Портрет

Я всегда любила рисовать. Мазки кисти с краской на холсте напоминали  линии судеб, которые ложатся не движением руки, а подсказкой свыше. Я часто видела образы в мыслях, спешила их набросать на бумаге.

Это произошло и тогда, когда я вставила шланг в бензобак своей машины на заправке. За окном павильона мелькнуло лицо девушки. И тут же появился почти фотографический оттиск в моей голове. Я поспешила домой сделать быстрый набросок карандашом.

В эту ночь, мне казалось, что не спалось. Иногда во сне ты будто страдаешь от бессонницы. Слушаешь ходики. Смотришь в окно. Так было и нынче. За стеклом светила луна, ветки, покачиваясь, деликатно стучались.
Среди их узора проступило женское лицо. Она приняло знакомые очертания. Это была та девушка с заправки. Она поманила наружу. Я с лёгкостью согласилась, ведь это был всего лишь сон!

На пустой дороге стояло жёлтое такси. Чёрные шашечки выглядели обыденно. Работал мотор. Девушка открыла дверь авто, пригласила сесть. Я повиновалась.
Мы ехали за город. Окутывало покрывалом ощущение нереальности.
Темный дом преградил путь неожиданно. В окнах ни огонька. Дверь приоткрыта. Вошли. Скрипнул порог. Кто-то спрыгнул сверху, тёплый пушистый ветерок пробежал по ногам. Кошка?
Девушка зажгла свет:
– Располагайся, я Ая.
– А я …
– Знаю.
Мы были в уютной комнате, вероятно, гостиной. Приятные вещицы окружали круглый стол с белой скатертью на мягком ковре.
На стене висел портрет. Это была точная копия моего наброска незнакомки, сделанного после встречи на заправке, только тщательно выписанная маслом на холсте.
– Хотела поделиться. Художник работает. Хороший художник.
Мы пили чай и болтали. Потом, ненароком, минуя жёлтое такси, я очутилась дома в своей постели и не удивилась: ведь это был всего лишь сон!
***
…Прошли годы. Я реже стала рисовать. Жизненная суета уносила сны, помыслы. Творчество спало где-то глубоко в уголках сердца и памяти. Карандашный набросок лица таинственной незнакомки давно затерялся в ворохе ненужных бумаг. Может быть, даже был выброшен при очередной уборке.

Я, уже не влюблённая девчонка, а взрослая сорокалетняя женщина с двумя детьми, переживала развод с мужем. Старалась держать себя в руках, отвлечься. Стала много гулять.
Один раз унылым осенним днём, присев в парке на скамеечку заметила женщину. Лицо её показалось знакомым. Прохожая остановилась, присела, улыбнулась. Я ахнула, узнавая:
– Ая!
– Я…
– Но, ты же сон!
– Как вся наша жизнь! Прокатимся?
Рядом стояло то же жёлтое такси с чёрными шашечками. Водитель возмужал. Вдруг нестерпимо захотелось сесть в авто и уехать далеко-далеко. Так и сделали. Осенняя пустая дорога в пастельных жёлто-серых тонах обступала виртуальным полотном гениального автора. Подумалось, что я никогда не смогла бы так написать!
Знакомый дом встретил зайчиками пробившегося сквозь вату облаков солнца. Оно раскрасило мир в тёплые золотые тона, принеся радость и надежду. На то, что всё пройдёт. Жизнь продолжается. И всё ещё будет: и любовь, и семья. И я нарисую свою осень, пусть не так, как гениальный художник за окном, но буду очень стараться. Было бы желание. А оно возвращалось, когда под моими ногами скрипнул порог, а кошка потерлась своим тёплым боком, приглашая войти.
Мы пили чай за круглым столом. Смотрели на портреты на стене. Тот первый, с юной девушкой законченный с совершенством, смотрелся, как напоминание о прошлом. Рядом появился новый. Хозяйка дома, зрелая женщина, красивая, в окружении двоих детей сидела в кресле. Я поразилась, что у неё были всё те же черты лица. Но выражали они уже не юношескую непосредственность, наивную, свежую, а какую-то спокойную мудрость. Будто ей открылись истины, не ведомые ранее. И это прозрение изменило героиню. Хозяйка улыбнулась:

– Я же говорила, что художник работает. Гениальный художник.

Наша встреча завершилась тихо и спокойно. Я очнулась на лавочке в осеннем парке. Подумала, что задремала на солнышке и увидела сон.

***

…Человек живёт своей привычной жизнью, в устоявшемся мире. И думает, что так будет всегда. Что на солнечной поляне бытия, как в молодости, будут в траве и цветах царить двое, а среди них резвиться счастливые маленькие дети. Жизнь постоянно переписывает этот пейзаж, порой незаметно. И приходит момент, когда персонажи, изображённые на полотне, вдруг понимают, что всё изменилось, и очень давно.

Ненаглядный муж нашёл другую любовь. Дети выросли, обрели свои семейные поляны, оставив пустоту, которую сразу не заполнишь. Незаменимый на работе человек отправлен на пенсию, пожить в своё удовольствие. Если бы ещё знать, как найти это удовольствие в образовавшейся бездонной дыре одиночества.

Я, молодая пенсионерка, слонялась без дела по квартире, «наслаждалась» своей новоиспечённой свободой, пока не знала, как с ней распорядиться.

Достала с антресолей коробку с рисовальными принадлежностями. Перебрала старые работы. Попался на глаза карандашный набросок лица девушки, сделанный давно. Глаза Аи лукаво смеялись сквозь пряди волос, губы раскрывались в улыбке. Эта весточка из прошлого перевернула моё сердце. Я так захотела увидеть снова свою таинственную знакомую, что зачастила в парк.

