.
- Ты мне больше не дочь…
- Ты мне больше не внучка…
- Я отказываюсь от тебя…
- Я обязательно умру, если Сашка не поступит в институт...
- Твой муж убьёт нас из-за денег…
- Ты – кошмарная, ужасная мать…
И язык до сих пор не отсох. Так-то…
Потом мы с матерью нередко вели тяжёлые разговоры о наших с ней отношениях, и однажды (всего один раз!) мать вдруг сказала со-вершенно правильные слова (правда, не знаю, насколько искренне):
- Да, как мать я не состоялась. Я оказалась никакой матерью…
Приступ честности? Или очередная лицемерная уловка? Не знаю… Я не стала её разуверять, чем, похоже, вызвала к себе ещё большую её нелюбовь…
ЗАПИСКИ НЕЗДОРОВОЙ ЖЕНЩИНЫ
22 марта
Весь мир отчуждён от меня. Я в нём совершенно одна. Женя не может ко мне пробиться из-за непонимания. Никого нет. Тёмная ком-ната, где можно (и хочется) только спать. А сон перестал быть убежи-щем: сны ужасны и утомительны.
Дай бог здоровья Олечке! Таким теплом сегодня повеяло от неё, бедняжки, и от её мамы. Что-то из детства… Что-то родное… Роднее родных. Так хочется им чем-то помочь! Олечка болеет – как это груст-но… Если бы я могла отдать свою жизнь ей, я бы не задумалась даже. Она такая хорошая и нужна этому миру. Ведь она спасает, лечит детей. А я – полное, никому не нужное ничтожество.
Сейчас хорошо: пришёл, наконец, Женечка, сидим, смотрим смешной фильм… Можно немножко отключиться от всей той дряни, что творится у меня в голове. Тихий, семейный вечер под хорошее кино. Женечка сварил мне вкусный кофе, сидим в кофейном аромате. Ведь всё хорошо, да? Да?! Да-а???!!!
Может, завтра всё будет по-другому? Может, меня отпустят вдруг опять вылезшие их темноты страхи? Если нет, плохо моё дело: я-то понимаю, что в таком случае речь идёт не только о депрессии. Всё намного хуже. И опять, как много лет назад, я всё понимаю, но поде-лать с собой ничего не могу. Эти навязчивые страхи мучают меня, не-смотря на всё понимание их беспочвенности и несуразности. Или нет? Или всё реально и может быть? Господи, я проваливаюсь на десятиле-тие назад. И на пятнадцать лет назад.
24 марта
Какие, оказывается, «чудесные» люди – мои родители. Когда я им понадобилась для переоформления дачи, они объявились, были милы и вежливы. Когда же я все свои подписи поставила, где надо, от них ни звука. Я тоже больше не звоню – надоело односторонне пытаться нала-живать контакт. Чувствуешь себя идиоткой, которая навязывается. На-сколько я понимаю в «медицине», мне ясно дают понять, что не жела-ют знать ни моего мужа, ни меня заодно. Ну, а унижаться, звонить и проявлять назойливое внимание (родители же!) я не считаю для себя нужным и правильным. И порывов таких нет. Вообще, такого разоча-рования в родителях я не пожелаю злейшему врагу!
По совести говоря, разочарование началось давно, задолго до Же-ни. Пожалуй, в середине 90-х. Или нет, даже раньше: когда у меня бы-ла жуткая послеродовая депрессия, а на меня наплевали – я их раз-дражала, я со своими проблемами мешала им жить спокойно. Как же: на улице – демократическая революция, сын с Му-у-урочкой собирают-ся эмигрировать, а тут взрослая дочь «изображает из себя больную». Ладно, со всеми всё давно ясно. Пора поставить точку.
Вчера у Жени был день рождения, а завтра у нас гости. Надеюсь, благодаря таблеткам я выдержу испытание с честью. Не подведи меня, мой организм! Таблетки – вперёд!!!
26 марта
Всё с гостями сложилось отлично: было весело, непринуждённо, уютно. Спасибо организму, вчера он меня не подвёл. Почему я с утра свалилась обратно спать – непонятно. Позавтракала – и обратно в кой-ку. Встала только в третьем часу. Вот зараза!
Лёгкая тоска… Не жуткая, изнуряющая, нет. Но всё равно доста-точно противная. Боюсь завтрашнего звонка врачу: это, так сказать, по-следний этап перед окончательным
