-----------------------------------------------
Он мог бы стать морским офицером и дослужиться до адмиральских эполет, так как по высочайшему соизволению был записан на воинскую службу во флот мичманом(!) — по достижении всего лишь восьми лет от роду! Но увы, — морская болезнь сына посланника России в Португалии поставила жирный крест на морской службе. Не повезло ему и на твёрдой земле. Осанка сильно подкачала. Ростом не вышел! Своим неказистым видом портил строй гренадеров. (Каждый из них был ростом не ниже метра девяносто сантиметров!)
Однако сумел найти своё предназначение в ином качестве. Правда, и здесь — ни о нём как о человеке, ни об его успехах как руководителя важнейшего ведомства доброго слова ни историки, ни писатели, ни современники нам не оставили!
***
Его рекорд пребывания на этом посту до настоящего времени ещё не побит! Александр Михайлович Горчаков — занимал кресло министра двадцать шесть лет. Андрей Андреевич Громыко — двадцать восемь. Граф Карл Васильевич Нессельроде — целых... тридцать девять!
1806 год. Зимний дворец. Кабинет императора
Александр Первый встал из-за стола, обратился к стоящему на вытяжку генералу от инфантерии Андрею Яковлевичу Будбергу:
— Помнится, три года назад вы были назначены на должность генерал-губернатора Санкт-петербургской губернии, однако в должность сию так и не вступили?!
— Так ведь годом позже я вошёл в состав учреждённого вами непременного совета1. Работы много и...
— А с сегодняшнего дня вы ещё и министр иностранных дел, — бесцеремонно перебил его самодержец.
— Ваше Высочество, но вы же знаете моё отношение к республиканской Франции и этому выскочке — Наполеону.
— Именно поэтому я и поручаю вам... мою внешнюю политику. Ступайте и наведите в министерстве должный порядок.
25 июня 1807 года, плот, установленный ровно посередине реки, близ города Тильзит
[Ныне г. Советск Калининградской области]
Как министр иностранных дел Будберг был обязан присутствовать при заключении мирного соглашения. Однако ставить под этим историческим документом свою подпись категорически отказался, и был уволен «от всех дел, в бессрочный отпуск до излечения болезни».
1810 год. Париж
Карл Нессельроде занимал невысокую должность в российском посольстве, однако сумел «подружиться» с правой рукой Наполеона, а заодно и министром иностранных дел — Шарлем Морисом Талейраном. Тот «на вербовку пошёл», и за солидный гонорар стал продавать государственные секреты представителю страны, с которой собиралось воевать его государство. Документы ложились на стол императора, в результате чего Александр Первый обладал особо секретной информацией о планах «корсиканского выскочки».
Так чиновник средней руки волею судьбы оказался у истоков нашей разведки. Понятное дело, самодержец очень дорожил этим «источником информации» и делал всё возможное, чтобы его не разоблачила французская контрразведка. Специально назначенные люди, доставляя зашифрованные депеши, соблюдали строжайшую конспирацию. Письма от француза каждый раз подписывались различными псевдонимами: Анна Ивановна, Красавец Леандр, Кузен Анри, Юрисконсульт и т.д.
***
Долгое время самодержец никого не назначал на должность министра иностранных дел. Считал, что и сам «неплохо справляется» с российской внешней политикой.
Декабрь 1812 года
Император решил самолично проинспектировать главную квартиру армии. Мало кому известный Карл Нессельроде был включён в свиту, исполнял обязанности начальника походной дипломатической канцелярии. По всей видимости, с возложенными на него обязательностями справился так, как в два последующие года состоял при высочайшей персоне.
10 августа 1814 года
«Повелеваю статс-секретарю тайному советнику Нессельроде продолжать докладывать мне по всем делам иностранного департамента, как то исполнялось во все течение последней с французами войны». Александр Первый
***
Именно его, вместе с графом Разумовским, государь отправил в Австрию для подготовки документов к Венскому конгрессу. Там Карл познакомился со знаменитым Клеменсом Венцелем Лотар фон Меттернихом — министром иностранных дел этой страны. Молодые дипломаты подружились. Оба немцы, примерно одного возраста, да к тому же ещё и убеждённые и беспринципные карьеристы! Однако различия между ними были и существенные. Австриец — ловелас, каких ещё поискать надо! Русский немец — однолюб!
Худ. Томас Лоуренс: граф Нессельроде, князь Меттерних
Marriage de conveyance (брак по расчёту)
Мария — двадцатипятилетняя дочь министра финансов, чревоугодника… (это ему мы до сих пор обязаны — гурьевской кашей!) и «главнейшего» взяточника страны. [В те годы, из рук в руки передавалась эпиграмма, авторство которой приписывали Александру Сергеевичу:
Встарь Голицын мудрость весил,
Гурьев грабил весь народ,
Аракчеев куролесил,
Царь же ездил на развод]…
— однажды на одном из великосветских балов Мария обратила внимание на низкорослого и неуклюжего тридцатилетнего холостяка. «Влюблённых голубков» без лишних проволочек и с превеликой скоростью обвенчали. И для новоиспечённого зятя «вдруг» открылись двери в те кабинеты власти, к которым его ранее даже близко не пускали! А любимая доченька в одночасье получала статус замужней великосветской дамы!
Худ. П.Соколов, портрет К.Нессельроде: после 1829 г. Худ. Ж.Изабе, графиня Нессельроде, урождённая Гурьева: 1816 г.