Сначала это были просто прогулки, во время которых познакомилась с группой сверстников: неугомонных, активных. Они вытаскивали меня сначала на утренние пробежки, тренировки по йоге. Потом приглашали на концерты, спектакли. Я вышла на танцевальную площадку! И освоила, как мечтала давно, любимое «ча-ча-ча»!
Завязались новые знакомства, лёгкие, ничего не значащие, но заполняющие опустевшую нишу ушедших в прошлое житейских обязанностей. Теперь я ощущала себя по-прежнему любящей матерью, заботливой бабушкой, готовой в любой момент прийти на помощь, но и самостоятельной личностью, живущей свой собственной жизнью, на своей только своей, территории. Звонили заботливые дети, извинялись, что редко навещают. Они слышали мой бодрый тон, отчёт о списке дел на день и успокоенные, отправлялись в плаванье по волнам своих собственных судеб.

Этой мудрости научила меня Ая со своим талантливым художником, рисующим картины бытия. Я скучала по старому дому, на стене которого, вероятно, уже заняли свои места новые портреты. Надеялась, что когда-нибудь их увижу. Что встретит меня скрипнувший порог  и кошка со своим тёплым боком, который коснётся натруженных ног. Обитатели иллюзорного мира стали частью меня - лучшей, потайной, глубоко спрятанной. Это было непостижимо, но верно.

Я рисовала, с упоением, легко и свободно, будто строила свою жизнь сильными яркими мазками. Мне это нравилось! Пейзажи, натюрморты, бытовые зарисовки роились в мыслях, выплёскивались на бумагу. Я чувствовала, что меня более всего привлекала магия портрета. Но чем сильнее одолевало желание взяться за изображение человека, тем страшнее и невыполнимее виделась эта задача. Я бродила на вернисажах, разглядывая портреты настоящих художников. Тонула во взглядах, в которых жили души.

***
… Яркий свет бил в глаза. По невнятным репликам окружающих меня теней поняла, что это лампа реанимации. А я сама, обездвиженная и почти бездыханная, находилась на пороге знакомства с Создателем. Боли не было. Чувств не было. Мыслей не было. Только слепящий свет.
Пауза затянулась. Я зависла между жизнью и смертью, сохраняя равновесие, не зная ещё, куда направиться, к какому берегу прибиться.
Перевела взгляд на тёмное ночное окно. смотреть на него после света было приятно. Успокоились нервы, если они ещё были целы. Картины прошлого стали проходить чёрно-белыми кадрами. Под крики издалека, как из ватного одеяла «Дыши! Дыши..», я смотрела кино своей жизни.

И вдруг знакомое женское лицо заполнило оконный проём. Прожитое читалось  в морщинах, мешках под глазами, затуманенном взгляде. И всё же это была она, моя Ая! Мифическая подруга, спешившая на помощь в трудные минуты.

Она примчалась и сейчас, успела, не бросила. Вырвалась из своего уютного дома со скрипучим порогом, кошкой, круглым столом и гениальными портретами. Она меня приручила и чувствовала обязательства. Я схватилась за них, как за хвост спасительной кометы с огромным желанием вырваться из душной реанимации, из нейтральных вод бытия в саму реальную жизнь. Хоть в каком качестве. Хоть на немножечко. Пусть на мгновение.

И это случилось!

Я очнулась в общей больничной палате. Окружающие улыбались.  поздравляли с возвращением. Люди, вернувшиеся оттуда, живут потом долго. Прививка вечностью работает.

Вскоре я была уже дома. Силы возвращались быстро. Ведь я рисовала. Я РИСОВАЛА ПОРТРЕТ!

С большого холста на мольберте, стоящем посредине комнаты, на меня смотрела женщина в летах. Каждый день, смешивая краски, я искала те тона, которые станут жизненной правдой о героине. Изгибы и паутинка морщин должны были, по замыслу, повторить зигзаги судьбы. Предметы на затенённом заднем плане говорили о прошлом. Я торопилась, старалась не упустить важное, но, каждый день, подходя к картине, находила новые значимые моменты, исправляла сделанное накануне.  
Казалось, процесс бесконечен, и подлинную сущность не передать никогда. Но, каждое утро, снова и снова, я подходила к мольберту, смешивала краски и всё начиналась сначала. Казалось, моя жизнь зависела от этого портрета. Что он и был моя жизнь. И что от того, как я его нарисую, зависит моя судьба. Ожидание то ли трагедии, то ли большой радости стучало в висках.

Наконец, портрет был почти готов.

Однажды ночью я проснулась от чувства чужого присутствия. В комнате было темно. Только лунный свет через окно освещал картину на мольберте. Рядом с ней стояла Ая…

Я не удивилась, будто давно поджидала её. Не стало откровением и то, что лицо, изображённое на живописном произведении,  было точной копией моей таинственной гостьи. Всё это время я знала, что рисую её, соревнуясь с персональным гениальным художником.

– Тебе это удалось!
Ая улыбалась, маня к себе:
- Вставай! Подойди к мольберту. А теперь развернись к зеркалу.

Лунный свет стал ярче, пронзительнее, как вспышка фотоаппарата. Я стояла лицом к большому трюмо. В нём отражались:
портрет,
Ая.
Я.

У всех было одно лицо.

ЭТО БЫЛА Я СО СВОИМ АВТОПОРТРЕТОМ.

Гениальный художник Время поделился со мной своим мастерством.