Лебедь белая (часть 2)

Жить одной крайне трудно. И вдвое трудней - если ты женщина. Найти пропитание среди глухих лесов ещё полдела. Можно сбирать ягоды, грибы, коренья, на берегу моря ловить рыбу. Во сто крат сложнее охраниться от диких зверей. Гунн прекрасно знала это, но знала она и то, как от них спастись. Звери никогда не нападали на неё, а в её друзьях ходил огромный мохнатый волк.
  Гунн жила тем, что рыбачила, а высушенную, вяленую или солёную рыбу продавала в гардар в воинскую крепость. Идти до неё было порядочно, и раз в неделю к Гунн, на берег моря, приезжала телега.
  Этим утром Гунн, как всегда, пошла проверить оставленные на ночь сети. В трёх из них оказалось по нескольку мелких рыбёшек. Зато четвёртая преподнесла не очень приятную неожиданность. Повиснув на коряге в воде лежал человек. Гунн оставила сети и бросилась к нему. На первый взгляд ей показалось, что он мёртв. Уж больно холодными были его руки. Но молодой мужчина был жив. Хорошо приглядевшись, Гунн увидела, как слегка вздымается его грудь.
  Мужчина был сильно ранен. Шансов, что он останется жив, набиралось немного. Он вполне мог умереть, даже не оказавшись в её избе. Дорога предстояла трудная.
  В единственной комнате чёрной от ветров и воды избушки Гунн свалила мужчину на прикрытую медвежьей шкурой лавку. За это время у него пошла горлом кровь, но он ничего, держался. Гунн сняла с него изорванную окровавленную рубаху и бросила в печь. Пусть вместе с ней сгорят все беды, злые духи, а, главное, сама смерть, почти заполучившая найдёныша в свои объятья. На шее у него остался замшевый мешочек на длинном шнурке. Он не мешал, но Гунн сняла и его, повесила на гвоздь в изголовье лавки. Если это амулет, то он и так будет защищать хозяина.
  Гунн немного разбиралась в чудодейственной силе трав. Иногда к ней ходили из соседних селений за помощью и советом. Сейчас же требовалось приложить всё умение, использовать все возможности.
  В избушке к потолку были подвешены пучки трав. Почти из каждой связки Гунн взяла по нескольку стебельков. В печи стоял горшок с водой. Она бросила в него половин собранного, раздула едва тлевший огонёк и оставила греться. Другую половину Гунн растолкла в ступке и тоже высыпала в воду, но теперь холодную.
  Найдёныш дышал тяжело, с нехорошим хлюпаньем в лёгких. Кровь пузырилась у него на губах. Гунн осторожно промыла рану сперва водой, затем травяным настоем. После туго перебинтовала ему грудь. Тем, что осталось в миске, попыталась напоить мужчину. Настой свободно стекал по щекам на лавку. С огромным трудом Гунн удалось вить в неподатливое горло пару ложек. Никаких разительных перемен от этого не произошло, разве только кровь перестала идти изо рта. А, может, она прекратилась потому, что и идти-то уже было нечему.
  Минуты тянулись и никак не желали складываться в часы. Гунн сидела на полу у лавки и ждала. Как ни медленно шло время, но незаметно подкрался вечер. Солнце спряталось за мохнатыми лапами елей, в избушке стало темно.
  В состоянии найдёныша ничего не поменялось. Он так и лежал на лавке между жизнью и смертью, ни здесь ни там и никак не мог определиться, где ему лучше. Гунн тихонько встала и зажгла лучину. Сразу выросли страшные корявые тени, одной из которых был спрятавшийся дедушко домовой. Лицо найдёныша тоже покрылось резкими тенями. Гунн даже вздрогнула, до чего нехорошим оно стало. Совсем как у того, кто уже достиг другого берега Вечной реки. На всякий случай Гунн подошла поближе и прислушалась, но мужчина продолжал тяжело, с надрывом дышать.
  Под дверью заскулили и тихонько заскреблись. Гунн поскорее её распахнула, и внутрь влетел огромный пегий волк.
  - Фенрир, где же ты весь день прошастал? - как всегда приветствовала его Гунн, зарываясь пальцами в густую шерсть. Волк виновато замёл хвостом и лизнул свою подругу в лицо холодным шершавым языком. Впрочем, он тут же одумался и настороженно покосился на лавку.
