- Мишка, помоги Наташе залезть, она ведь маленькая! – Таня кивнула головой в сторону беспомощно стоящей около дерева трехлетней девочки в коротком желтом платьице, с вышитыми на нем цветами. Короткие темные волосики чуть выше плеч, перевязанные белым бантиком, курносый носик, пухленькие губки – все вместе вызывало умиление у каждого, кто ее видел. Но Наташа была очень серьезной девочкой, поэтому никогда не любила, когда с ней кто-то сюсюкался:
- Я не маленькая! Я сама залезу!
- Ну, как хочешь. – Мишка пожал плечами и стал дальше неуклюже перебираться с ветки на ветку. Тем временем Таня уже сидела на верхушке и уплетала черные ягодки.
- Таня-я-я! А я, а я!?
- Я тебе ф фетерко наберу! –крикнула Таня с набитым ртом.
Наташа не решилась залезть на дерево, в ее глазах любопытство мешалось со страхом перед чем-то новым, неизведанным. Для маленькой Наташи двор был маленьким миром, а дерево казалось огромным могучим великаном. Ей казалось, что еще чуть-чуть и ветки дерева заденут белые ватные облака. Она так хотела полазить вместе с ними, что обида на сестру была просто неизбежна.
- Таня, у-у, вредина!
- Натафа, я фебе пфедлагала, но ты не зафотела!
Наташа фыркнула, надула щечки и отвернулась.
- Дураки…
- Кфо как обфываефя, тот так и нафывается.- Миша тоже принялся уплетать сладкий тутовник.
Это дерево очень распространено на юге и называется шелковицей, в народе – тутовником. Его ягоды – одно из любимейших лакомств летом. Какие они только не бывают: и черно-фиолетовые с кислинкой, и сиреневые, и розовые, более сладкие. Но самые вкусные – белые, полупрозрачные, с золотым отливом. На вкус они напоминают горный душистый мед с приятным сладким цветочным ароматом. Как и мед, ягода буквально тает во рту, оставляя нежное послевкусие. Съел шелковицы – значит, попробовал лето на вкус. А оно безумно вкусное, как и эти белые ягодки, переливающиеся теплым янтарным блеском, хранящие в себе частичку летнего солнца. Черный тутовник тоже очень приятен на вкус. Но у него есть один очень-очень маленький недостаток – он красит все, с чем соприкасается. И это действительно чрезвычайно неудобно – не успеешь набрать ведерко, как вся твоя одежда усыпана темно-фиолетовыми пятнышками тутового сока, а руки непросто отмыть даже мылом. Во дворе дома Наташиной бабушки рос тутовник с черными ягодками.
Но не ягод так сильно хотела Наташа и огорчалась вовсе не поэтому. Ее назвали маленькой, смотрели на нее с этого высокого дерева, смеялись и уплетали ягоды за обе щеки. Ну разве не обидно!?
- Таня-я! Ну? Набрали? Слезайте! - Наташа топала обоими ножками и с любопытством поглядывала на сестру и на Мишу.
- Подофди, пофти фсе!
- Танька, ты только в рот себе набираешь! – отозвался Миша, недовольно оглядев ободранную до него ветку и перебираясь к другой.
- Нефрафда! – строго крикнула Таня, - уже федерко пофти!
Набрав ягод столько, чтобы они не высыпались из ведерка, Таня проворно спустилась вниз, точно по лестнице. Она вручила ведерко маленькой Наташе, глаза у нее радостно засияли, но она вдруг вспомнила, что обиделась.
- Неси сама.
- Ну ладно. – Таня схватила большую черную ягодку и кинула в рот. –
Ка-а-ак вкусно-о-о!
- Дай, я понесу. – Буркнула Наташа, показывая сестре, что простила ее не окончательно.
- Стойте! Танька! – завопил Мишка, сидящий на нижней ветке. Он опасливо спустился и, находясь у самой земли, плюхнулся в траву. Тевочки дружно захохотали. Наверное, Таня была окончательно прощена.
Миша подбежал к Тане явно чем-то напуганный.
- Миш, ты чего? – удивилась Таня.
- Хи-хитрый! – воскликнул мальчик тревожным голосом и указал на протоптанную дорожку между палисадником и посадками помидоров. На самой ее середине лежал пес. Он был огромный, похожий на овчарку, и что-то в нем очень устрашало. А именно глаза – они были злые, именно злые, а не просто сердитые. Его звали Хитрый. Он добросовестно охранял все, что ему было вверено, от всех, даже от хозяев.
