Только что закончился тяжёлый бракоразводный процесс, который я вёл несколько месяцев. Мне удалось отыграть у моего оппонента пару ― тройку десятков миллионов долларов. Это был хороший результат, клиент был очень доволен, а у меня вдруг возникло чувство жалости к облапошенной мной женщине. Сославшись на усталость и отказавшись от приглашения в ресторан, я брёл по осенним улицам Нью-Йорка и успокаивал себя тем, что оставшегося у проигравшей, ей хватит надолго. И ещё тем, что моя командировка закончилась, я неплохо заработал, и завтра, наконец, смогу передохнуть и увижусь с семьёй.
Холодный ветер продувал мой новый плащ, который был слишком модный, чтобы быть ещё и удобным, и постоянно пытался сорвать с меня шляпу. Устав отворачиваться от него, я решил укрыться ненадолго в небольшом кафе, мимо которого как раз проходил.
Только я расположился, как из-за соседнего столика поднялся тучный мужчина примерно моих лет.
― Билли, дружище, вот так встреча.
Это был Чарли, старый приятель, с которым мы учились ещё в колледже и не виделись, наверно, с тех самых пор. Похоже, вопрос, как скоротать вечер до моего рейса, решился сам собой. Чарли был, как всегда кипуч и неудержим. Мы обнялись и уселись за один столик. Я заказал кофе, а мой приятель свой любимый лагер, и, похоже, это была не первая пинта. Начался вечер воспоминаний. Сначала, конечно, скромно поделились информацией о своём достатке и интересной работе, похвастались фотографиями жён и детей, вспомнили о друзьях.
После третьей чашки кофе я заказал себе пару сэндвичей, а Чарли уже давно уплетал вторую порцию бифштекса. Постепенно разговор вернулся к работе.
― Ты знаешь, Билли, работать в страховой компании чертовски интересно. Не подумай, я не собираюсь тебе навязывать никакой страховки, тем более, это не по моей части. Я работаю в отделе расследований. То есть слежу, чтобы мою контору не надули. Вот недавно был случай.
Я посмотрел на часы, времени было ещё полно.
― Валяй, Чарли, я весь в твоём распоряжении.
― Ну, ты совсем не изменился, всё такой же педант. Ну ладно, слушай. Застраховал у нас один тип своего сынка. На очень кругленькую сумму застраховал. Причём в договоре сразу указал, что страховка конфиденциальная и в случае развода жена его не при делах.
― Разумный шаг. Ты даже не представляешь, сколько мне приходится возиться, если в договорах не указаны прямые собственники.
― Ага, ну так вот. Через полгода мальчишка пропал. Как в воду канул. Ушёл потусить к друзьям и как в воздухе растворился. Никто его не видел и ничего не слышал. Полиция весь город перерыла. Я, как ты понимаешь, тоже не в носу ковырялся. Ну, ничего, ни одной зацепки.
Мой собеседник откинулся на спинку стула и, довольно улыбаясь, посмотрел на меня. Он явно ждал вопроса о том, как же ему удалось раскрутить это сложное дело. Сделав удивлённое лицо, я доставил ему это удовольствие.
― Вода камень точит. Если не удалось взять крепость штурмом, её берут в осаду. У меня был год, пока мальчишку не признают пропавшим без вести и страховка не вступит в свою силу. Я стал ждать. Рано или поздно, но преступник должен был начать действовать. Так и произошло. Началось всё с развода.
― О боже ― взмолился я ― только не об этом.
― А, ну да, это же твоя кормушка ― расхохотался Чарли ― ладно я без подробностей.
Рассказчик поёрзал на стуле, собираясь с мыслями и соображая, как бы упростить свой рассказ. А я, покончив с сэндвичами, достал пачку сигарет, придвинул к себе пепельницу и вопросительно посмотрел на Чарли. Тот недовольно поморщился, он с детства не любил запах табачного дыма. Но желание поделиться своими достижениями взяло верх, и он разрешительно махнул рукой.
― Ну так вот, на суде его жена заявила, что он хотел её убить. Правда, потом выяснилось ― он просто поспорил с друзьями, что как Вильгельм Телль, попадёт в яблоко, которое его жена будет держать в руке. При этом он был сильно навеселе. Она, конечно, отказалась, и он проспорил. А спорили ни много ни мало ― на его машину.
― Странный спор.
― Вот, вот. Ты схватываешь на лету. Мне тоже так показалось. После процесса я поговорил с ней об этом подробнее. Оказывается, после того случая с сыном, он месяц не ездил на своей машине. Говорил, что там что-то сломалось, и пользовался машиной жены. А в тот вечер вдруг поехал и проспорил её.
― Таких совпадений не бывает, здесь что-то нечисто.
