Тут-то и начинается самое интересное. В сельсовете, перерыв кучу пыльных книг с именами, «Нонну» в них не нашли! Правда, молодая и очень находчивая регистраторша быстро предложила выход: «Назовите Ноябриной! И модно, и звать все равно Нонной будут! Так что наша любимая актриса по всем документам значилась Ноябриной! Вот такая забавная приключилась история, не успела малютка появиться на свет.
Когда маленькой Ноябрине исполнилось всего два месяца, её отец, работавший на железной дороге, трагически погиб при исполнении служебных обязанностей. Не желая оставаться в месте, где каждый уголок напоминал о потере супруга, мать приняла решение покинуть родные края и вместе с дочерью отправилась на Кубань. От жизни в крупном городе, таком как Ростов-на-Дону, она отказалась, предпочтя уединение в небольшой деревне под названием Глафировка.
В живописных кубанских землях молодая вдова, воспитывающая маленькую Ноябрину, повстречала Виктора Константиновича Мордюкова, ставшего впоследствии её мужем. В их браке родилось ещё восемь детей (к сожалению, трое из них умерли в младенчестве), но Виктор полюбил Ноябрину как родную дочь, дав ей свою фамилию и отчество.
А эпоха клокотала, как кипящий котел. После индустриализации, кремлёвские вожди бросили деревню в пучину коллективизации, которая сопровождалась массовым «раскулачиванием». Семья Мордюковых, чья жизнь была более, чем скромной, интереса для раскулачивающих не представляла, но Ирина Петровна, словно луч солнца в ненастье, верила: «Всё проходит, пройдёт и это». Ей грезилось, что преображение села откроет врата в светлое будущее. И она искренне видела она себя «кирпичиком» в строительстве колхозного рая, поддавшись эйфории общего на тот момент дела. Вскоре она, словно факел, возгорелась идеями коллективизации, вступив в ряды коммунистов. А далее её избрали председателем колхоза, что для женщины было совсем нетипично.
А Нонна меж тем росла. Она была старшим ребёнком в семье. Телосложение у неё было крепким, руки очень сильными, в особенности это касалось плеч. Потом, в мемуарах она напишет, что частенько сравнивала себя с грузчиком. Совершенно не женская профессия!
Шло время, семья росла. И, как старшая дочь в этой семье, Нонна постоянно помогала матери, которую очень любила. Наносить дров, собрать кукурузу для мамалыги, перетаскать десяток ведер с водой. Работа и помощь в семье воспринималась как неизбежность. Похвал Нонна не ждала, да, надо сказать, что Ирина Петровна не очень была щедра на похвалы.
Вот что она любила – это поговорить «по душам». Вечно пропадающий на службе муж (Виктор Константинович был военным) и маленькие дети были не в счёт, но старшая дочка – умная и уже умеющая рассуждать – для председателя колхоза она была хорошей собеседницей.
А ещё Ирина Петровна любила перенимать городской стиль жизни. В доме появился шифоньер, небольшой ковер. Но самым большим своим достижением она считала организованный собственными силами театр.
На невидимых весах судьбы невозможно измерить точное наследство, переданное Мордюковой-матерью дочери, но несомненен тот факт, что её влияние было подобно глубокому отпечатку на глине. Многие были уверены в том, что в Ирине Петровне горели искры божественного артистизма. «Искра Божия», пусть и тлеющая, всё же мерцала в её душе. Иначе как объяснить, что от этой искры возгорелось пламя таланта, осветившее путь дочери к сердцам миллионов, словно маяк во тьме? Без материнского прикосновения «музы», вряд ли расцвел бы тот дивный цветок, который мы знаем как великую актрису.
Словно магнит, влекла юную душу сфера искусства, пока она расцветала, будто роза в лучах солнца. Дуэты с матерью лились, словно ручей, спектакли из репродуктора, строго проверяемые цензурой, гастрольные представления городского театра – всё это пленило сердце Нонны. Но кинематограф был для неё истинным «волшебным зеркалом», отражающим иные миры. Старый киномеханик, словно добрый волшебник, творил чудеса в скромной хате, укрытой камышовой крышей. И уже в двенадцать лет, словно почувствовав зов судьбы, Нонна загорелась мечтой связать свою жизнь именно с кинематографом. Безусловно, у юной поклонницы были свои кумиры, звёзды, затмевавшие для неё весь мир. В тот роковой год, сорок первом, на экраны триумфально ворвался «Богдан Хмельницкий». В этой картине, как и в ленте «Котовский», блистал Николай Мордвинов, актёр, чья игра пленила сердце юной зрительницы.
Втайне от всех, словно Золушка, мечтающая о бале, Нонна решилась написать своему идолу письмо. Единственный её вопрос, словно мольба, звучал так: как открыть врата в этот чарующий, волшебный мир кино и сделаться актрисой? Писала она украдкой, в полумраке, где керосиновая лампа отбрасывала причудливые тени. Что именно она излила на бумаге, какая искра заинтересовала артиста с уже сложившимся именем, остаётся загадкой. Но факт остаётся фактом: ответ пришёл. В июне 1941-го, словно вестник надежды. Возможно, среди вороха посланий, адресованных ему, он заметил письмо наивной мечтательницы из-за странного сходства фамилий.
