Сердечная история

халата стодолларовую бумажку, а тогда его здорово выбесил Асклепий, желающий стать Хароном.

Лёвушку вознесли в реанимацию, по дороге раздев донага. К нему присоединили трубку капельницы и какой-то пишущий прибор, рядом с кроватью поставили утку и накрыли голое тело белой простынёй. В реанимации вперемешку лежали мужчины и женщины.
- Надо же, практически как в морге, невзирая на пол и естественные надобности, - Лёвушка окончательно прифигел. Никакое другое слово здесь не подходило.
Напротив, перпендикулярно от него, размещался крупный пузатый мужик, который храпел, если спал, и пукал, если бодрствовал. Он ни в чём себе не отказывал. Причём, и те и эти звуки впечатляли и отдавались эхом во всём обширном помещении.

От еды Лёвушка отказался наотрез, так как не представлял себя писающим или какающим в присутствии дамы, лежащей позади него.
- Нас пытаются скрепить узами интима, - думал он, - юмористы хреновы…
Наутро на Лёвушку надели махровый халат, вонявший чьим-то застарелым потом и кое-где покрытый выпавшими седыми волосами, усадили в кресло на колёсах и повезли на эхограмму. В кабинете перед монитором сидела парочка великовозрастных младенцев. Они щипались, хихикали, шептались и, казалось, им было не до Лёвушки, которого вкатили и оставили перед кушеткой.
- И чего сидим? – спросила рыженькая? – Перелезайте! – добавил рыженький.
Лёвушка перелез. Сил у него не было, руки-ноги тряслись и подгибались. За ночь он совершенно не отдохнул, слушая храп и пердёж соседа.
- Смотри, - сказала рыженькая, - с таким заболеванием и до шестнадцати лет не доживают, а этому…
- Ага, крепкий орешек, - ответил рыженький, - главное, чтобы он у нас здесь не помер!
Лёвушка не сразу понял, что младенцы судачат о нём. Но, когда в коридоре к его креслу подошёл доктор, больше похожий на санитара психбольницы, уж больно суровый вид у него был, и сказал, что приезжала Лёвушкина жена, которой он объяснил, что, если Лёвушке не сделать операцию, то жить ему осталось полтора понедельника.
- Алиса приезжала? – Лёвушка растерялся.
- Да, кажется её так звали.
- Зачем Вы напугали её? Этого не стоило делать.
- А как Вас ещё заставить понять серьёзность Вашего положения?

Ещё сутки Лёвушка провёл в реанимации, выпив один единственный стакан компота. Мочевой пузырь откликнулся полной вменяемостью по отношению к ситуации и вытерпел эту нагрузку.
Лёвушку перевели в палату. В помещении стояло четыре кровати, были туалет и раковина, радовавшие своей белизной.
Напротив Лёвушки лежал директор детского сада, чуть наискосок – композитор, а у двери – лицо грузинской национальности. Явился палатный врач – молодой доктор, симпатичный до ослепления, покрытый золотистым налётом славы знаменитого кардиоцентра.
Он внимательно оглядел Лёвушку с ног до головы и произнёс приятным баритоном, что больному предстоят некоторые процедуры, а затем - установка стентов.

- Что такое стенты? – спросил Лёвушка.
- Это такие металлические пружинки, их вставляют в сосуды.
- Хорошо, а когда всё пройдёт, их вынут?
- Патологоанатом их из Вас вынет, - засмеялся доктор, - Вы теперь навеки наш пациент.
Лёвушка считал, что навеки он принадлежит исключительно Алисе, а потому отправился ей звонить, так как телефон ему вернули вместе с домашней одеждой.

- Ой, приветики, наконец-то! Как ты? – звенел Алисин голос в трубке. – Я была уверена, что всё обойдётся. Маруська тут с ума сходит, я ей сразу перезвоню.
- Алиса, с тобой врач разговаривал? Он сказал, что нужна операция?
- Какой врач, ты бредишь, я звонила, мне сказали, что ты в реанимации, но всё нормально.
- Получается, что меня обманули? Позвони-ка ты нашим знакомым докторам и в интернете почитай про стенты, и с чем их едят, расскажешь мне.

Директор детского сада восторженно поделился с Лёвушкой впечатлениями от коронарографии:
- Зажимают полую вену на ноге, вводят туда красящий раствор и толкают телевизор по вене к сердцу.
- Под наркозом?
- Зачем, это не больно. Только запаситесь подгузниками, три дня после процедуры нельзя вставать.
- И что дальше?
- А дальше, если дела неважные, Вы подписываете бумагу, что снимаете ответственность с докторов, и Вам через вену на другой ноге вводят стенты.
- Охренеть! Это значит, надо будет ссаться в подгузники ещё три дня?
- Может, и больше, - директор засмеялся. Меня привезли утром год назад, сразу стали вставлять стенты, сосуд оказался кривой, пришлось делать шунтирование. А теперь я приехал для консультации. Наверное, парочку стентов ещё впендюрят.
- Это прямо секта какая-то, как радостно они говорят про шунты и железки в организме, - думалось Лёвушке.

