Гостья из преисподней

Когда-то я жил в доме с белыми пилястрами на фасаде первого
этажа, прозванными в народе «курьими ножками». В этой
фешенебельной «избушке» помимо прочих жильцов до поры
обитали советские чиновники-управленцы различных ведомств.
Именно ради их комфортного проживания — таких важных бонз —
были переоборудованы отдельные помещения первого этажа
каждого из двух подъездов. Планировка дома позволяла это
сделать. Так в нашем (втором подъезде) появились настоящая
библиотека и просторный кинозал. В первом подъезде, — в
котором я бывал единожды, — обустроили детскую комнату
и дивный летний сад.

Каждый из приходивших к нам проходил пост консьержа и
дежурного милиционера, попадая в огромный холл. Пройдя
его насквозь, оказывался у лифтов. От холла длинный и
освещённый коридор тянулся направо — к чёрной лестнице
мимо заветных помещений, которые открывались по дневному
расписанию. Чёрная лестница начинала своё восхождение на
этажи с просторного вестибюля, имевшим собственный запасной
выход на улицу. Его дверь всегда крепко запиралась. Оба подъезда
до́ма были схожими по своей архитектурной планировке; наш подъезд
был зеркальной копией первого.

Прошли годы и после перестройки с её гласностью началась другая
эпоха: лихие девяностые. Наш дом заметно изменился и не в лучшую
сторону. Кинозал на какое-то время стал видеосалоном, пока из него
не выкрали всю мебель. Библиотеку занял платный тренажёрный зал,
и в эту «качалку» приходили местные бандиты. Но она просуществовала
недолго, скоро опустев. Подобная участь разорения постигла и первый
подъезд: говорили, что его помещения пришли в полнейшее запустение.
Сам же дом перестал быть общежитием образцового содержания, а все
чиновники из него давно выехали. Не стало консьержей и, конечно,
ни о каком постовом милиционере давно речи не шло, отчего в доме
стали часто появляться подозрительные личности.

Одним из ненастных февральских вечеров, когда в лицо бил снежный
дождь, я, продрогший, возвращался домой. Меня окликнула девица,
разодетая в стиле вокалистки женской поп-группы «Комбинация»,
широко известной в то время: в длинном распахнутом плаще, с ярким
шарфом на воротнике, на высоких кожаных ботфортах с тонкими позолочен-
ными каблуками. Неизвестная стояла возле первого подъезда. Её волосы
спадали на плечи причудливыми мелкими завитушками, а яркий макияж
на мертвенно-восковой коже лица смотрелся дико.

— Мужчина, можно вас попросить? – обратилась ко мне незнакомка.
— О чём же? – учтиво отозвался я.
— Мне нужна ваша помощь.
— Вот как.
— Помогите. Да входите же! – она распахнула дверь того подъезда,
у которого и поджидала одинокого прохожего, вроде меня.

Вероятно, приняв меня за случайного прохожего, гостья теперь
по-хозяйски предложила зайти в мой дом. Мы вошли в просторный
холл и я моментально сориентировался в полумраке, хоть только
однажды бывал здесь сто лет назад. Освещения почти не было, и
в проёмах потолка чернели глазницы многих выбитых ламп. Девица
мгновенно прошмыгнула по направлению к чёрной лестнице. Коридор,
выводивший к запасному выходу, зеркально располагался левее от входа.
Кудлатая бестия исчезла в его тёмных недрах, где гулял сквозняк.
Я сразу же сообразил, что уличная дверь на том конце каменного
прохода раскрыта нараспашку; заходи кто хочешь!

— Ну, что же вы там застряли? – до меня доносился женский
голос.
— Я здесь, – ответил я в непроглядную тьму. — В чём проблема? –
слабым эхом отозвался мой голос.
— Ой, да идите же сюда, ко мне. Идите на мой голос!
— В чём дело, мисс?! Объясните вы мне или нет?! – громко
и уверенно спросил я.
— Говорю же, мне нужна ваша помощь! – гневно ответила мне
гостья из преисподней.
— В чём она заключается? Выйдите ко мне и объясните всё,
как следует. Где же вы?!

Я не успел договорить, а чаровница, шурша по́лами распахнутого
серебристого плаща, мгновенно вынырнула из тьмы коридора,
тряся кудрями в лентах.
— Чего же вы боитесь? – дерзко спросила она, и в глазах
её вспыхнул адский огонь. — Вы мужчина или нет?!
— А вы не видите?!
— Ой, да ну вас! Ну и мужики пошли, – обозлилась длинноногая
чертовка.
— Что вам, дорогая, от меня нужно?
— Дайте спички! – неистово прокричала девица, сверкнув глазами,
и протянула ко мне трясущуюся руку. — Спички-то у вас есть, или
мужчины больше не курят?

Я извлёк из кармана коробок спичек.

— Идёте вы со мной или нет?!
— Куда и зачем? В вашу бездну, что ли? – я с недоверием
взглянул ей в лицо. Макияж её глаз придавал им черты глаз
древнеегипетской царицы. «Нефертити! – подсказал мой
внутренний голос, — она похожа на Нефертити». И почудилось,
что повеяло холодом, как от царского саркофага. 

Свой ледяной взгляд «царица» отводила, и по пустому выражению
её лица я понял, что одержима «египтянка» была только одной
идеей: завлечь меня в тёмные недра коридора.

— Да ну вас! – выкрикнула она, отвернувшись от моего пытливого
взора.

Не дождавшись моей опрометчивости и повторно выпалив:
«Ну и мужики пошли!», незнакомка снова исчезла из виду,
погрузившись в сводчатый склеп. Прежде она нервно выхватила
из моей руки спичечный коробок. Потом я слышал цокот её
каблуков, разносимый глухим эхом. Увидел слабое мерцание
огня и то, как вспыхнувший свет озарил женскую фигуру где-то
в конце длинного прохода. Как призрак, сидящий на корточках
напротив самого выхода на чёрную лестницу, ссутулившись,
девица что-то рассматривала на полу. Я чётко увидел газетный
лист. С ним и другой.
— Вы там почитать решили, милая? – произнёс я с иронией.
— Чего вы боитесь? – глухо отозвалась тень «египтянки». — Идите
ко мне! – позвала меня властным, манящим, глубоким голосом,
снова пропав во мраке, как только очередная спичка погасла.

«Ко мне, ко мне!» – слышалось мне, а в отдалённом тусклом мерцании
я видел спину «сирены» в блестящем плаще. И новая спичка догорела,
но девица продолжала сидеть на корточках, всматриваясь в газетные
листы. Понял: там меня ждут...

— Нет, голу́ба! В вашей избе-читальне просвещайтесь без
меня, – я на всех парусах вылетел из подъезда. Ветром ударился
в свой, второй подъезд. Понёсся на мой этаж, скоро очутившись
в собственном жилье. Очень скоро я забыл о недоразумении.

Через пару дней по дому шёпотом разошлась новость, из которой
я узнал от соседей, что в первом подъезде нашли обезглавленное
обнажённое мужское тело, лежавшее на газетных листах у выхода
на чёрную лестницу. На груди ножом была высечена пентаграмма.
Женщины судачили, что накануне кто-то из них видел хорошо одетого
прохожего, лет тридцати пяти, входившего в подъезд вслед за молодой
брюнеткой в блестящем плаще.