Облачный остров

Эти облака всегда были там, на горизонте, но никогда – Бэн мог поклясться в этом чем угодно! – никогда не пересекали границу берега. Они меняли форму, размеры и плотность, опровергая легенду о далëком скалистом острове, но всегда оставались над водой. Бэн много лет наблюдал за ними, пытаясь разгадать эту загадку, потом ему начало казаться, что они тоже стали наблюдать за ним, то иронично порыкивая громовым басом, то грозно рявкая с ясных небес, когда он, зазевавшись пару раз, чуть не угодил в центр танца расшалившихся касаток. 
Сначала долгие годы в очертаниях облаков были только рваные очертания острых скал и отвесных утëсов. Потом, как-то совершенно неожиданно, на облачных скалах стали появляться деревья, густой мягкой волной сгладившие непокорные, грозные обрывы. Однажды утром из облачной массы вылепился самый настоящий замок с узкими окнами-бойницами, шпилями на башнях и крепостной стеной. 
— Ну и фантазëр ты стал, Бэн Фишермен! – хохотала соседка Магрит, когда он с восторгом рассказал об этих метаморфозах. – А в школе о том, как прошло твоё лето рассказать не мог. 
  
  Тут Магрит была права: в школьные годы Бэн видел в лодке лодку, а в плаще только плащ и ничего больше. Да и кто бы мог знать его лучше, чем подруга детства, с которой столько лет за одной партой просидели. 
Шли годы. Море собирало свою дань. Так однажды не вернулся старинный друг Бэна Олаф. В тот день Бэн особенно долго вглядывался в облачную гряду. То ли пытался не думать о случившемся, то ли надеялся разглядеть там Олафа. Может именно туда уходят навеки оставшиеся в море рыбаки? 
"Да нет, чушь всё это, – сердито обрывал он сам себя, – а ты, Бэн, старый, нудный фантазёр!"

Только он подумал это, как из-за облачной башенки высунулась морда дракона, усмехнулась и подмигнула ему заговорщически. Потом дракон выудил откуда-то саксофон и заиграл на нём забавно надувая щëки. Тут же посыпались из замка шкодники-зайцы, вальяжно-неуклюжие очаровательные медведи, морские коньки и много другой живности, завертевшейся в разудалом танце. Что за мелодию играл дракон было, конечно, не слышно, но ветер плясуны подняли знатный. 

  Так и повелось: Бэн каждый день наблюдал таинственный замок и его обитателей, порой ругался с драконом, когда он шалости ради вдруг нырял прямо перед лодкой, разгоняя косяк рыбы, или благодарил, когда тот рыком разгонял касаток. Магрит всё так же похохатывала над его байками, а её внучата каждый вечер требовали:
— Дядюшка Бэн, расскажи про небесный остров! 

Время утекало, капало медленно и монотонно, как вода в клепсидре. С каждым днём всё тяжелее давались привычные за столько десятилетий выходы в море, всё реже радовал улов, всё тяжелее становились сети. Бэн чувствовал, что не так много ещё дней ему отпущено и с каждым новым рассветом всё настойчивее была мысль доплыть до этого загадочного облачного архипелага. Эта мысль настолько завладела Бэном, что однажды утром он собрал бережно подготовленные в дорогу припасы и отправился в путь. Много дней он неуклонно плыл к своей цели. Посерьëзневший дракон неотрывно плыл над ним, прикрывая от жгучего солнца, а когда припасы Бэна показали дно, он втянулся в замковое облако. Через пару минут от облачного острова отшвартовался корабль и на всех парусах понёсся в сторону лодки Бэна. По пути он менял очертания, становясь то бригантиной, то каравеллой, одно оставалось неизменным: на капитанском мостике Бэна поджидал улыбающийся во все зубы Олаф.