Любопытная студентка

поверил.
 - Закрой глаза, - властно сказал он. Катя подчинилась - и ее губы целуют, раздвигая. Целуют взасос - и она отвечает.
 - Не открывай глаза, - слышен его голос. И она чувствует, как что то горячее, твердое трется ей по щеке и мажет по губкам. Тычется и ездит, смачиваясь слюной.
 - Нет, нет, нет, - бессвязно шепчет она. - Не надо, не на....

Гладкий шар затыкает ей рот и ныряет внутрь. И начинает ходить - туда-сюда. Медленно, осторожно - и все глубже. Выныривает, мокрый, и снова окунается в горячий рай.
 - Он любит тебя, слышишь? - Хрипло шепчет Сергей. - Он любит твой теплый ротик. Ему хорошо там. Смелее, девочка..
И вот она вытянула губы трубочкой. И вот сама подается навстречу, ловя его ствол, пытаясь вобрать на всю длину. И разбежавшись до конца, уткнувшись ему в живот, замирает и держит - ее язычок ласково кружит вокруг головки.
 - М-м-м, - она застонала. И выпустила его изо рта, залюбовавшись. И, смотря в глаза ему, стала лизать, от яичек к верху, щекоча под головкой, схватив ладошкой у основания, порхая бабочкой по раздутой головке. Потом опять жадно схватила и стала насаживаться ротиком.

 Кто кого из нас трахает - я ее рот или она меня ртом? - Нелепый вопрос зачем то пришел в затуманенную голову Сереги.Ее мягкие губки, скользящие по члену, язычок, острый, шустрый - и ствол, мокрый, лоснящий, влетающий в рот. Она выпустила его, целуя - кулачок бегает по поршню. И замирает у основания, натянув до предела - ее язычок щекочет щелку, пытаясь забраться внутрь. Головка, раздутая, подрагивает - язык ее гладит, шлифует. И снова его кончик лезет в чуть приоткрытую дырочку, будто чего то ищет. Потом, не сдержавшись, Катя шумно посасывает головку - и кулачок летит, набирая скорость. Устала немного, девочка - и ствол, бордовый, блестящий, выпущен изо рта. Лишь нитка слюны тянется вслед за ним с ее вспухших губ.

 И она трется щекой, глазами, носиком о мокрую палку, блаженствуя, - тугая струя снега, вырвавшись с лопнувшей головки, перечеркивает ее щеку и липнет. Катя открывает ротик под вторую порцию, послабее - и молочный всплеск, вырвавшись, вязнет на высунутом языке. Третий всплеск дергающейся, в агонии, головки - ее губы все перепачканы густыми подтеками. Она облизнулась.
 - Соленый, - улыбнулась тяжело дышащему Сереге.
 - Девочка, - он упал рядом. - Сейчас я в ванну и покурим...
 - Я сама тебя вымою, - она склонилась и облизала член, забирая последнюю скупую каплю, выступившую из щели.
 - Боже, ты чудо... - На ее щеках и губах - засохшие остатки сметаны.


 - Разводил, говоришь, девочек на минет? А я сейчас тебя самого разведу...
Он не понимает - Катя, расставив бедра, забирается ему на лицо.
 - Лижи! - Ее приказ - и его губы накрыты прижатой щелью. Он ошарашен - но его безумно возбуждает, что девочка стала властной. Она расставляет ноги пошире, выгнув попу - и теплая мягкая плоть, чуть раскрытая, ездит ему по губам. Вкус и аромат юной девочки сводит с ума, щекочет мозг - он прилипает к влажненькому бутону. Язык легко раздвигает половинки бутона и бежит между ними. И Катя, двигая бедрами, толкает его к вершинке. И замирает, когда язык находит вишенку. Замирает, ойкнув и давая ее лизать и дразнить. И прижимается по плотнее, кидая вишенку в рот, чтоб ее обсосали.

И начинает течь ему в рот , будто дает напиться.  Ее вкус щекочет язык. Бутон распахивается, накрыв рот, мокнет густой росой. Ее маленькая норка растет, раздвигаясь - и лепестки, нежные, скользят по его губам. Скользят, оставляя сок. И он выпивает все, жадно снимая капли.


 - Так, милы-ы-ый, та-а-ак. Высунь язык. - И ему безумно нравится выполнять его команды. Маленькая девочка командует им, взрослым мужчиной - и это бешено его заводит. Он высунул, коснувшись лона - она ловит язык своей дырочкой и садится.
 
- Ох! - И от ее стона он завелся, проталкивая язык туда. И девочка чуть покачивается, виляя попой, удерживая его у себя внутри. Язык заходил у нее внутри, наматывая круги, по стеночкам. Провалился в горячую сладкую мякоть и там заплясал, стремясь дальше достать до самого дна.
 - М-м-м, - девочка запрокинула голову. Его ладони сжали Катину попу, ее пальцы раздвинули скользкие лепестки.
 
- Трахни меня, милый, трахни своим языком, - выдохнула она. И он завелся. Язык влетал, как копье, в расплавленную мякоть. Тыкал, тыкал, тыкал и вспахивал нежную глубину. Она насаживалась в такт ему, измазав лицо липким соком.