Два министра!
Император подписал указ, согласно которому Нессельроде назначался управляющим иностранной коллегией, и именно ему, а не министру иностранных дел — графу Иоану Каподистрии, — поручалось ведение всех дел. Фактически в империи стало сразу два министра одного ведомства, взгляды которых на цели российской внешней политики были различными! Эта ситуация продолжалась целых шесть лет! В конце концов, русский грек был отправлен в бессрочный отпуск, и отныне Карл Васильевич Нессельроде стал полноправным министром иностранных дел.
Май 1827 года
Нессельроде решил навести порядок в министерских документах, хранящихся в архиве аж с 1762 года. Отсортировать их «по новой системе». На прошении об этом появилась резолюция императора: «Быть по сему»! В отличие от других министерств Российской империи в возглавляемом им ведомстве, во всём соблюдался ordnung. Рабочий день начинался ровно в девять утра. (Ссылки на ужасную столичную погоду в качестве оправдания не принимались. И опоздавший не мог надеяться на какое-либо снисхождение.) Служащие работали до четырнадцати часов, странно, но после этого начиналась — сиеста (возможно, причиной этому казусу было то, что министр родился в солнечной Португалии. Именно там его отец служил посланником Российской империи), длившаяся аж до восемнадцати. После чего рабочий день продолжался ещё часа два или три. (Бывало, что и значительно дольше.)
***
Писатель Николай Лесков метко обозвал его — граф Кисельвроде. И прозвище прижилось, точно отражая взгляды министра. Ни вашим, ни нашим, чего изволите, моё мнение полностью совпадает с вышеизложенным и так далее... Поддакивай государю и его приближённым и… просидишь в тёплом кресле до самой старости. В высшем обществе также были прекрасно осведомлены, что Карл Васильевич — гурман, каких мало. В общем... кисель — да и только. Известный советский историк Евгений Викторович Тарле, изучая биографию Нессельроде утверждал:
— Если бы сменивший на троне своего умершего брата Александра — Николай Павлович — спросил: какого направления держаться, то министр иностранных дел незамедлительно порекомендовал — поближе к Миттерниху. Но правитель по своему обыкновению его ни о чём и не спрашивал! И обоих это вполне устраивало.
***
В подтверждении этого я просто обязан процитировать слова прямого подчинённого министра — дипломата и поэта Фёдор Иванович Тютчева:
Нет, карлик мой! трус беспримерный!
Ты, как ни жмися, как ни трусь,
Своей душою маловерной
Не соблазнишь Святую Русь...
2 марта 1855 года
Скоропостижно скончался император всероссийский Николай Первый. Взошедший на престол Александр Николаевич, общаясь с близкими, произнёс:
[quote]«Я намедни пересматривал секретные документы покойного батюшки. Нашёл, среди прочего, пакет документов из канцелярии отправленного мной в отставку канцлера, и теперь мне стало известен автор анонимных писем, которые стали основной причиною смерти нашего Пушкина: это графиня Нессельроде». ***
Двадцать четыре года назад Нессельроде принял на службу в министерство, на незначительную должность, коллежского секретаря — молодого выпускника Царскосельского лицея Александра Пушкина, положив ему при этом оклад в пять тысяч рублей (в год)! В несколько раз больше, чем платили иным чиновникам на подобных должностях. [Для справки сообщу следующее. Ещё при правлении Александра Первого министр полиции С. К. Вязмитинов предложил, экономии ради, разделить оклады глав губерний на три разряда: по первому разряду полагалось выплачивать годовое жалование в размере шести тысяч рублей ассигнациями, по второму — пять тысяч!]
***
Более того, любезный министр лично распорядился, чтобы означенному Пушкину вместо занятий по основной работе было позволено проводить в архивах. Дабы искать там документы для написания книг на исторические темы. (Как известно, Пушкин собирался написать солидный труд — историю Петра Великого. Да так её и не сочинил.)
***
Однажды поэт пришёл в неистовую ярость, когда ему сообщили, что супруга «заботливого» работодателя Мария Дмитриевна без ведома Александра Сергеевича взяла да и увезла его дражайшую Наталью Николаевну на бал в Аничков Дворец: «Я не хочу, чтобы жена моя ездила туда, где я сам не бываю!» — бушевал поэт. Смею предположить, что чета Нессельроде испытывала к Пушкину явную антипатию, и на то были веские причины. И Карл, и Мария не могли простить ему гуляющие по столице едкие эпиграммы на отца и тестя.
***
— Нет ничего проще! Решим сей вопрос по-иному, — решила расчётливая госпожа Нессельроде.
И тут же, используя все связи своего мужа-министра, организовала ходатайство в имперскую канцелярию. В самый канун 1834 года император подписал указ, в котором сообщалось, что историографу Александру Сергеевичу Пушкину присваивается младший придворный чин — камер-юнкера. [И ещё одна справка для понимания некоторых особенностей того времени. Звание камер-юнкера в соответствии с табелем о рангах одна тысяча восьмисотого года — соответствует чину пятого класса и приравнено к статскому советнику или бригадиру. Оно старше полковника, но младше генерал-майора. Обязательное обращение — ваше высокородие!]
***
Стоило ли обижаться Александру Сергеевичу? Всем же известно, что в отставку он вышел в звании коллежского асессора, то есть по воинским чинам — капитаном. Полагаю,