9. Вспышки на Солнце

почувствовала бы, если бы на меня напали бандиты с ножом.
-Бандиты? – удивилась женщина, – Вас преследуют? Вы с кем-то враждуете?
-Ну что вы, конечно, нет. Я просто предложил ей подумать, как бы она прореагировала на это. Но получилось, что я напугал ее.
-Странно все это. Таира не из пугливых, – сказала ее мать.
Потом Олейник пошел оплатить экспресс-анализ на уровень стресса у Таиры. Он винил себя в том, что случилось с ней, и ощущал боль в груди. Между тем Таира пришла в себя, но молчала и не отвечала на вопросы. Экспресс-анализ не показал ничего экстраординарного, ей дали выпить какую-то микстуру, и мать решила увезти ее домой. Однако Таира вдруг сказала:
-Нет, мама. Я поеду к Саше.
-Но почему ты потеряла сознание? Испугалась или разволновалась? – спрашивала встревоженная мать и с недоверием поглядывала на Олейника.
-Нет, просто переутомилась. Все эти заявления, увольнение, виза, сборы…
    На том и порешили. Мать Таиры уехала домой на такси, а Олейник повез Таиру к себе. В дороге он ни о чем ее не спрашивал, однако она сама сказала ему:
-Я слишком ярко представила, что в случае опасности ничем не смогу тебя защитить.
-Это я должен тебя защищать, – возразил Олейник.
-Почему не радуешься? Ведь ты победил в нашем споре, – съязвила Таира.
-Дурочка, не было никакого спора. Ты ужасно напугала меня, я думал, у меня сердце остановится. Больше никаких экспериментов, и так всё ясно.
    Они пообедали в кафе, потом прогулялись.
-Знаешь, сейчас мне кажется, будто я вижу все впервые, – говорила Таира, оглядываясь по сторонам, – А еще, уже не могу представить себя на работе в фирме Тимура, и рядом с ним. И как я не понимала, что не смогу с ним жить.
-Не копайся в себе, я уже боюсь этого, – сказал Олейник и взял ее за руку. Таира вздрогнула и посмотрела ему в глаза, но тут же увела взгляд в сторону:
-Вот, опять… Больше всего меня напрягает твоё притяжение. Это ведь просто физиология, но она подавляет во мне всё разумное.
-Ты с этим пыталась бороться?   
-Да. Мне и сейчас не по себе, чувствую себя кроликом, цепенеющим перед удавом, не могу сопротивляться.
-Это меня ты держишь на привязи, постоянно тебя хочу, – улыбнулся Олейник.
-Мне всегда казалось, что любовь – это понимание друг друга, но сейчас я ничего не понимаю, ни в себе, ни в тебе. Просто тупо хочу прижаться к твоему голому телу своим голым телом.
-Поехали быстрее домой, – с силой сжал он ее руку и ускорил шаг.

***6
    На следующий день они расписались, и Олейник срочно отвез недостающие документы для ускоренного получения визы для Таиры. При общении со своими родителями и с родителями Таиры на все вопросы отвечал только он, Таира помалкивала, опасаясь сказать что-то не то. Она после обморока вообще теперь больше молчала, но уже открыто прижималась к Олейнику даже на людях. И только от этого успокаивалась, потому что она все-таки сильно волновалась о том, что ждет её в Европе. Больше всего она боялась за свой плохой английский. В универе они все поголовно увлекались китайским. Но такие как Олейник усердно изучали немецкий или французский языки.
    В Европу Таира ездила с родителями, где они посещали только столицы и самые известные музеи и достопримечательности. Сейчас ей предстояло отправиться с мужем в Мюнхен, где она еще не бывала.
-Ты быстро освоишься, – убеждал ее Олейник, – Тем более что уже через год мы вернемся в Питер.
    Между тем двухнедельный срок подходил к концу, а виза Таиры не была готова, хотя Олейник оплатил именно ускоренную готовность визы, а также подключил все свои связи и помощь отца.