  - Не волнуйся, милый, у нас сегодня гости.
  Волк недоверчиво повёл носом, обошёл по кругу всю избушку, обнюхивая углы. Так же тщательно исследовал найдёныша, но ничего подозрительного, похоже, не обнаружил. Облегчённо, совсем как человек, волк вздохнул, мягко вспрыгнул на лавку и улёгся под боком мужчины большим пушистым клубком.
  Утром мужчина всё-таки определился, где ему больше по душе. Заострившиеся было черты лица смягчились, стали более живыми. Но у него сделался жар. Гунн ни на минуту не отходила, поила его отваром, благо тот успел настояться, а мужчина кашлял с кровью и шептал в бреду полусвязные фразы. Гунн пыталась пропускать их мимо ушей, но из них помимо её воли складывалась очень нехорошая картинка.
  Ближе к вечеру мужчине стало чуточку лучше, а Гунн вымоталась окончательно. Ещё раз напоив найдёныша отваром, который он теперь уже глотал самостоятельно, Гунн пошла прогуляться к торю. Фенрир серой тенью выскочил вслед за ней. Вообще, волк никогда не оставался у неё на день и лишь изредка приходил переночевать. В лесу у него была красавица-волчица и четверо щенят, выводок этого года. Похоже, дело было совсем плохо, если Фенрир изменил своим привычкам.
  Море было неспокойно, далеко в полуденной стороне собирались тяжёлые тучи. Интересно, там, откуда родом её найдёныш, сейчас тоже волнуется море и ветер нагоняет сумрак? Наверно, да. Из его полусвязных речей Гунн многое поняла, в частности, что его дом совсем рядом, на берегу соседнего фьорда. Вот только вряд ли он отправится туда, когда выздоровеет.
  Клубившаяся над морем туча принесла с собой очередную порцию дождя. Эта осень вообще была щедра на слякоть и серое небо. Гунн сидела у окна и смотрела, как по натянутому бычьему пузырю расплываются мутные капли. Фенрир уже привычно спал около мужчины. Гунн сидела и думала о том, что теперь будет. Её найдёнышу некуда идти, но и здесь он не останется. Самое большее подождёт весны. Спадут морозы, сойдут снега и льды, он и наймётся на какую-нибудь ладью, благо что гардар относительно рядом.
  За всеми этими мыслями Гунн и не заметила, как большими хлопьям повалил снег.
  Мужчина на лавке зашёлся в приступе кашля. Гунн думала, что причиной ему было повреждённое лёгкой и то, как долго мужчина пробыл в холодной воде. Гунн вздохнула. Она боялась, что этот кашель довершит то, что не сумел сделать железный меч, и убьёт его.
  - Эй, - тихонько позвал голос.
  Найдёныш смотрел на неё. Похоже, давно. Левой рукой он поглаживал Фенрира, правой держался за перебинтованную грудь. Волк посверкивал в полумраке глазами и довольно мёл хвостом.
  - Ты кто? - слова мужчине давались с видимым трудом.
  - Я нашла тебя в море три дня назад.
  Они помолчали. Гунн не знала, как ей быть. О своей глубокой осведомлённости ей просвещать его совершенно не хотелось.
  - Как тебя звать? - осторожно спросила она.
  - Меня зовут Хейдрек.
  Он ответил не задумываясь и назвал своё настоящее имя, которое было дано ему Вещими Пряхами при рождении. Хотя он прекрасно знал, как опасно называть настоящее имя.
  - Это твоё первое имя. Не боишься?
  - Чего? Что подземные духи утащат меня за Край? Я уже давно был бы там, когда того хотели бы Прядущие Сёстры. А как называть тебя?
  - Моё имя Гунн, - Гунн тоже ответила не задумываясь, она всегда называла своё настоящее имя.
  - А ты-то не боишься?
  - Нет. Чему быть, того не миновать.
  Найдёныш или, как его звали, Хейдрек промолчал и задумчиво провёл рукой по груди.
  - Ты ищешь это? - Гунн сняла с гвоздя замшевый мешочек и протянула его Хейдреку. - Я его не открывала не знаю, что там внутри. Он был у тебя на шее, когда я тебя нашла.
