Ну, что же, немного истории... Первая российская балетная школа была открыта при императрице Анне Иоанновне. Вот тут получилось так, что в области балета Российское государство впереди планеты всей не оказалось. Потому что самым первым танцмейстером, прибывшим в нашу страну, принято считать француза Жан-Батиста Ланде. А приехал он, потому что в 1731 году в Северной столице был отрыт сухопутный шляхетный корпус, выпускники которого в будущем должны былы занимать солидные государственные посты. Поэтому кроме разных наук, которые преподавались будущим государственным деятелям, они проходили науку светского обхождения. Изучение изящных искусств включало в себя умение танцевать, чему в корпусе придавалось большое внимание. Именно поэтому для обучения молодых людей и был приглашён Жан-Батист Ланде, который позже открыл в Санкт-Петербурге вторую школу в мире и первую в России балетную школу.
Правда, историк Иван Егорович Забелин полагал, что первое балетное представление состялось на Руси в 1672 году, и было это при дворе царя Алексея Михайловича в подмосковном селе Преображенском. Однако то, что увидели тогда сам царь и приглашённые особы, балетом можно было назвать с большим трудом. Перед началом спектакля на сцену вышел актёр, изображавший Орфея и пропел куплеты на немецком языке, которые были переведены царю прямо во время исполнения. В них превозносились прекрасные качества души царя (очевидно, об этом Орфею нужно было петь исключительно по-немецки). А потом стоявшие по бокам сцены артистки станцевали несколько танцев. Насколько их движения были близки к балетным - сейчас сказать трудно. Скорее всего, это были самые обычные танцы.
"Пачка" - женский балетный костюм, который представляет собой корсаж, застегивающийся сзади на крючки, и пришитой к нему многослойной юбки из жёсткого тюля, тоже изобретен не в России. В 1839 году первую пачку сшили в Италии. С тех пор процессс изготовления не поменялся: балетный костюм для женщин шьётся только в ручную. Никаких машин! Работа - что и говорить - весьма кропотливая. Уйти на неё может 100-120 часов. А как же иначе? Ведь одна пачка - это минимум пятнадцать метров тюля.
Балетная обувь тоже заслуживает отдельного разговора. Пальцевые туфли - пуанты - предмет женского гардероба. Носок у них усилен, потому что пальцы ног - это своеобразный "рабочий инструмент" балерины. Жизнь у пуантов недолгая. За год изнашивается приблизительно 300 пар.
Танцуют ли в пуантах мужчины? Да, они могут танцевать в пуантах. Но поскольку представители сильного пола в среднем на 20-25 кг тяжелее и на 10-15 см выше, постоянный танец в пуантах может повлечь за собой травмы. Поэтому мужчины обычно танцуют в мягких туфлях.
Современница не своего времени
Майя Плисецкая… Балерина с мировым именем, которой рукоплескала вся Америка и (почти) вся Европа…
Она была совсем непростой женщиной. Впрочем, наделённые большим талантом люди, простыми быть не могут.
Своему мужу, Родиону Щедрину, она частенько говорила: «Мы живём в чужое время». В особенности часто эти слова стали произноситься после распада Советского Союза. Хотя и в ранее время Плисецкая продолжала считать время, в которое ей довелось жить, «не своим». Почему? Сложность характера? Неумение или нежелание приспособиться под те обстоятельства, которыми пестрило «чужое», по её словам, время? Трудно сказать. Чтобы ответить на все эти вопросы, надо человека знать близко. Очень близко. Жить рядом с ним, знать, чем он дышит, интересуется. Разделять его пристрастия.
В этом году Майе Михайловне Плисецкой исполнилось бы сто лет. Про таких людей, как она, писать можно долго и много. И всё равно не получится изложить повествование так, чтобы рассказать обо всём. Поэтому пусть оно, это повествование, будет состоять как бы из коротких эпизодов жизни великой танцовщицы. Этаких своеобразных штрихов, по которым она будет легко узнаваема. В которых можно узнать о ней то, чего не рассказали бы даже самые продвинутые журналисты. Итак, моменты жизни…
Раннее детство. Ребёнком Майя была очень непоседливым и бойким. Как-то раз мама достала ей по знакомству (в те времена многое не покупалось, а доставалось «по знакомству») красивые туфельки. Майя, насмотревшись в журналах картинки про корабли с белыми парусами, решила узнать, смогут ли её симпатичные белые туфельки так же грациозно держаться на воде в местном довольно бурливом ручье. К её невообразимому восторгу, они не только смогли держаться, но и поплыли! И уплыли в неоглядную даль. Мама долго сокрушалась и даже плакала: раздобыть вторую пару она бы не смогла. Да и за первую она на тот момент ещё не расплатилась.
Чуть позже. Получилось так, что Майя до пяти лет спала в детской кроватке с железными прутьями. Няня, которая за ней присматривала, часто пела песни, и, слушая их, девочка, держась за железные планки, приседала и подскакивала несчётное количество раз. После Майя Михайловна говорила, что это, возможно, и укрепило её ноги настолько, что помогло выдерживать длительные балетные тренировки.