Но тут его пригласили на рентген, где совершенно очаровательное существо с кудряшками, просветив Лёвушку насквозь, по секрету сказало, что у него довольно плохие сосуды и что «красящим веществом» является обыкновенный йод, разогревающий тело до сорока градусов.
- Есть возможность превратиться в овощ. Но я Вам ничего не говорила.
- Мне сказали, что стенты стоят очень прилично.
- Ничего они не стоят, у нас их тут целые ящики, Джонсон-и-Джонсон поставляет. Это же бизнес. Вам ещё придётся плавекс пить пожизненно, чтобы железки не отторгались, а от него часто возникает онкология. Уйду я отсюда при первой возможности.
- Милая моя девочка, спасибо Вам огромное, - Лёвушка поцеловал руку рентгенолога.

Ночью Лёвушке приснилась Алиса. Она была неглиже, от неё пахло шанелью и чем-то таким родным и непередаваемым, что Лёвушка испытал оргазм. Не мудрено, что приборчик, прицеленный к его руке, отобразил всплеск эмоций зубчатой кривой.
- Ооо, - сказал палатный врач, да Вам срочно надо делать коронарографию! Немедленно звоните домой и заказывайте подгузники.
- Сколько стоят стенты, я могу поинтересоваться?
- Один – тысячу двести долларов, второй – восемьсот, третий – пятьсот, и сам Иоселиани всего за пятнадцать тысяч рублей Вам их установит.
- А откуда Вы знаете, что мне надо три?
- Ну, Вы особый случай, я бы сказал, интересный.
- Тогда скажите, как Вы собираетесь завтра делать мне коронарографию, если у Вас нет моих анализов?

Врач лихорадочно полистал карту и не нашёл искомого. Он почти выбежал из палаты.
После обеда к Лёвушкиной кровати проскользнула медсестра в резиновых перчатках с пробирками в руках. Она бросила на покрывало стёклышки, должные быть стерильными, и потребовала у Льва предоставить ей его палец.
- Вы, девушка, считаете, что я приехал из тайги?
- Пфф, ничего я не считаю.
- Так какого же хрена Вы пришли после обеда за анализом крови, да ещё стёкла бросили рядом с моими шерстяными носками?
Девица сгребла стёкла и побежала жаловаться.

Следующими посетителями Лёвушки были палатный доктор и зав отделением. Они нависли над ним, как призраки смерти, и начали отчитывать за недостойное поведение.
- Вы понимаете, что Ваша жизнь висит на волоске?
- Понимаю, Вы постоянно об этом говорите. Да, я не медик, но пока что не вижу причины вам обоим доверять. Я созванивался с женой, она выяснила, что в Новой Зеландии и Израиле уже давно ставят жильные стенты, которые рассасываются бесследно, как кетгут.
- У Вас есть самолёт? Так летите в Новую Зеландию!
- Наверное, я так и сделаю.
- Тогда мы Вас выпишем.
- Сделайте такое одолжение!
- Готовьтесь, завтра Вам на выход. Чёрт-те что, впервые попался такой субъект, которому жизни своей не жалко. К нам очередь стоит!

Лёвушка разнервничался и вышел в коридор. На топчане у стены сидел молодой мужчина, он был явно не в своей тарелке. Они познакомились и разговорились. Товарищем по несчастью оказался бывший лётчик. Он не рассчитывал, что после установки стентов ему дадут вторую группу инвалидности и он лишится любимой работы.
- Так ведь и это не так страшно. Каждые полгода я должен приезжать на коронарографию из другого города. Стенты зарастают, в них вставляются новые, когда просвета уже не остаётся, вместо сосуда пришивается шунт, то есть, происходит операция на открытом сердце.
Лёвушка покрылся испариной. Ах, какое счастье, что всё так быстро разъяснилось. Нет, это не его история. В палате на него набросился композитор со словами, что Лёвушка всех подвёл, ради него была отодвинута очередь на процедуру, которая завершается ссаньём в подгузник.

- Не переживайте, - сказал Лёвушка, - я больше вас не задержу. Ссытесь на здоровье, но без меня. Лицо грузинской национальности, насмотревшись и наслушавшись, выписалось одновременно с Лёвушкой. Маруся с мужем приехали на своём «примусе» и отвезли отца домой. Алиса напекла пирожков с капустой и сказала:
- Всё, Лёвка, теперь или Новая Зеландия, или строжайшая диета.
Лёвушка выбрал второе. Он созвонился со знакомой журналисткой и рассказал ей свою душераздирающую историю, но она отказалась заняться журналистским расследованием:
- По-твоему, я похожа на самоубийцу? Лёвка, иди в задницу и благодари Бога, что вышел оттуда живым. У нас тут один ждал донорскую печень, дождался и умер от рака желудка, может быть, и от плавекса этого. Живи и радуйся, а что кардиоцентр раздут непомерно, так я и без тебя знаю, бизнес есть бизнес, его проще всего делать на идиотах.

И Лёвушка жил долго и счастливо, несмотря на то, что по выписке ему пообещали всего две недели сроку. Маруська родила девочку, её назвали Мартой. Пищащий кулёк несли на руках от роддома им. Крупской до Большой Грузинской в одиннадцать вечера, так как до Крупской тоже пришлось идти пешком от Смоленки, бросив машину. Москва стояла, она кишмя кишела авто знаменитостей бандитского мира: 13 октября 2009 года хоронили пресловутого Япончика - вора в законе Иванькова - под колокольный звон и российский триколор.