Наступил первый зимний день. Пал Палыч вставил тёплые стельки в лакированные туфли, надел шерстяные штаны на голое тело, итальянское пальто, и отправился на свидание. Влюблялся Пал Палыч всякий раз внезапно, и всегда в Антонину Петровну.
Мадам проживала в соседнем доме, в однокомнатной квартире с мужем и свекровью, что придавало влюблённости Пал Палыча разнузданной французскости. Муж мадам Антонины с работы не вылезал, а свекровь была слепа и глуха. Пал Палыч потому завсегда имел при себе кулёк «Белочки». Бабка принимала конфеты и уходила есть на кухню. А Пал Палыч пропихивал взмокшую Антонину Петровну по коридору в спальню, и там уж заваливал на кровать.
«Погодите, Пал Палыч, я без музыки не могу!» - настаивала мадам, и заводила пластинку оркестра Поля Мориа.
А в этот первый зимний день, «Белочка» из головы Пал Палыча взяла да и вылетела. Он в квартиру зашёл, хвать мадам за дивное тело, а в коридоре бабка, мол, гони конфеты. Пал Палыч, изрядно вспотевший ягодицами, выгреб из карманов папиросы, спички, тридцать рублей мелочью, и старухе в ладошку высыпал. И тащит мадам в спальню. Завалил на перину. Раскинулась Антонина Петровна во всю ширь, и всего Палыча охватила. Только Поль Мориа первую композицию заканчивать собрался, бабка вошла. Наощупь пространство изучает. Пал Палыч замер в полёте, как чайка на картине В. Зайцева, что Путин Терешковой подарил, потому что у неё, оказывается, позывной «Чайка» был. Антонина Петровна продолжает колыхаться, как волжская волна в прилив, а бабка рядом ложится, приговаривая: «Полежу-ка я тут, покурю, пока взрослые на работе…». И мало того, что дымить лёжа в кровати собралась, так ещё и распоясалась вся.
Пал Палыч хотел было с мадам соскочить, да не тут-то было - головой был коленями мадам стиснут. А бабка, значит, разделась и руками водит и водит – так ей воздушно от Пал Палыча папироски.
Тут Поль попросил пластинку перевернуть – на финале «Смятения» игла запнулась и скачет, Антонина Петровна из-под Пал Палыча вылезла, пластинку перевернула и обратно – нырк! «Помилуйте… Мама смущает…» - шепчет Пал Палыч. «Ерунду не говорите… Ей больше спать негде…»
А тут, наконец, и муж пришёл – Анатоль Анатолич. И ему спать негде, как вразумительно пояснила Антонина Петровна. «...в оркестре устал... цельный день дудит... войдите в положение…» Пал Палыч вошёл, куда деваться-то. И на удивление Пал Палыча, Анатоль Анатолич открылся весьма образованным и талантливым человеком.
Бабка под утро, конечно же, померла. То ли обкурилась табака, то ли Пал Палыч приспал. Ну, а что? Прожила много и счастливо. А то, что по слепоте не видела ничего, да по глухоте Поля Мориа не слышала, так много ль в том радости.
Любовник хренов, этот Пал Палыч, а Антонина Петровна.................. слова бывают разными, сами знаете, поэтому, пусть живет. Не виноватая она, Пал Палыч сам пришел!
Представьте, возрастной трубач приходит домой, голодный, потерянный (весь день один и тот же акт гоняли из оперы Глинки), заходит и видит... К бабке-то он уже привыкший, не замечает её, а это, хоть и сосед, а лицо новое. 