-Ты приедешь неделей позже, – говорил он Таире, – Обещай, поклянись, что не передумаешь!
Таира в ответ кивала и тихо произносила почти заученное "Клянусь и в болезни, и в здравии".
-Поклянись, что приедешь! – восклицал он в полном отчаянии. Олейник понимал, что она может не выполнить своих обещаний, поэтому уже жалел, что они оба некрещеные и потому не венчались в церкви. Он успокаивал себя мыслью, что в случае чего, вернется за ней сразу после сдачи итоговой видео презентации руководству. Но это было возможно лишь через неделю. Он и так уже задерживался, а настрой Таиры пока не изменился, она все еще находилась в какой-то неопределенности. Даже печать в паспорте ничего не изменила. Лишь кольцо на безымянном пальце иногда вызывало у нее улыбку. Но это случалось только, когда она садилась после обычной дневной суеты в кресло и включала какой-нибудь фильм. Олейнику было некогда, он по видео-чату согласовывал со своим помощником последние детали видео презентации.
    В день отъезда он никак не мог оторваться от нее, а она стояла, безвольно опустив руки и голову, словно прощалась с ним навсегда. Даже мать Таиры накричала на нее, пытаясь вывести дочь из ступора, потому что видела, что лицо новоиспеченного зятя мокро от слез, которые он не успевал вытирать.
    Из аэропорта Таира ехала с матерью молча. Она смотрела на дорогу, мать видела, что дочь шевелит губами, но слов не слышала.
-Поехали к нам с отцом. Одной тебе будет плохо, – сказала мать и сообщила адрес таксисту. Таира молча кивнула и закрыла глаза. Никогда раньше она не испытывала такой ноющей саднящей боли в сердце. Даже подумала, что нужно сходить к врачу и снять кардиограмму. Любовь, такая счастливая и взаимная, брак с любимым мужчиной, прекрасная квартира и перспективы мужа в работе – всё это, как оказалось, почти не имело для нее никакого веса. Даже его мокрые от слёз щеки не взволновали её, ведь он уезжал… Если бы не контракт, все могло быть иначе.
    Дома у родителей она приняла ванну, а потом сразу легла и не вставала до вечера, глядя на экран телевизора, почти не воспринимая ничего из увиденного.  
-Нечего киснуть, – строго сказала мать за ужином. Таира съела чуть-чуть, сделала несколько глотков, отпивая чай и ушла. Отец вопросительно посмотрел на нее, но промолчал.  Когда Таира ушла, он спросил:
-Что с ней?
-Дурью мается. Все никак не повзрослеет, – ответила ему жена. 
    Олейник позвонил вечером, когда добрался до своей временной квартиры. Таира что-то ему отвечала, говорила ничего не значащие слова.
-Я знаю, что тебе сейчас плохо, но потерпи немного, – уговаривал он.
-Не волнуйся, я уже большая девочка, справлюсь, – ответила она. Ей хотелось поскорее завершить разговор, потому что звук голоса Олейника причинял ей боль. Она не могла бы сказать почему, ведь по идее, разговор с мужем должен был принести ей радость. Плохо было то, что Олейник чувствовал ее состояние, поэтому так переживал.
    Прошла неделя, а виза до сих пор не была готова, и срок отодвинули еще на неделю. Таира приняла эту новость спокойно, потому что, если честно, ей совсем не хотелось лететь в незнакомый и холодный Мюнхен. Почему-то она представляла его именно холодным. Хотя из рассказов мужа знала, что это развитой экономический центр, столица Баварии, и там находится  штаб-квартира концерна BMW, головной завод и научно-исследовательский центр, где и работал по контракту Олейник. Ее отец очень хотел бы иметь автомобиль этой марки, но Таира вдруг поймала себя на том, что почти ненавидит этот концерн, хотя никогда не видела ни его офиса, ни его сотрудников и слабо представляла, как выглядят автомобили марки BMW. Ведь Олейник предпочитал Audi, и Таире нравилась его машина. Но она бы согласилась ездить с ним даже на Ладе Калина, лишь бы им с Сашей не нужно было уезжать из России.

