Венечка был мужиком покладистым если появлялись какие-то дела их можно было смело не делать, то он их смело и не делал. Он в своей жизни совершил одну, но роковую ошибку, когда вернулся из армии и был молодым он женился-таки на Алёнке. Ну как женился? Просто Алёнка была женщина достойная во всех отношениях. Она всегда и всем управляла самостоятельно в том числе и Венечкиными желаниями вот и в этот раз перед наступлением Нового года, она будила своего энергичного в кавычках мужа и вдохновляла на подвиг, такими словами:
- Венечка вставай паразит, скоро новый год у нас двое детишек, а ёлки нет ты же обещал, что в этом году мы с тобой поставим ёлку! Для наших детей вот погляди, они маленькие и ждут ёлки, а папа спит на диване и не чешется. Так до каких пор ты будешь падла лежать на нём, а?
Практически миролюбиво произнесла Алёнка, будя своего благоверного.
Тот открыл глаза и взглянув на строгое лицо своей супруги попытался как он делал это обычно, отмахнуться от её поручений, но в этот раз он не рискнул это сделать. Встретившись с колючим и злобным взглядом своей супруги. Он понял, что в этот раз никакие отговорки ему уже, не помогут. Значиться ему таки, придётся идти в лес и искать там достойную ёлку.
Буркнув, что-то себе под нос, он сел на диване, потёр своё заспанное лицо, посмотрел в окно и вздохнув сказал с мольбой смотря на свою Алёнушку:
- Ты чего мать уже как три часа дня. Декабрь на дворе и скоро стемнеет. Как я в лес об эту пору пойду?
Алёнка, хмыкнув и посмотрел на своего недоделанного мужа взглядом старшего следователя следственного комитета, мгновенно вынесла обвинительный вердикт:
- А как хочешь так иди, но, чтобы ёлка сегодня же была в доме.
И грозно посмотрев в сторону мужа, добавила:
- Я тебе поразить такой, больше просить не буду.
Вениамин вздохнул и понимая, что ему деваться уже некуда, встал с дивана, потянулся и пошёл собираться для похода в лес.
Он давно уже присмотрел в лесу, небольшую сосенку, на опушке у Лысой горы, но туда сейчас можно было добраться только на лыжах. Так как уже не трактор и не автомобиль туда не пройдут, а вот снегоход, снегоход бы прошёл, но только денег у Вениамина на снегоход не было, как говорится.
Работал он в деревне сторожем на ферме, заработки у него были небольшие Алёнка работала там же дояркой. Она зарабатывала больше мужа, её ценили выше Вениамина, поэтому он был при ней как бы мужем, но как бы приданным членом ЕЁ семьи.
Бухтя себе под нос жалобы на свою жизнь, он обул валенки. Выйди во двор зайдя в сарай, он взял недавно наточенный топор, приторочил его за пояс, опоясанный во круг его фуфайки и поправив шапку-ушанку. Он, вернувшись в дом взял лыжи в сенцах и пошёл к задней калитке. Думая примерно так – ну, что же Лысая гора это километра три, туда-сюда часа полтора хода. Срубить сосну ещё минут тридцать к пяти вечера вернусь по видному. Сосна «моя» там стоит и ждёт. Можно и не торопиться.
Зайдя в дровяную сараюшку, он отодвинул стоящую канистру с бензином, достав из-за неё чекушку с «огненной» водой. Он сунул её за пазуху и пошёл в сторону задней калитки. Кое-как открыл её потому, что недавно прошедший снег он поленился от неё очистить. Чертыхнулся, поставил лыжи на снег, вставил в их широкие крепления свои валенки, закрепил их резинками на пятках и спокойно пошёл в сторону Лысой горы.
Проклиная в душе все праздники и новый год в том числе. Он знал, что дорога на Лысую гору лежит вдоль небольшой посадки, потом необходимо будет пересечь местную реку, а там поднявшись по крутому правому склону из лога, где протекала река на вершину поля, пройти ещё километра полтора по лесу и там будет Лысая гора, а справа и будет стоять его сосна.
Которую Вениамин заботливо присмотрел ещё летом, когда занимался там заготовкой сена для своей Зорьки, то бишь коровы. Он помнил, что это сосна который исполнится лет пять или шесть, хорошо войдёт его небольшой дом. Поэтому он пообещал ещё летом своей Даше и Ванечке, принести ёлку под новый год домой.
Мысли о детях согрели его мужицкую душу, ноги стали двигаться веселей, а лыжи уже хорошо скользили по снегу его поход за ёлкой, принял осмысленные черты и Вениамин с лёгкостью в душе, побежал вдоль посадки по направлению к реке.
Подойдя к замерзшей реке на лыжах, он осмотрелся по сторонам и убедившись, что за ним никто не наблюдает. Достал из-за пазухи чекушку, хлебнул из нее ну, так для сугреву и ни больше тебе.
Занюхал выпитое, рукавом Вениамин крякнул, закупорил горлышко у чекушки и уложил её назад за пазуху. Дальше он смело двинул через реку в сторону, возвышающуюся на противоположной стороне у большого лога, леса.
Река протекала здесь не быстро, была не широка, а наступившие декабрьские морозы сковали её хорошо льдом, усыпали снегом. Поэтому Вениамин особо не боялся, выходя на лёд и устремился противоположной стороне реки, которая протекала на дне огромного лога. Лог был с одной стороны покатым, а вот с другой стороны, со стороны леса, он возвышался очень круто. Метров на семьдесят не меньше и взбираться туда Вениамину пришлось на лыжах и только боком.
