ему – грамоты и благодарственные письма. Когда его спрашивали: - Дядя Лёня, не обидно? Он делово отвечал: - Не за награды тружусь, хочу, чтобы народу нашему жилось лучше и легче.
Грамоты и письма складывал Леонид дома в фанерный чемоданчик, который держал под кроватью. Другие колхозники вешали грамоты в рамочку на стене. У дяди Лёни висела одна увеличенная совместная чёрно-белая фотография с Галинкой, где они запечатлены в свадебных нарядах.
Так и жил он. Один. Трудился. Держал небольшое хозяйство: куры-утки, пара свиней и три овцы.
Много раз пытались сосватать ему и вдовиц и разведённых. «Дядя Лёня, - укоряли его, - это не правильно – жить одному. Человек существо социальное. Не должен он жить один!» Отвечал им дядя Лёня: «Да не один я вовсе. Вон сколь вокруг меня социума!» И обводил широким жестом бескрайние поля, разделённые лесопосадками, уходящие за горизонт; показывал на птиц небесных, курей и гусей, копошащихся на подворье. И спрашивал: «Ну, разве я – один?»
После недолгих раздумий, решили хуторяне: «Однолюб Лёнька, а таким очень тяжело живётся…»
И жил дядя Лёня. И как мог, радовался жизни. Посадил новые вишенки да яблоньки, сливы да абрикосы. Выращивал картофель и бахчу небольшую держал.
Урожаи бахчевых были у него отменные. «Лёгкая рука у дяди Лёни», - констатировали хуторяне. Но им на удивление, не торговал ими в городе в Краснохолмске на рынке. Арбузы и дыни раздавал.
***
Вспоминаю себя десятилетним.
Как обычно, родители привезли к бабушке на хутор. Вечером с детворой играем на улице.
Дом дяди Лёни располагался напротив бабушкиного, по другую сторону дороги, пыльной грунтовки, почему-то обильно посыпанной крупным щебнем с Дальнего карьера. Проблему качества дороги это не решило, пыли – прибавило.
Частенько я захаживал в гости к дяде Лёне. Любил он гостей. Особенно детишек. Угощал конфетами и фруктами.
В мои посещения он угостил меня как-то вкусным густым наваристым супом. Я поинтересовался, как называется суп. Дядя Лёня усмехнулся в усы: «Понравился, внучок?» «Ага», - отвечаю. «Харчо, - ответил он, - добавить?» Я отказался, так как съел две полные тарелки. Бабушка обещала на ужин нажарить на сале картошки, её обидеть отказом не мог.
Угостил меня на прощанье конфетами и проводил до калитки. Как выше писал, он всегда угощал ребятню конфетами, может, поэтому вокруг него дети и крутились. Из любви или из корысти.
Дядя Лёня, когда гонял нас ночью с огорода, никогда не кричал, как другие, не угрожал, вот, поймаю, надеру уши, отведу к батькам. Он говорил, чтобы безбоязненно приходили днём и ели, что угодно. Хоть горошек, хоть малину… Не жалко. Самому не осилить.
Мы же, приезжие и хуторские, соглашались издали. Но наступала ночь, снова лезли тайком в огород дяди Лёни.
Конечно, сейчас, когда я повзрослел, мне задним числом стыдно за свои проказы. Но тогда руководил ребяческий азарт…
Собак дядя Лёня не держал. Было у него три кота. Огненно-рыжих. Звал он их одинаково: рудыми, рыжими, то есть.
Иногда вечером можно было услышать из его дома, окна занавешены светлыми шторами, при свете, как пел дядя Лёня:
Їхали козаки із Дону додому,
Підманули Галю, забрали з собою.
Ой, ти, Галю, Галю молодая,
Підманули Галю, забрали з собою.
Пел он неумело, сильно фальшивил, иногда срываясь, но очень искренне и от всей души. Всегда одну и ту же песню.
В такие дни мы не лезли проказничать к нему в огород. Стояли тихонько у невысокого заборчика и слушали, раскрыв рот, песню о Гале.
***
Я повзрослел. Окончил школу. Меня призвали служить на флот. На втором году службы получил от бабушки письмо. В нём она между маленьких личных и хуторских новостей, - Лена Рябоконь, что тебе, внучок, нравилась, вышла замуж за городского и уехала жить в Киев, - она упомянула вскользь, незаметно, я сразу то и не обратил внимания, что летом, письмо получил осенью, - умер дядя Лёня.
Пришли к нему за советом из МТС, что-то там у них с техникой не заладилось, а он, дядя Лёня, одно время подрабатывал, не сидеть же дома в скуке, наставником молодёжи.
Посмотрели – дома пусто. Летняя кухня на замке. Решили, уехал. Куда? Родни-то нет! Потом обратили внимание на повторяющийся стук. Смотрят, дверца в погреб не закрыта, вот ветерок и балуется ею.
Спустились в погреб. Дядя Лёня сидит на деревянной скамеечке. В одной руке свадебный снимок, в другой – букетик ромашек…
12 февраля 2013г.