Девушка не верила своим глазам, словно ей вручили билет в счастливое будущее. Она ласкала пальцами драгоценную бумагу - пожелтевшую, с тиснёным узором, как будто прикасаясь к самому чуду. Мордвинов, словно добрый волшебник, подробно расписал ей путь к артистическому Олимпу. Он говорил о ВГИКе, рассказывал о самом институте и о Москве, приглашал на встречу.
Грянула Великая Отечественная, все планы рухнули, словно карточный домик. «Война - это ад», - как сказала поэтесса Анна Ахматова, и она была права. Но даже ужасы военного лихолетья не погасили в Нонне пламя мечты…
Магдалина Гросс
Плата за талант
Она говорила о себе и о своей верной подруге Римме Марковой, с которой то разругивались в пух и прах, то мирились – не разлей вода: «Мы с тобой с одного конного завода».
Они действительно были монументальны: крепкие, статные, широкоплечие. Таким под силу остановить на скаку не одного коня, а целый табун, зайти не в одну а десятки горящих изб.
Глядя на них не верилось, что они могут быть беззащитными, хрупкими, ранимыми. Казалось: они сами надежа, как горы, как гранит. И Нонна в этой «паре с конного завода» была несомненным лидером: яркая, стремительная, норовистая.
Но стоило взглянуть на капризно изогнутую линию чуть припухших губ, на темные глубокие глаза, как становилось ясно: за личиной сильной и порывистой женины скрывалась вечно юная, трепетная девушка, всю жизнь мечтавшей о любви и так ее и не нашедшей. Любви, под стать ей - надежной, крепкой. Недаром своеобразной визитной карточкой Нонны стала песня из фильма «Простая история» – именно её она чаще всего исполняла на встречах со зрителями и праздничных концертах: «На тот большак, не перекрёсток уже не надо больше мне спешить. Жить без любви, быть может, просто, но как на свете без любви прожить?».
Об истории взаимоотношений Мордюковой и Вячеслава Тихонова написано много. Их роман начался на съемках фильма «Молодая гвардия» Много лет спустя актриса призналась, что не устояла перед красотой и интеллигентностью, влюбилась в красоту и интеллигентность Тихонова и заворожила его своим напором. И только потом поняла, что людьми были они совершенно разными.
Насколько Тихонов был спокойным. уравновешенным, сдержанным и молчаливым. Настолько яркой, общительной, говорливой и открытой была Нонна. Тиъхонова раздражала какая-то цыганская страсть Нонны к большим компаниям, посиделкам в кругу бесчисленных родственников, постолянно приезжающие гости из деревни. «Нонна, я тебя умоляю, не пой ты свои частушки», – говорил он жене. А Нонну, наоборот, выводила из себя способность мужа молчать по нескольку дней кряду, лежать, отвернувшись к стене лицом. Он так восстанавливался после бесконечного гомона в их маленькой комнате, а она сходила с ума от тишины. «Не жили, а мучились», - скажет о том браке актриса.
На съёмочной площадке фильма «Простая история случился ее стремительный и пылкий роман с Василием Шукшиным». «Прямо излучал мужскую энергию», – вспоминала актриса о нём. Возможно, что именно они и были созданы друг для друга, потому что оба были словно из одного теста: взрывные, яркие.
Шукшин предлагал ей замужество, но для Нонны всегда непререкаемым авторитетом в жизни была мать Ирина Петровна. «Говорила мама мне, про любовь обманную/Ах, мамочка, как ты была права» - эту полушутливую песню Мордюкова тоже исполняла на струнах своей души – мама была для неизменным нравственным ориентиром. Ирине Петровне нравился степенный немногословный Вячеслав и она категорически не допускала мысли о разводе дочери. Была в Ирина Петровне старинная крепкая установка на незыблемую мораль: должно быть как положено, и никак не иначе. Нонна Викторовна вспоминала о матери с благоговением: «Мамочка всех нас, всех четырех сестер выдала замуж невинными. При такой тяжелой, трудовой жизни, от зари до зари, ни на секунду не выпускала нас из виду, не оставляла без внимания»
Однажды Вячеслав вместе с их сыном Владимиром приехал на съёмки «Простой истории».Роман с Шукшиным сразу сошел на нет. Но, увы, и брак с Тихоновым тоже распался через год.
Потом были отношения с актером и режиссером Борисом Андроканишвили – сыном писателя Бориса Пильняка и грузинской княжны Киры Андроканишвили, краткий брак с артистом Владимиром Сошальским, который вспоминал об их совместной жизни с юмором: «Нонночка мне дверь на кухню снесла!»
На самом деле этот простой житейский эпизод как нельзя лучше характеризовал Нонну Викторовну – ее открытость, общительность, раздольность, образно говоря.
Владимир Сошальский был известным сердцеедом в актерских кругах. И отчаянным кутилой. В его доме часто собирались мужские компании. Пьянство затягивалось до утра. Беседовали о чем угодно: о театре,
Нурие отдельное спасибо за прекрасные стихи.