***7
    Подруги завидовали внешности Таиры, ведь все они учились вместе с ней и Олейником, и каждая из них хоть раз да мечтала, чтобы он обратил на нее внимание. Но он ни с кем из их группы не заводил отношений, он вообще не был общительным, хотя никого не сторонился. Отвечал на вопросы, делился конспектами. После того дня рождения с поцелуем на брудершафт все думали, что Олейник и Таира начнут встречаться. Он поглядывал на нее, а она вела себя так, будто не замечает его. Так почти и было, потому что парни постоянно крутились возле нее и пытались подкатывать. Но ни с кем из одногруппников она так и не завела роман.
    Таира вспоминала себя и понимала, что тогда имела подростковое сознание. Это сейчас она повзрослела, хотя… да нет, абсолютно точно. Правда, ей постоянно приходилось гасить в себе конкретные подростковые порывы, вспышки на Солнце, как Таира их назвала. Но ведь она уже прекрасно понимала и осознавала, что это остатки бывшей её незрелости. А две ее подружки до сих пор продолжали играть с парнями роли капризных девочек и не только с парнями. И ничего, никто не считал это отклонением или задержкой развития, все понимали, что это игра и всего лишь защитная реакция неуверенных в себе девушек. Таира была другой, иногда слишком прямолинейной, да и притворяться не умела, а, вернее, не считала нужным.
    Между тем ей пришло сообщение о готовности визы, и это подействовало на Таиру так, что у нее разболелся желудок. Еще в универе у нее диагностировали гастрит, поэтому ей приходилось весной и осенью соблюдать ограничения в пище. Олейник наверняка также получил это сообщение, но он был сейчас слишком занят, о чем с вечера написал ей. Из-за занятости он уже три дня не выходил с ней на видеосвязь. Это также повлияло на ее желудок. Мать беспокоилась, накупила маалокса в таблетках и в виде суспензии, но Таира пока не хотела принимать лекарства, пила только травяные чаи и соблюдала щадящую диету. Она знала, почему разыгрался ее гастрит. Когда она, оставшись одна, закрывала глаза, то ярко представляла лишь секс с Олейником, его широкие плечи, страстные поцелуи и объятия. В строгом деловом костюме или даже в джинсах и стильном блейзере он казался ей несколько чужим. Это ее подруги восторгались его спортивной фигурой, прирожденной интеллигентностью, вкусом в одежде и сдержанным поведением на людях. Таире он требовался совсем другой – уверенный, физически сильный, но без одежды и без приличных манер.
    Она давно уже собрала два чемодана, они стояли в углу прихожей, но Таира даже смотреть на них не хотела и все оттягивала свой отъезд.
-Почему ты до сих пор не купила билет? – удивлялась мать, а отец просил, чтобы она заранее предупредила, когда он должен будет отвезти ее в аэропорт. Но на Таиру словно ступор напал, она не могла себя заставить сесть за компьютер, чтобы сделать заказ, хотя прошло уже четыре дня с момента сообщения из Консульства. Отец свозил Таиру туда, а клерк, выдавший паспорт с отметкой, показался ей крайне неприятным хлыщём. Слишком чистые и аккуратно подпиленные ногти были на его руках. Инстинктивно Таира постаралась не соприкасаться с его пальцами. Он заметил это и внимательно посмотрел на неё.
    Вечером она все ждала связи с Олейником по скайпу, ходила туда-сюда и непроизвольно раскидывала вещи. А потом собирала их и складывала на место. Но вдруг она услышала поворот ключа в замке входной двери. Мать точно не могла прийти, потому что уехала домой всего час назад. Таира метнулась в прихожую и увидела мужа.
-Ну, всё, всё, – целовал он её мокрое от слёз лицо, – Я расторг контракт, оплатил неустойку, зато вернулся к тебе насовсем. Я же молодец? Скажи, ты ведь хотела именно этого?
                                                                        ***
© Copyright: Марк Шувалов,