― Конечно! Ну, мне только зацепиться. Я стал раскручивать дальше. Нашёл того парня, которому он фактически подарил машину и поговорил с ним. Ничего нового он мне не сказал, зато разрешил покопаться в машине. И полиция, и я в своё время уже осматривали её, но это было сделано больше формально. В этот же раз я чуть ли не разобрал её до винтика.
Дело начинало интересовать меня. Я потянулся за второй подряд сигаретой и сделал другу знак продолжать.
― Ничего я там не нашёл. Зато определил, что машина недавно была в ремонте. Спросил об этом хозяина, тот ничего не знал. Тогда я запросил полицию, не было ли происшествий с этой тачкой. Знаешь, когда ей въехали в задницу? На следующий день после пропажи мальчика!
― Ну, тогда всё связывается. Отец был расстроен пропажей ребёнка и потерял контроль, допустил аварию. А потом решил расстаться с машиной. Эти два события связаны психологически и она напоминала ему о том, что случилось с его сыном.
Рассказчик замолчал и несколько секунд смотрел на меня, хлопая глазами и пытаясь переварить эту новую, очевидно, для него трактовку событий.
Сделать ему это не удалось, и он отмахнулся от неё:
― Да ничего подобного. Я смотрел протокол аварии, и у меня сложилось впечатление, что папаша специально подставился. Второй участник просто классный водила. Ему чудом удалось затормозить и увернуться от прямого удара. Иначе обе машины были бы разбиты всмятку. Кстати, этот ас оказался интересным типом.
Откинувшись назад, Чарли опять хотел выдержать эффектную паузу, но не вытерпел:
― Он хозяин крупной фирмы и у него какие-то серьёзные дела с одним банком. Владельцу этого банка фактически принадлежит и страховая компания, в которой фирмач застрахован. Ребятам, своим агентам, он открыто заявил, что если те его не отмажут, то он уйдёт в другой банк.
Я пожал плечами:
― Ну и как, отмазали?
― Конечно. Со своими коллегами я договорился, и они мне всё рассказали. Этот папаша запросил с них кругленькие отступные. А ты говоришь ― был расстроен. В общем, на суде он сам заявил, что был под градусом. Его лишили прав на три месяца и оштрафовали. Короче говоря ― он всеми силами пытался избавиться от машины, но так, чтобы это выглядело естественно.
История начинала затягиваться. На улице уже зажглись фонари, и час моего отлёта неумолимо приближался. В то же время мне очень хотелось узнать, чем всё закончилось. Времени на эффектные паузы уже не оставалось, и я поторопил моего собеседника:
― И что в итоге?
― А ничего. Ничего мне это не дало, кроме уверенности, что здесь всё подстроено.
Собеседнику, наверное, самому хотелось побыстрее закончить, и он стал говорить короче.
― В общем, стал я за ним следить. Несколько вечеров я наблюдал, как он напивается, а потом начинает плакать и вспоминать своего сыночка. Я почти поверил ему. Ну невозможно так играть. Тем более что пил он как лошадь. Но в одно прекрасное утро я зашёл к нему домой по какому-то вопросу и… что ты думаешь? Он встретил меня свеженький и бодренький, хотя несколько часов назад выпил, наверное, ведро. Мне это показалось подозрительным.
Я хотел возразить, что каждый переносит возлияния по-своему, но подумал ― это только затянет время, и промолчал. А рассказчик продолжал:
― Поговорил я со знакомым врачом на эту тему. Он заявил, что может обследовать моего подозреваемого. В тот же день я сказал папаше, что обнаружили рубашку, похожую по описанию на ту, которая принадлежала его сыну. Нужно срочно сделать анализ крови, чтобы определить по какому-то там новейшему способу, чья это рубашка.
Улыбнувшись, я посмотрел на моего друга.
― Ну да, немного нарушил закон, а что было делать. Главное — результат. Знаешь, каков был вердикт эскулапа? Липа! Наш несчастный отец всё врёт. Всё сплошной спектакль. У него в организме вырабатывается какой-то там фермент, который не даёт ему пьянеть. Очень редкий случай. Этот фермент есть у всех, но у него он просто зашкаливает. Ему хоть цистерну влей ― всё нипочём.
Из сказанного я сделал вывод, что расследование моего друга опять зашло в тупик. Мне было уже пора ехать, но ужасно хотелось узнать, где же преступник прокололся. Тогда я предложил собеседнику проводить меня в аэропорт и по дороге закончить рассказ. Он с удовольствием согласился. И вот мы уже едем по сверкающим рекламой улицам, и рассказ продолжается.
[justify]― Стал я изучать сводку самых крупных выплат по страхованию жизни за последние десять лет. Знаешь, такие нам
