Маслята

Когда   Евдокия   Петровна   приходит  на   рынок, в  разгар  грибного
сезона,   то  застревает там    до   позднего  вечера.
          Ходить   в  лес   не  позволяет  здоровье,   а  так    хочется    видеть
свежие  грибы.   Любила  когда-то  их искать.     Белые, обабки,  красноголовики,
но   самый  азарт  вызывали  маслята.    Нежные и  крепенькие,  как  маленькие
солнышки  в  молодом  сосняке,  росли  большими  семьями   и  быстро   наполняли
корзину.    Но так  трудно   было остановиться, что  в  ходшла  вся  имевшаяся
под рукой тара.   Охватывал  азарт, восторг  от  обладания   чудом  земли.
          Руки   от   их  жирной  слизи  становились черными,  отмыть    потом
юыло  трудно,   но  удивительный  запах, созданный  природой,  сводил  с  ума.
         Вот и в  тот  раз, много  лет  назад,  ходили  они  с  мужем   по грибы,
в знакомый  сосняк,  прикормленное  место.
         Было  им  обоим слегка  за  сорок,   но  чувства  обуревали   совершенно
разные.
         Мужчина   был     преисполнен    решимости   неутомимого  поисковика.
Грибы  были  его  страстью.    Каждая  находка  вызывала радость  и   прилив
удовлетворения.  Но  лишь на  мгновение.    Далее  следовало   неумолимое
желание   обладания  неведомым  и  вело    за  собойк  следующей   цели.
          Женщина  чувствовала   себя  иначе.    Что-то  мешало   ей  сосредоточиться.
Пока  она  не  поняла,   что  это,  именно,   человек  проживший  рядом   почти
дадцать  лет.   Как  он  весел  и  азартен.   Сплошное   чутье  и   желание  достичь.
           Когда-то  она  от  этого  млела,  а  теперь   чувствует    странное  
раздражение.   Не  так  все,  не  так.   Зачем  они  здесь?   Чтобы  оставшиеся
полдня   с грбами  возиться,  да руки  от  черноты  отмывать?
          Что  за  мыли?  Сама  же  пойти  предложила.  А  почему?   Да  заело все,
день за  днем   одно  и тоже,  привычное, как  колея.   Неужели  он    не   замечает,
что  жизнь  проходит,   а  радости  в  ней   все  меньше.
         Евдокии  Петровне   срадостью с детства  не  очень  везло.    С красотой
и  обаянием  не  выходило,  не  то, что у  старшей  сестры.   Потом   мама  умерла,
пришлось   за  двумя  младшими  братьями   приглядывать,  пока   сестра   личную
жизнь  налаживала.  
       На  саму  долго  внимания  никто  не  обращал.    И  вдруг, пришло, вернее,
пришел.    Удивительный, скромный, честный, верный.   И  расцвела,   того
не  ожидая.     Значит, было  чувство, а сейчас  оно где?    Водой  в песок  ушло?
       А придраться  к чему?    Работал много,  жизнь обеспечивал.  Внимания
дочери  мало   уделял?   Так  сколько  мог, столько  и уделял.    Знала, за  кого
замуж  выходила.
      Но  не хватало  радости,  знакомых находила, веселилась, порой, через   крый,
что    едва  теплая  домой   добиралась.   Конечно,  непонимание пошло  и
конфликты  в  семье.   И знала, что  неправа, нотак  хотелось   добрать  того,
что судьба в юности  недодала.
      И пришло    стчуждение.    С  мужем  и  дочерью.     Теперь,   он  уже  не
сердился   за  очередной  загул, только  горько  вздыхал.    Но ведь   любил,
потому  и не  ушел.    Или  просто  привык.    Когда  ее  отпускало,  все   хорошо
было.   Только  перед праздниками страшно  становилось, в  ожидании  от
Евдокии Петровны  очередного  фортеля.  И  ожидания  эти  жена  и  мать
оправдывала  сполна.
      Сейчас, в   отпуске,  в  своих родных   местах,  тоже,  по приезду,  так
оторвалась,  что  три  дня  в себя  приходила.     А  как   вернулась из   черноты,
так  потянула  мужаза  грибами, в  лес.
      С  каким  интересом он  ищет и  режет   их упругие  ножки.  Нож  так  и  
сверкает  между  деревьями.
      Вот  масленок. Молоденький,  недавно   сквозь   землю  пробился.
Шляпка   от  слизи    скользкая  и   упругая.    Какая  упругая.  Пальцев   не
оторвать.    Сильная.    Напористая.    Кепкая. Твердая.
      С трудом  убрала  руку  и   решительно   направилась  туда,  где  орудовал
ножом  муж.   Хорошо  у него дела   шли,    корзина  почти  полная.
      -  Вот!  -  с   радостью  похвастался  добычей.
      -  Да,  -   согласилась  Евдокия  Петрова.
     Она    аккуратно   вынула   нож  из   его   руки, положила в корзину.   Потом
присела  рядом, обняла,  притянула  к  себе  и  увлекла  наземь.
     Как  давно не было  так  хорошо!   До   тихого  звона,  искрящихся  мелких
кубиков,  на  которые  распался  свет   и теплой  волны, погрузившей  в  сладость.
    «В том-то   и  дело,  что было»,-  тяжко вздыхает  Евдокия  Петровна,  глядя
на  стройные  грибные  ряды.