Пал Палыч до умопомраченья любил итальянские оперу и эстраду, а, бывало, что и в разведке служил. Может, и до смерти служил бы, но внезапно полюбил маленьких детей. Наверное, от частого прослушивания песен Робертино Лорети. Сидит по обыкновению в засаде, слушает по радио «La Paloma», и думает: «Как должно быть приятно толстого младенчика грудью кормить. Или из бутылочки. Дашь ему, а он ест, причмокивает. Весьма божественное действо!» Вздохнёт, вылезет из водосточной трубы, и на явочную квартиру, постылые шифровки шифровать.
Уволился, наконец. Стал младенцев разводить. И надо сказать, у Пал Палыча они размножались, как иоилева саранча в египетсккю годину – беспорядочно и быстро, по несколько штук за месяц. Улыбчивые такие, краснощёкие. Пал Палыч лично вскармливал каждого: брал на руки кулёк с младенцем, подавал бутылочку и радовался, когда тот жадно ел свежий алычовый кисель. Алычи в саду Пал Палыча каждый год урожай несметный был, хоть кисель вари, а хоть кисель на киселе.
В няньках значился адъютант Пал Палыча потомственный итальянец Фома. Любитель походить в демократичных оранжевых трусах, он и пелёнки стирал, подгузники менял и прочие опасные вещи делал, которым в разведке наловчился. «Ох, и намучаешься ты с ними, Пал Палыч, ежели выживут…» - скрипел хитрый нянька. Пал Палыч только посмеивался и отвечал: «Выживут, куда им деться-то! Вон сколько киселя жрут!»
Не заметил Пал Палыч, как первенцы взрослеть вознамерились. Ходить стали стайками, шептаться, посмеиваться над чем-то своим, тайным. Заметил Пал Палыч безобразие сие, и решил, что подонки над ним смеются. И стал думать, как быть. Послушал на ночь хит-парад Сан-Ремо 88, а наутро проснулся с готовым манифестом - «Большой ребёнок – суть не дитяти». Решил от выросших избавляться. «А что? Я же младенцев люблю. И есть за что. А эти, дылды, зачем нужны?"
Верный Фома прочёл манифест и заключил: «Мудрости твоей, Пал Палыч, нет преград!», включил на всю ивановскую «Felicita», взял лопату, и в алычовый сад ребятню повёл, якобы покурить.
С той поры так и повелось в хозяйстве: пока чадо поперёк кровати не легло, ему кисель подают, а как легло – пожалуйте, в алычовый сад.
Так и живёт Пал Палыч с младенцами и нянькой Фомой. Откуда, спросите, у них дети берутся? На алычу выменивают у глупых родителей, откуда ж ещё.
Даже интересно стало, какими я занимаюсь великими делами.
Написала и молчит. Тоже мне, друг.