Я встретил эту пару в вагоне фирменного поезда «Полярный» Ленинград-Мурманск.
В тот год мы с бабушкой в очередной раз ехали на летние каникулы к родителям из Одессы в Мончегорск с пересадкой в Ленинграде. Расположившись вечером в купе последнего вагона поезда и поужинав, легли спать. Ехать до станции Оленья было порядка двадцати двух часов, и делать мне, тринадцатилетнему школьнику, в пути особо было нечего. Книжку читать было не очень удобно, так как вагон потряхивало на стыках рельсов и буквы прыгали перед глазами. Писать или рисовать было трудно по той же причине. Так что самое доступное занятие для меня было просто смотреть в окно на проплывающую мимо северную природу.
Выйдя на следующий день из купе в коридор, я отправился в тамбур, собираясь поглазеть на убегающие вдаль рельсы, и замер от восхищения. Величественный, как памятник, с выражением вековой буддийской мудрости на морде, в тамбуре сидел овчар. Назвать просто овчаркой этого красавца немца у меня бы язык не повернулся. Он сидел в ногах у хозяина, который неспешно курил сигарету, смотрел в окно и молчал. Заметив меня, пёс с каким-то вопросительным выражением на морде потянул носом воздух и, решив, что я не заслуживаю его внимания, равнодушно отвернулся. Через мгновение он встал во весь свой великолепный рост, потянулся и со вкусом зевнул, показав свои страшноватые на вид клыки. Я залюбовался мощным телом пса с широкой грудью, красивой головой и чёрной шерстью с желтовато-коричневыми подпалинами.
- Не бойся, парень, он не укусит, – услышал я чуть глуховатый голос его хозяина.
- А я и не боюсь.
У меня не хватило ума спросить что-то умное, и я брякнул:
– А он не убежит от Вас?
- Кто? – Хозяйская рука ласково потрепала пса по холке. – Герд? Ну нет… Он у меня послушный и знает своё место. Да, Герд?
Пёс внимательно посмотрел хозяину в глаза и вильнул хвостом.
В это время поезд стал притормаживать, и я отправился в начало вагона посмотреть в расписании, что за остановка и сколько минут можно будет погулять по твёрдой земле.
В те годы у меня была игра: я считал и записывал в тетрадке все те станции долгого пути из Одессы в Мончегорск, где ступала моя нога. Даже просыпался несколько раз ночью и хоть на секунду, но выскакивал из вагона, чтобы «оставить свой след» на очередной станции.
Поезд приближался к Кеми. Выйдя на платформу, я увидел Герда, который степенно прогуливался по платформе рядом с хозяином. Никакой спешки, никаких попыток отстать или убежать вперёд, обнюхивая всё и вся по пути, как это делают большинство собак. Даже лапу он задрал с достоинством лишь в конце платформы.
Я видел эту гуляющую пару и на тех станциях, где я не решался выскочить, так как остановка была не больше одной минуты.
Второй раз я прогулялся с ними во время стоянки в Кандалакше, перекинувшись парой ничего не значащих фраз. После отправления мне пришлось засесть в купе, чтобы уничтожить запасы снеди, взятой в дорогу. Ехать оставалось каких-то три часа.
Плотно пообедав, я опять отправился в тамбур, где, как потом выяснилось, хозяин с разрешения проводницы открыл дверь, и они с псом стояли, наслаждаясь свежим летним воздухом.
На этом перегоне состав замедлял ход, проезжая по затяжному повороту пути. Я стоял спиной к тамбуру и, уткнувшись лицом в последнюю дверь, смотрел на рельсы. Вагонные колеса монотонно постукивали на стыках, потом вдруг раздался какой-то резкий металлический лязг. Что именно произошло в тот момент, я не увидел. Может, пса напугал этот звук, но вдруг за спиной послышался крик:
- Герд! Герд!
Обернувшись, я увидел хозяина собаки, который ухватился за вагонный поручень и, наполовину свесившись, звал своего пса. А спрыгнувший на ходу овчар, развернувшись, скачками помчался по шпалам, пытаясь догнать состав. Но скорость поезда была выше скорости собачьего бега, и Герд постепенно отставал все больше и больше.
Пассажир метнулся в коридор и буквально через минуту появился снова, сжимая в руке небольшой чемоданчик. Так как поезд всё еще ехал с гораздо более медленной, чем обычно, скоростью, мужчина бросил в открытую дверь свой чемодан, а потом и сам выпрыгнул на ходу из вагона, крикнув мне на прощание:
– Парень, закрой дверь тамбура!
Я, обалдевший от всего увиденного, всё-таки сообразил, как надо закрыть дверь. В окно было видно, как радостно пёс скакал вокруг хозяина, поднимавшегося с земли после прыжка, и норовил лизнуть его в лицо, на котором одновременно читалось и облегчение, и озабоченность. Человек и собака снова были вместе, но от поезда они отстали, а до ближайшей станции был не один десяток километров, который им предстояло преодолеть пешком по шпалам.
С той поездки прошло достаточно много времени, но каждый раз, когда мне встречалась большая и мощная немецкая овчарка с умным взглядом миндалевидных глаз, с невероятным собачьим достоинством и статью, я вспоминал Герда и его хозяина. Почему-то во мне и сейчас живёт уверенность, что эта неразлучная пара всё-таки добралась до своего места назначения.