Она обожала вальс Делиба из «Копелии», который частенько слышала в исполнении духового оркестра на площади, расположенной недалеко от их дома. Исполнители гениальностью не блистали, играли весьма нестройно, но Майя любила эту мелодию. Как-то раз гуляла с няней по городу, и из громкоговорителя послышались знакомые звуки. Девочка вырвалась от няни и начала танцевать прямо на улице, собрав кучу зевак. На вопрос, как зовут такую замечательную танцовщицу, без колебаний ответила: «Маргарита».
Удивлённую няню, которая позже спросила, почему Майя сказала неправду, та не менее удивленно подняла не неё свои серые глаза:
«Мне нравится это имя. Вот это и есть правда».
Начало балетной жизни. Отдать Майю в балетный класс решила вся семья. Это было немудрено: она часами могла выделывать балетные па в маленькой квартирке на Шпицбергене, где семья Плисецких жила в то время.
В те времена балету учиться хотели немногие, «стахановские годы» давали о себе знать. Всем хотелось быть передовиками производства, все желали «догнать и перегнать» на заводах, предприятиях, в колхозах. В особом почёте была профессия лётчика. Так что о балете мало кто задумывался. Чтобы сдать экзамен, требовалось немного: быть пластичной, иметь хорошее здоровье и обладать чувством ритма. Ну, хотя бы немного уметь петь. Сложно поверить, но судьбу девочки решил совершенно незатейливый реверанс, который она показала приёмной комиссии в качестве экзаменационного номера.
Первые выступления в театре. Если послевоенные подмостки, на которые ступали балетные ноги, можно вообще было назвать «театром», то только с большой натяжкой. Сцены были узкими, тесными – не протолкнуться. В одном из номеров худенькую Майю партнер подбрасывал вверх, и света софитов не хватало, чтобы её вообще можно было увидеть. Балерина «улетала» куда-то вверх, в тёмную даль, что заставляло публику изрядно нервничать.
Впрочем, эта самая публика была благодарной. Пришедшая в театр после очередного «отоваривания» продуктовых карточек, недоедающая, кое-как одетая, но жадно стремившаяся к искусству, она не обращала внимания на убогость сцены, на нехватку освещения. Майе хлопали, вызывая на «бис» ещё и ещё, и эти полуголодные годы она потом будет вспоминать с благодарностью и нежностью в душе.
Ах, эти реверансы! Реверанс, когда-то решивший судьбу Плисецкой при поступлении в хореографическое училище, выручил её ещё раз через несколько десятилетий. Когда в 1991 году испанский король Хуан Карлос Первый вручал балерине высший орден Испании, журналисты, зная, что она не владеет испанским языком (Плисецкая вообще ни на одном языке, кроме русского, не говорила), спрашивали, как она собирается держать ответную речь. Ей уже подыскали переводчика, как Майя Михайловна всех огорошила: «Моей ответной речью будет реверанс!»
Потом газеты с её изящнейшим поклоном растиражировали, и достать хотя бы номер с фотографией, где она склонилась в танцевальном поклоне перед королём, было невозможно.
Мнение, к которому можно прислушаться. Майя Михайловна всегда ратовала за природные качества, которые дарованы человеку от рождения. Нет, она не была против того, чтобы в балет приходили новые, талантливые танцовщицы (как вообще можно быть против этого?), однако её сначала удивляло, а позже просто раздражало то, что пытались сделать из детей, которых планировалось отдать в хореографическое училище. Она считала так, что если ребёнку природа отпустила хорошие данные – стройные ножки, идеально прямую спину, если в роду нет тех, кто страдает ожирением, и если при этом есть способности к хореографии, такой ребёнок будет заниматься балетом сам, и будет получать от этого удовольствие.
Однако большинство родителей пытаются в прямом смысле слова «загнать» своё чадо в балет, мучая его при этом нещадно. Именно поэтому ребёнок показывает на экзамене сверхгибкость, сверхвыворачиваемость и много чего ещё такого «сверх». То, что дети приходят на экзамены изможденными – это видно даже невооруженным глазом. Поэтому Плисецкая отдавала предпочтение природным данным и трудолюбию.
Дети, которых силой затащили в балет и при этом над ними уже потрудилась целая толпа репетиторов-гимнастов, обычно становятся либо очень посредственными танцорами, занятыми лишь в кордебалете, либо вообще выдерживают год, от силы два в училище, а после этого – их поминай как звали.
По этому поводу Аллочка Волонтырёва написала стихотворение, потому что балет - это прежде всего труд, и труд очень большой. Насильные действия никогда ни к чему хорошему не приводят. Плоды даёт только то, что делается по собственному желанию.
Анютку худышкой дразнили и в школе и дома,
Бабульки шептались: "В чём держится только душа?",
Веснушки на щёчках-картинка здесь многим знакома,
Глаза голубые, ну как же она хороша.
Детишек водили на секции, кто на какие,
Едва же Анютке исполнилось ровно семь лет,
Желаю я быть балериной, мои дорогие,
Замолкло семейство, но «ДА», все сказали в ответ.
И сразу же споры пошли про балетную школу,
Каких только нет, но девчонке нужна лишь одна,
Летать,
Спасибо!
Написано здорово ! Спасибо !
Читается как хороший роман !
Спасибо Алексей, Алла, Нурия !
Вы молодцы !