Светлой памяти автора этой книги
от имени автора этой книги с любовью
и признанием посвящаем
Пушкин, который был Александр Сергеевич, сумасшедший Гоголя, который писал записки, Чернышевский, который брат Герцену и тамбовскому волку, Штирлиц, который Исаев, который Владимиров, который хрен знает кто, С.Б.Шумский, который (любит ) есть записки из мусорной корзины, один тюменский психиатр, который хрен стоптанный вместе с психологами, один желающий (не удалось!) его застрелить полковник, коллектив бригады N5 и т.д т.п. (список прилагается - см. стр. )
1
Откровенно говоря, когда я был еще совсем умным, я ничего не писал, не сочинял то есть. Ей Богу. У меня даже в школе по сочинениям никогда больше трех не выходило. Больше “двух” выходило, а вот больше “трех” ну никак. А потом вдруг пал с горы, сотрясение мозга получил. И вот результат. Вообразил себя писателем. Вообще-то я много раз падал: то с крыши, то с забора, то с дерева. Причем чем больше я становился, тем с большей высоты падал. Прям геометрическая прогрессия какая-то. Вот и допадался. Я и сейчас падаю: то с чего, то с кого. И косвенно, и прямо по закону всемирного тяготения. Хотя по этому закону все вокруг то к кому, то к чему тянутся. И все вокруг постоянно падают: то яблоки на голову, то любовники из окна. Но уже на землю. И я падаю. То и дело. А дело в тело, и у меня все падает. Внутри, разумеется. Вот только с разумом-то у меня как раз и туговато. Я думал, что может так когда-нибудь брякнусь, и вся эта дурь сочинительская из меня повыпадывает. А она, собака, с каждым разом все глубже и глубже засовывается. Может это кому и приятно, когда глубже. Иные даже и просят, чтоб глубже. А вот мне не нравится почему-то. Не из таких я, которые в глубину метят. Мне и с краю хорошо. Я всегда с краю: и в кино, и в театре, и в бане тоже на крайнюю лавку сажусь. Сяду и сижу. А что делать? И хорошо мне. И дом мой с краю стоит. Хата с краю - ниче не знаю. Ха! А ведь сами подумайте, нельзя человеку без края обойтись. Так что край-то мне теперь родным стал. Родной край, так сказать. Так я всем и объясняю. Только не все понимают, у кого ведь, случается, ни краю, ни конца нет. Прям как в стихах: "О, весна, без конца и без краю". Край - конец, так сказать, отсутствует. Ущербные люди они, потому и не понять им всех моих ночных страданий. Переживания у меня, прямо скажу, волнующие, ночами не сплю: только глаза закрою, так из меня и начинает сочиться. Сперва капля за каплей, а потом постепенно в струйку превращается. Не успеваю уследить. Вскочишь, бывает, как ошпаренный, а уже поздно: так и прет из тебя широким потоком дурь разная. Без конца и без края. И записать не успеешь. Зря карандаш по бумаге бегает. А все, поздно. Опоздал. Ушла Муза. Вот ведь сучка! Раззадорит, раздразнит и взад пятки. Только ты соберешься с силой, и на тебе - конец!
Вы тут писанину мою эту лучше не читайте, раз я дурак теперь. Это когда я умный совсем был, читать следовало. Вот только тогда не писалось. Это теперь для меня что писАть, что пИсать - естественная потребность организма. И если, бывает, проспишь ночью, неудобно как-то перед домашними становится, что так получилось. Укоризненно так смотрят, а потом вздохнут и уходят. И я ухожу. До свидания. Попутного мне ветра, чтобы наполнить паруса моих надежд.
