На пастбище

Сапар знал, что дорога к деду на пастбище занимает ровно сорок семь минут быстрым шагом. Но бегом — бежать означало расплескать горячую шурпу в термосе и помять ещё тёплые лепёшки, которые бабушка Марал  аккуратно завернула в расшитое полотенце. Сорок семь минут — мимо спящего под солнцем аула, где паслась тощая корова, вверх по каменистой тропе, петляющей между невысоких холмов, поросших колючей травой.

Предгорья Копет-Дага в полдень были прекрасны и безмолвны. Воздух дрожал от зноя, пах полынью, сухой землёй и рейханом. Где-то высоко в небесной синеве парил ястреб, высматривая добычу. Сапар шёл, стараясь не трясти сумку, и думал о дедушке . Дед пас отару баранов с самого утра, и сейчас наверняка сидел где-то на склоне, прислонившись спиной к горячему камню и щурясь на бескрайнюю, залитую солнцем долину.

Сапар любил эти минуты пути. Он шёл один, но одиночество это было не тоскливым, а величественным. Казалось, что эти холмы помнят всё: и всадников на низкорослых лошадях, и караваны верблюдов, тянувшиеся к древнему Хорезму. Он чувствовал себя частью чего-то большого и вечного.

Вот и знакомая расщелина, где всегда лежала тень. Осталось совсем немного. Сапар ускорил шаг и вскоре услышал отдалённый, но такой родной перезвон. Это бренчали колокольчики на шеях у вожаков отары. Звон был тонким, мелодичным, словно музыка, сочинённая самой землёй и ветром.

Он увидел их. Белые, пушистые, похожие на рассыпанный по склону хлопок, бараны неторопливо щипали траву. А чуть поодаль, под одиноким деревом, сидел дедушка. Он не читал книгу и не спал. Он просто смотрел на своих баранов, и лицо его было спокойным и мудрым.

— Асалом алейкум, ата! — крикнул Сапар, подходя ближе.

Дед обернулся, и его лицо расплылось в морщинистой улыбке.

— Ва-алейкум ассалам, мой мальчик! — его голос был хриплым, как шорох высохшей травы. Сапар расстелил на земле маленький коврик и стал выкладывать угощение: лепёшки, домашний сыр, зелёный лук и термос с ароматным бульоном. Дед с наслаждением потянул носом.
 — Вах, накормил старика, не то сил не будет за отарой угнаться. Садись, сам, наверное, ещё не ел.

Они ели молча, разламывая руками хлеб и запивая горячей шурпой. Бараны приблизились, чувствуя компанию, и теперь их равномерное жевание было частью общей гармонии.

— Всё в порядке, ата? — спросил Сапар, обводя взглядом отару. —Всё, Сапарчик. Всё как всегда. Небо есть, земля есть, овцы есть. Какие могут быть проблемы? — дед мотнул головой в сторону огромного барана с крутыми рогами. — Вон, Ак-бугдай сегодня пытался увести пару молодых в сторону ущелья, но мы с Джульбарсом быстро его на место поставили.

Верный Джульбарс, огромный алабай, услышав своё имя, лениво дёрнул обрубком хвоста, не поднимая головы от лап. Он знал, что сейчас время отдыха.

После еды дед вскипятил воду на костре и заварил чай в кундуке. Они пили его из пиал, не спеша, глядя, как солнце начинает клониться к вершинам. Тени становились длиннее, и золотой свет заливал долину, делая её нереально красивой. Так они и сидели мальчик – Сапар 10 лет и глубокий старец с белой бородой, с вековым опытом жизни, весь покрытый морщинами. В старой папахе, и в заношенном халате. И при всем казалось бы внешнем различии мысли, у них были одинаковы.

— Спасибо, Сапар, — сказал дед, кладя свою грубую руку на его плечо. — Не ленивый у меня внук. Это хорошо.

Сапар улыбнулся. Он собрал пустую посуду в сумку, зная, что пора возвращаться домой, пока не стемнело.

— До завтра, ата. —До завтра, Сапарчик. Иди осторожно.

Сапар пошёл обратно по тропе. Колокольчики за его спиной звенели всё тише и тише, сливаясь с шёпотом ветра в предгорьях Копет-Дага. Он нёс домой не просто пустую сумку, а чувство тихой радости и спокойной силы, которую дарили ему эти горы, эти бескрайние просторы и мудрые глаза деда. Он чувствовал, что это его земля. И он её наследник.