Ни у одной из собак, которых Наташа видела раньше, не было таких глаз. Пес не был похож на «смеющегося» Марсика с его щенячьими глазками, бешеной радостью, который постоянно прыгал на Наташу и сбивал с ног. Правда его Наташа тоже боялась. Но страх перед Хитрым был другим. Марсик – добрый, Хитрый – злой.
- Не бойся, он привязан, не укусит!- смело сказала Таня, - Хитрый, пшел вон!
Наташа удивилась бесстрашию сестры. Хитрый, наверно тоже это почувствовал и удалился в свою черную конуру.
- Я же сказала, боятся-то нечего!
На пороге их встретила бабушка. Она покачала головой, глядя на выпачканную одежду.
- А ну, языки покажите!
Дети повиновались. Наташа тоже показала язык, хоть тутовник и не ела. Все-таки не часто можно без последствий показать бабушке язык.
- Ясно, тутовник ободрали, - бабушка улыбнулась, - мне-то хоть оставили?
Наташа радостно кивнула и подала ведерко.
- Ба, нас чуть Хитрый не съел!
- Да ну?
- Да, лежит на дорожке и смотрит, а глазищи злющие!
Наташа попыталась похоже изобразить «злющие глазищи» и восторженно размахивала ручками.
- Он вас охранял. Вот ты бы упала, он бы прибежал ко мне и позвал на помощь.
- Правда? Значит он добрый? – неуверенно спросила Наташа.
- Да, конечно. Но очень-очень хитрый!
Наступал вечер, небо темнело, заплывало тучами, нахмурилось.
- Дождик! – воскликнула Наташа.
Капельки забарабанили по крыше, разбиваясь на тысячи кристальных осколков. Воздух наполнился ароматом свежести и чистоты. Такой дождь просто необходим чтобы прибить пыль. Лучше всего, когда он идет вечером, особенно когда все заходят в дом, пьют чай, принимают гостей – как сегодня. Но тут дождь зарядил сильнее и превратился в настоящий ливень, похожий на шторм, с сильным ветром. Летний шторм на юге всегда представляет собой устрашающее и в то же время некое величественное зрелище. Со страхом наблюдаешь из окна, как желтая извивающаяся змейка проползет по небесной глади и расколет ее надвое, и причем с холодящим сердце громом. На севере такое зрелище не увидишь.
Также было и в этот вечер. Семейство и гости, неудачно выбравшие день для посещения родных – все ютились в маленькой кухне, пили чай с пирогом, сетовали на погоду. И ничто, кроме то и дело внезапно раздававшегося грома не нарушало эту атмосферу до того, как раздался стук в дверь. Бабушка побежала открывать. На пороге, весь насквозь промокший, стоял мужчина. Вода текла с его одежды ручьем и капала на пол, его волосы прилипли к лицу.
- Ваня! – бабушка было кинулась обниматься с зятем, но вовремя опомнилась, - Насквозь промок! Под какой ливень-то попал!
Наташа поняла по разговорам, приветствиям, оханьям и восклицаниям, что это был муж тети Раи, которая приехала гостить раньше него.
- Давай, Ванюш, полотенце…-начала бабушка, но он прервал ее.
- Нет, я сейчас, на двор схожу, потом обсохну.
Дядя Ваня ушел, скрывшись в непроглядной дождевой стене. Взрослые, тем временем, продолжали о чем-то толковать. Дядя Ваня задерживался и Наташа уже начала подумывать о том, не могла ли в него случайно ударить молния, как вдруг дверь распахнулась и он, хохочущий, зашел на поког кухни. Наташа ужаснулась: его правая штанина была разорвана, на ноге зияла огромная рана, из которой хлестала кровь и, смешиваясь с дождевой водой, алым ручьем текла на пол.
- А-а-а-аа!- завопила бабушка,- Что, что случилось?
Дядя Ваня, едва сдерщивая непроизвольно вырывающийся у него хохот, выдавил:
- Хахаха, Хитрый, подлюка, хахаха, цапнул! – и еще пуще пустился хохотать Остальные не нашли в этом ничего смешного, как и Наташа.
Никто ничего не сделал с Хитрым, все понимали, что это была не его вина – он принял дядю Ваню за чужого, но только маленькая Наташа думала:
« Он не добрый, он злой, он хитрый, очень хитрый Хитрый!»