Катя дернулась - мякоть плеснула горячим. Мокрая, вкусная девочка. Она попыталась слезть, обессиленная - он не отпускал.
 - Теперь я тебя помою, - и вылизал лепестки, и вытер мякоть, собирая влагу.
 - Сереж-а-а, - она склонилась и ладошкой вытерла его губы. - Милы-ы-ый.. А это что у нас? - Катя ножкой наткнулась на вставший член. - А?
 - Много вопросов, крошка....

Он ее ставит на корточки. Половинки попы, растопыренные, еще прекраснее. Их выпуклость и распахнутая доступность сводят его с ума. Он нащупывает пальцем лепестки - член легко скользит в мокрую щель. В вылизанный размякший бутон. Толчок, еще, еще - он резко втыкает на всю длину, хлопая ладошкой по попе. И снова - на пол длины раз, второй. Третий, нависнув и опершись о ягодицы, с размаха, вышибая глухой девичий стон. И шлепок, звонкий, ладошкой по попе. И он надевает ее на себя, протыкает с раскачки - вспотевшая девочка качается на локотках. Ее изнутри заполнили всю. Катина горячая попа летит навстречу члену, гулко шлепая о живот, делясь каплями пота. Его рука, сильная, берет ее за волосы и запрокидывает голову. И в этой сильной руке она чувствует себя слабой пойманной самкой. И это ее заводит.
 
- На, на, на, - резко и грубо втыкает он, не отпуская волос. Она, хрупкая, маленькая, беззащитная, бьется в агонии и обмякает. На бедрах блестят пятна влаги.
 - Все, я умерла. - Она завалилась на бок.
 - Подожди, моя хорошая, - он подполз, всунул в ее полураскрытый ротик член и задвигал. Катя покорно ждала, вытянув губы. Позволив стволу нагло тыкаться в рот. Ее пальчики схватили мошонку и защекотали. Струя бьет - и она постанывает. Самец, ее самец подарил ей семя. Накормил, выплескивая еще и еще... Она глотает, гладя его по бедрам...

Они лежат, обессиленные и мокрые.
 - Сереж, - попросила она, - дай вина запить. Блин, я на год вперед наглоталась. - Они смеются.
 - Ну как, взрослый дядя исполнил обещание?
 - О-о-о, еще как! Все - никаких больше прыщавых юнцов и молодых понторезов.
 - Только взрослые дяди?
 - Дядя, милый, один дядя. Дядя Сережа.


Вечер. Они смотрят телек. Катя играет наманикюренными пальчиками ножки. Он глядит на нее - море теплоты и нежности к этой девушке. Когда успела стать родной? Он берет ее ступню в ладонь, гладит, целует. Потом переходит на пальчики, целуя каждый и посасывая.
 - Обалдеть! - Замлела Катя. - Мне так никто никогда не делал...Ты обцеловал меня всю и везде.
 - Правильно, а как по другому? У девочки, в которую влюблен, разве есть места, в которые не хочется целовать?
 - Хм; в самые-самые? - Задумалась Катя.
 - А как по другому? Или не спи с человеком вообще, если тебя коробит от каких то его мест, или ласкай его везде. Мы к полумерам не привыкли; у нас сносит бошку в постели....
 - Да-а-а, по моему, я рехнулась, но..... Перевернись на живот, милый.

Он, заинтригованный, перевернулся. Ее губы, горячие, целуют шею. Кусает. Спускает на бугристые плечи и спину. Чуть царапает ногтями. Он вздрагивает.
 - Т-с-с, маленький - сладкое впереди, - и ему, как ребенку, приятно слышать. В каждом мужчине - мальчик; а в каждой девушке - женщина. Она ползет вниз.
 - Боже, что я делаю, - горячие губы целуют его ягодицы. Сказать, что ему безумно приятно - не сказать ничего. Сладко, горячо - его руки стиснули подушку. Она языком чертит влажные дорожки, рисуя узоры на половинках. Внезапно кусает - он вздрагивает.
 - Хорошо, малыш? - Ее голос ласковый будто издалека. Катин язык осторожно и медленно проводит по черте, разделяющей половинки. Раз, два, три - и ее это возбуждает. Сильный самец стонет, полностью в ее власти. И кончиком своего языка она делает с ним все, что хочет. Самец послушный и податливый, словно стелька - и ей чертовски приятно.

 Половинки раздвинуты - и горячий язык между ними. Едет снизу вверх, жаднее и настойчивей - его протяжный стон Катю заводит. Она щекочет кончиком, лижет, целует - ее ладони впиваются в половинки.
 - Выгнись, - и он откликается. Губы ныряют к мошонке, хватают ее. Потом снова острый кончик порхает между половинок - а ладошка схватила член и заездила...
 - Все, милый - хорошего понемножку, - она смущена от своей смелости. Ложится ему на живот - ручка скользнула к каменному члену. Пальчики играют, оттягивая кожицу, оголяя бордовую головку.
 - Какой он большой и сильный, - в ее