  - Спасибо, - Хейрек потянул за шнурок и вытряхнул на ладонь перстень с прозрачным искрящимся камнем. - Я вёз его своей невесте. Только вряд ли он теперь ей пригодится. Повесь обратно.
  Ночь Хейдрек впервые спал спокойно, без горячечного бреда, и Гунн наконец-то успокоилась: опасность миновала. Поправлялся он медленно и тяжело, но неизменно оставался весёлым, пытался помогать Гунн, колоть дрова. Правда, хватало его удара на три-четыре, после которых его скручивал приступ кашля. Но стоило ему отдышаться, как он опять брался за прежнее. Гунн регулярно просила его не мучить себя, но Хейдрек только отшучивался. Гунн решительно не понимала, как можно так себя вести, когда было такое. Только ведь встал из могилы и теперь с завидным упорством лезет в неё обратно!
  Хейдрек никогда не вспоминал, а Гунн не заводила разговоров о том, что она узнала. А узнала она из бессвязного бреда много. Из него выходило, что Хейдрек возвращался из полуденных стран, когда на их ладью напали гарраки. Даже не будь их вдвое больше, против них всё равно бы не устояли. Один за другим падали под напором матёрые воины, упал и Хейдрек, а через какое-то время по непонятной причине пришёл в себя. И увидел, как смелый воин, воспитывавшийся вместе с его невестой, не раз выручавший их из опасности, помогал вождю гарраков поджечь ладью, передал ему тяжело звякнувший мешочек. Долетели и обрывки фраз.
  - ... с ним точно покончено?
  - Точнее не бывает, мои ребята осечки не дают.
  - Отлично... я смогу жениться на ней. А то пока он жив, она и слушать ничего не стала бы.
  - Вперёд, жених, - хмыкнул гаррак. - Будет ещё надобность, обращайся, поможем, - повернулся. Готовый перескочить с горящей ладьи на борт своего корабля, и вдруг одним резким движением выхватил меч.
  - Ты что? - разом сделавшимися белыми губами прошептал Скада, отнял от груди поалевшие ладони, покачнулся и упал в воду.
  -Это чтобы свои же не посчитали, будто ты был с нами в сговоре. Да и девкам больше по душе герои, - крикнул вдогонку гаррак.
  В общем, днём Хейдрек изо всех сил стремился показать, как всё замечательно, а по ночам, Гунн сама видела, он вынимал из замшевого мешочка перстень и подолгу смотрел на него при свете едва тлеющей лучины. В таких случаях Гунн всякий раз отворачивалась к стене. Ей не хотелось лезть в душу человеку, не желает рассказывать и не надо.
  В гардаре у Гунн имелось много хорошо знакомых воинов, но особо близок ей был их вождь. Он даже, не поймёшь в шутку ли или серьёзно, обещал сватов прислать. Гунн его не видела с самой весны. Сначала они ушли в поход, потом он всякий раз присылал извинения, мол, не может приехать, слишком много безотлагательных дел. А тут взял и приехал. Гунн, не сдержавшись, бросилась ему на шею. Хрудган неловко под взглядами своих кметей погладил Гунн по голове и тут увидел Хейдрека. Он как раз вышел из избушки.
  - Это ещё кто такой? - нахмурился Хрудган.
  - Это... - Гунн не сразу подобрала слова, чтобы описать, как попал к ней Хейдрек. Впрочем, он нашёл их сам:
  - Да так, мимо проплывал.
  - Ну и плыл бы далее...
  Догадываясь, что будет дальше, Гунн попыталась прекратить занимающуюся ссору. Не тут-то было! Слушать её никто не пожелал.
  - Ой, спросить забыл!
  Гунн смотрела во все глаза и не узнавала ни Хейдрека, ни Хрудгана. Сцепились, будто мальчишки, и перекидывались язвительными словцами. Того и гляди до мечей дойдёт.
  А тут и вправду дошло. Гунн и ахнуть не успела, как у Хейдрека в руках невесть откуда взялся меч, а Хрудган уверенным движением выхватил свой.
  - Остановитесь! Хватит! Добром ведь не кончится! - закричала Гунн и попыталась