Дар. Глава 11. Осколки прошлого

Алексан стоял в пульсирующей тьме лабиринта. Перед ним, словно кадры истлевшей киноплёнки, вспыхивали обрывки его прошлого — того, что привело его сюда.
 
Воспоминание первое: начало падения Энрики.
 
Всё началось на приёме в честь открытия новой научной выставки. Энрика пришла представить свой проект — автономный дрон;исследователь для экологических миссий. Она была сосредоточена, собрана, в строгом чёрном платье, подчёркивающем её целеустремлённость.
Сезаре подошёл неожиданно. Высокий, с безупречной осанкой, в дорогом костюме, сшитом по фигуре. Его улыбка была отточенной, как лезвие — не тёплая, а демонстративно учтивая.
 
— Мисс Энрика, — голос звучал бархатно, с лёгким акцентом, выдававшим аристократическое воспитание. — Ваш проект произвёл впечатление. Нечасто встретишь девушку, которая так блестяще разбирается в механике и программировании.
Энрика слегка склонила голову:
 
— Благодарю. Для меня важно, чтобы технологии служили не только прогрессу, но и природе.
 
— О, вы романтизируете науку, — он сделал шаг ближе, понизив голос. — Но именно это делает вас особенной.
 
Их разговор затянулся. Сезаре задавал умные вопросы, демонстрируя глубокое понимание темы, но его взгляд всё чаще задерживался не на чертежах, а на её лице, на линии шеи, на движении пальцев, перелистывающих страницы презентации.
 
Он предложил подвезти её домой.
 
— Это всего лишь вежливость, — сказал он, открывая перед ней дверь автомобиля. — Но если вы согласитесь выпить со мной кофе, это будет уже нечто большее.
Она согласилась.
 
**
 
Они оказались в его кабинете — просторном, с панорамными окнами и мебелью из тёмного дерева. На стенах — дипломы, фотографии с высокопоставленными лицами, символы статуса.
Кофе подали в тонких фарфоровых чашках. Сезаре сел напротив, скрестив ноги, и внимательно посмотрел на неё.
— Вы знаете, что отличаетесь от большинства учёных-практиков? — спросил он, не отводя взгляда.
 
— Чем же? — Энрика слегка напряглась, но сохранила спокойное выражение лица.
 
— Вы не прячетесь за формулами. В вас есть… огонь. Страсть к тому, что вы делаете. Это редкое качество.
Она улыбнулась — сдержанно, но искренне. Никто раньше не говорил ей такого. Алексан восхищался её умом, но никогда не замечал этой «страсти», этого внутреннего пламени.
Сезаре наклонился ближе:
 
— Я могу помочь вам с вашим проектом. У меня есть доступ к ресурсам, которые вы даже не представляете. Но для этого нужно… довериться мне.
 
— Довериться? — она подняла бровь. — В чём именно?
 
— В том, что я вижу потенциал. Ваш потенциал. И я хочу, чтобы вы его раскрыли.
 
Его рука скользнула по столу, почти касаясь её пальцев...
 
**
Вторая встреча: игра на контрастах.
 
В следующий раз он пригласил её на ужин в ресторан с видом на город. Всё было продумано до мелочей: свечи, тихая музыка, блюда, подобранные с учётом её предпочтений (он запомнил, что она любит морепродукты).
 
— Вы удивительная девушка, Энрика, — произнёс он, поднимая бокал с белым вином. — Умная, красивая, целеустремлённая. Почему вы до сих пор не получили признание, которого заслуживаете?
 
Она задумалась. Действительно, почему? Её проекты часто отвергали, ссылаясь на «недостаточную практическую ценность».
 
— Потому что я не умею играть по правилам, — ответила она. — Я хочу делать что;то важное, а не просто зарабатывать деньги.
 
— Вот в чём ваша ошибка, — он улыбнулся. — Правила можно менять. Особенно если у вас есть союзник.
 
Он рассказал о своих планах: создать фонд поддержки инновационных разработок, где она могла бы стать главным экспертом.
— Но за это придётся заплатить, — добавил он, глядя ей в глаза.
 