Чертыхнувшись про себя, недобрым словом на крутой подъём Вениамин встал боком и переставляя помаленьку лыжи, начал подниматься поднимался поперек едва переставляя лыжи. Дальше он где как, где боком, где ходом, но преодолев подъём, он вышел точно к темнеющему лесу. Но так как все приличные ёлки с этой стороны леса были уже вырублены их сельскими мужиками, а валить здоровенную сосну у него не было никакой охоты, он углубился в лес и пошёл в сторону Лысой горы. Пройти ему оставалось ровно половину пути направление он знал точно и поэтому смело прибавил ход в нужную ему сторону.
Вениамин шёл, весело поглядывая по сторонам. Вот дятел, застучал недалеко по сосне, вот вспорхнули и перелетели снегири с одного куста на другой, и усевшись там, уставились тёмными глазами на него. Вениамин хмыкнул, ну вот и эти паразиты меня не боятся. Никто в этой жизни меня не боится, расстроился он. При это тут же, сам у себя спросил - а какого рожна тебя-то бояться, а? Ты за всю жизнь курице даже голову не отрубил, всё ведь Алёнка делает, а ты так для окружения только и числиться мужиком в доме. От таких мыслей он осмотрелся во круг, а вдруг его подслушивают, а? Но кругом только сосны шумят и всё, а дятлу не до него.
Пройдя установленное время Вениамин с удивлением оглянулся вокруг и понял, что он зашёл не туда, и что лес ему здесь не знаком. Как он и где свернул не туда Вениамин не понял. Он понял только одно, заблудился.
Да как же я мог заблудиться в лесу, который я знаю как свои пять пальцев, подумал он про себя. Остановившись и осмотревшись, он понял, что этого леса он не помнит. Хотя исходил его вдоль и поперёк, и не раз.
Ну, что же самые лучший выход, это развернуться и пойти назад, по своим же следам. Так впрочем он и сделал. Он пошёл назад по своему следу в надежде выйти к знакомым местам. Однако пройдя по своей лыжне несколько километров он убедился, что он идёт и не узнаёт своего знакомого леса. От этого осознания липкий и холодный пот обильно выступил на всех частях его тела. Вениамин даже почувствовал, как стекают струйки пота, образовавшиеся между его лопаток, в его трусы там стало мокро, а в душе стало страшно. Принес ёлку, мля, мелькнуло красным табло, в его голове подлая мыслишка.
В лесу начало быстро темнеть. Вениамин посмотрел на часы, мама моя родная так уже пять часов вечера, я уже должен был вернуться с ёлкой домой. а я непонятно, где и непонятно зачем, как я отсюда выберусь?
Остановившись, он прислушался к окружающим звукам пытаясь понять в какой стороне раздаваться хотя бы какие-то звуки. Но вокруг звучал только шум качающихся деревьев, никаких других звуков Вениамин не услышал. В его душу стал проникать липкий, холодный страх выдавливая из неё остатки нормального сознания. Вениамин начал понимать, что он влип и влип серьёзно. Уже не было видно никаких следов, а фонарик он с собой не взял. Надеясь, что она вернётся по-быстрому и по видному.
Вениамин испугался не на шутку и уже не интересовало ель он готов был молиться и креститься, чтобы выйти из этого проклятого елового леса, хотя бы куда-нибудь, где можно было бы рассмотреть признаки человеческого жилья.
Вениамин плюнул и решил так - иду до выхода из леса всё равно он где-то кончится, а там разберусь, дойдя до ближайшего жилья. Там и узнаю куда я всё-таки попал.
Он продолжал движение, но страх, проникший в его душу липким и холодной массой, вытеснял постепенно из него рассудок. Он просто двигался, а куда и сам не понимал. Ветки хлестали по его лицу, а он уже не чувствовал их ударов, кустарник цеплялся за крепление его лыж, а он только и делал, что рвал их с силой.
Неожиданно он вывалился на большую прогалину. Осмотрелся и заметил в стороне свет в окошке небольшого дома на краю этой прогалины.
Ну слава Богу к жилью вышел, пронеслось в его голове. Взяв себя в руки, он развернул лыжи в сторону стоявшего дома со светившимися в темноте окнами и пошел в его сторону. Подойдя к калитке, он удивился тому, что она была не заперта и во дворе не было собаки. Да как же так. Ведь жить в такой глуши и без собаки нельзя. Он снял лыжи и подойдя по протоптанной тропинке к входной двери постучал в неё.
- Выходи Вениамин Сергеевич.
Раздалось оттуда. Твою мать, откуда меня тут знают. Удивился он, но делать нечего окружающая его темнота сделала его покладистым мужчиной, и он крякнул, входя в сени. Там он, прислонив лыжи к стене вошёл в дом. Дом освещался керосиновой лампой, стоящей на столе. За столом сидел седой старик и ласково смотрел на вошедшего Вениамина.
Что-то до боли знакомое мелькнуло в образе этого старика. Он поздоровался, силясь вспомнить, где его видел, но ничего на память не приходило в его испуганную голову.
Старик, улыбаясь продолжил:
-[font=Times New
| Помогли сайту Праздники |
При цитировании ссылка на сайт обязательна. Exsodius 2008 - 2025
18+