Повторяю: я спасал Анну Михайловну в тот момент именно как товарища, а не как женщину, на которую положил глаз. И это решило всё. Она, единственный актор всего этого длинного спектакля, по достоинству оценила именно такой совершенно бескорыстный, практически бессознательный порыв моей души. Только поэтому змея по имени Анна меня пощадила и так и быть сползла с моей шеи. Потому что я продолжал видеть в этой анна-конде прежде всего человека и пожертвовал собою ради неё одной.
Как ни парадоксально, но в этом во всём кроется и немалый метафизический, точнее житейский смысл. Девушка не случайно так радуется тому, что мужчина, находящийся рядом, видит в ней не столько сексуальный объект, сколько именно человека. Лишь в этом случае она щадит его и не превращает в невольника своей страсти к ней, что конечно не исключает его дальнейшей эксплуатации во имя подрастающего поколения. Хорошие девочки при этом довольно часто продлевают жизнь своему новообретённому спутнику, ставшему другом. Зато плохие, свивая потуже кольца, и без того затянутые на горле бойфренда, до последнего наполняют его жизнь поистине зашкаливающими впечатлениями и миражами, часто подобными тем, о которых я вам только что рассказал… Ф-фу!..».