— Цену? — её голос дрогнул.
 
— Не деньгами. Доверием. Вы должны понять: мир не чёрно;белый. Иногда нужно сделать шаг в тень, чтобы потом выйти к свету.
 
Её пальцы сжали край стола. Она знала, что это ловушка. Но в его словах было что;то притягательное — обещание силы, признания, возможности изменить правила.
 
 
**
Первый поцелуй: точка невозврата.
 
 
Очередная встреча состоялась в его загородном доме. Вечер был прохладным, в камине горел огонь, а за окном шумел дождь.
Они сидели в креслах, разговаривали о науке, о политике, о будущем. Сезаре встал, подошёл к ней, взял её за руку.
 
— Вы боитесь, — сказал он тихо. — Это нормально. Но страх — это просто дверь. За ней — то, чего вы хотите.
Он наклонился и поцеловал её.
 
Это был не страстный порыв, а расчётливый жест — как подпись под договором. Она ответила, потому что хотела доказать себе: она свободна. Потому что устала быть «хорошей девочкой». Потому что хотела почувствовать себя значимой...
 
Когда она ушла, в её кармане лежал конверт с авансом для её проекта. А в душе — странное ощущение, будто она только что продала часть себя.
 
 
**
Падение Сезаре.
Первые признаки.
 
Через три месяца после начала связи с Энрикой Сезаре заметил странность: каждое утро он обнаруживал на подушке несколько выпавших волос. Сначала он отмахнулся — возраст, стресс. Но вскоре к этому добавились другие симптомы:
 
 постоянная усталость, несмотря на полноценный сон;
 необъяснимая потеря веса (за два месяца — 7;кг);
сухой кашель, поначалу редкий, потом — по несколько раз в час.
 
Он обратился к лучшему пульмонологу столицы. Рентген показал небольшое затемнение в правом лёгком. Анализы — в пределах нормы. Врач предположил: «Возможно, остаточные явления после бронхита. Наблюдайте».
 
**
Ускорение распада.
 
Год спустя Сезаре выглядел на 15;лет старше. Его некогда холёное лицо осунулось, под глазами залегли тёмные круги. Кашель стал постоянным спутником — иногда до рвоты. Он начал прятать носовые платки с кровавыми пятнами.
Он начал избегать встреч с Энрикой, ссылаясь на важные государственные дела.
 
На одном из приёмов он потерял сознание. В больнице после срочного обследования диагноз прозвучал как приговор: рак лёгкого, IV;стадия, с метастазами в печень и кости.
 
— Почему так быстро? — прошептал он, глядя на врача.
 
— Агрессивная форма, — сухо ответил онколог. — Мы можем попробовать химиотерапию, но…
 
...В это же время, у себя, в одинокой холостяцкой комнате, Алексан улыбнулся холодной, дьявольской улыбкой...
 
 
**
Последние месяцы Сезаре.
 
Сезаре отказался от лечения. Он заперся в особняке, отгородившись от мира. Каждое утро начиналось с боли — кости ломило так, что трудно было встать с постели. Лёгкие наполнялись жидкостью; он задыхался, хватая воздух, как рыба на берегу.
 
В зеркале он видел не могущественного министра, а измождённого старика с ввалившимися щеками и тусклым взглядом. Однажды он разбил зеркало — не мог больше смотреть на это отражение.
 
Его дни превратились в череду мучительных ритуалов:
 инъекции обезболивающих;
кислородные маски, которые он срывал в приступах ярости;
бесконечные письма к матери — он писал их десятками.
 
И наконец, он умер. В одиночестве. В злобе.
Когда то всемогущий, а ныне жалкий, дряхлый старик.
Энрика даже не пошла на похороны.
 
Ей было жаль. Но жаль лишь себя. Неправильный выбор. Напрасно проданное тело.
 
Она всё чаще вспоминала Алексана, но пути назад не существовало.
Меча разбилась столкнувшись с предательством и изменой...