прикрываясь, с голыми руками, она вышла из-за кустов и пошла к группке охотников на привале. Те галдели о чём-то, показывая руками то ли размеры чего-то, то ли отмеряя срок своей жизни. Затем, их пустые лица, одно за другим, повернулись к обнажённой смерти. Проходя мимо оружейной пирамиды, она выхватила СКС. Лязгнул затвор. На пустых лицах открылись дрожащие рты. Она всадила в них по кумулятивной пуле с расстояния в полметра. Головы разлетелись. Одно безголовое тело упало рукой в костёр и запахло жареным. Она схватила труп за ноги и поволокла его к озерцу. В воде, шипение плоти и тлевшего рукава сразу прекратились.
Когда она столкнула в воду третий труп, за спиной её раздался голос, - А что это вы тут делаете?
Она обернулась. На неё смотрел парень в егерской форме, его губы подрагивали в ухмылке. Тела заколотого быка, лежавшего у него за спиной, он пока ещё не замечал, он был полностью зафиксирован на попе присевшей у воды нимфы и теперь уткнулся взглядом в чёрный треугольник между её ног.
- А? – сказала она. – А-а-а?!
В её глазах запрыгали пляшущие человечки.
Она медленно выпрямилась на загорелых ногах и шагнула к парню, не сводя глаз с его улыбающихся губ.
Ружья при егере не было, на поясе висел пистолет в кобуре и нож. Открыть кобуру было сложно, змеиным движением нимфа выхватила нож и воткнула улыбающемуся парню в живот. Улыбка сползла. Егерь осел на колени, цепляясь пальцами за её запястье. Она вырвала руку и ударила ещё раз – в глаз. Второй глаз закатился. Трупа за спиной он так и не увидел, он умер с нимфой на сетчатке.
Она дёрнула рукоять ножа, но клинок застрял крепко. Тело повалилось на неё.
- Ну-ну! – громко сказал кто-то.
Она подняла голову над плечом мертвеца. В двух шагах от спарившихся тел, спиной к третьему, стоял егерь постарше и, уперев руки в бока, осуждающе смотрел на неё сверху вниз.
Её рука поползла к кобуре, потянула пистолет.
- Что за манцы? – раздражённо сказал мужчина.
Она вскинула ствол над плечом мёртвого и нажала на курок. Выстрела не последовало. Нимфа забыла сбросить предохранитель и передёрнуть затвор.
Лицо мужчины напряглось, рука начала лапать неподдающуюся застёжку кобуры.
Нимфа сбросила предохранитель, передёрнула затвор и прострелила ему грудь.
Упала тишина, лишь детский смех водопада звенел над телами жертвенных быков и козлов.
Глава 4.
С шоссейной дороги неуверенно сполз серый, как ящер, джип и слепо бликуя тонированными стёклами, прошуршал гравием к придорожной забегаловке, где уже стояла чья-то замызганная «шестёрка».
Скорлупа двери хрустнула, выпуская загорелую ногу в грязной кроссовке и стриженную наголо голову, остальное выбралось, скрючившись и прогнуло затёкшую поясницу, кроме чёрных бермудов на нём ничего не было, тёмные девичьи соски почти не выделялись на смуглом теле. Спохватившись, она сунулась обратно в кабину, накинула майку, подхватила с сиденья рюкзак и, надвинув на уши чёрную бейсболку, вошла в заведение.
Хрипло звякнула «флейта ветра», замещающая колокольчик на двери и совершенно неуместная, как и колокольчик в этом тесном и душном сарае. Пожилой азиат за стойкой поднял к ней тёмное, как старая медная монета, лицо.
- Это твоя «шестёрка»? - посетительница небрежно ткнула большим пальцем через плечо в затянутую сеткой дверь.
- Ну, моя, - процедил хозяин, голосом столь же благозвучным, как и его жестяная флейта, но, ещё менее приветливым, он жил здесь достаточно долго и уже желал, чтобы к нему обращались по-европейски на «вы», особенно, проезжие русские шлюхи.
- Меняю джип «мицубиси» на эту тачку и десять штук, - девица напористо прихлопнула к стойке автомобильные ключи.
- Краденый? – в углу азиатского рта приоткрылся в усмешке жёлтый зуб.
- Краденый, - нагло ответила девица.- Номера дальние, техпаспорт есть.
- Много хочешь, - скривился хозяин. – Я тут продаю, а не покупаю.
- А сколько у тебя есть? – насмешливо спросила девица.
- Какое твоё дело? – хозяин визгливо повысил голос.
Дощатая дверь за стойкой распахнулась, в запахах жареного возник азиат помоложе с бритой башкой и кухонным ножом в руке, - Что за базар, э?
- Эта цацка хочет мне впарить палёный джип, - с ухмылкой пояснил старший.
- Я просто хотела дать тебе шанс, - девица пожала плечом и бросила на стойку деньги. – Дай пачку «мальборо» и банку «колы».
- Пошла вон отсюда, - презрительно сказал молодой.
- Придержи язык, чебурек, - тихо обронила посетительница, роясь в своём рюкзаке.
Чебурек зашипел, как поджаренный, выпрыгнул из-за стойки и замахнулся на неё рукоятью ножа. Девица выхватила руку из рюкзака. Грохнул выстрел. Чебурек и его нож свалились на пол. Старший азиат метнулся в подсобку. И дометнулся – с пулей в спине и в грохоте падающих с полок кастрюль.
Девица перепрыгнула через стойку и принялась вышвыривать выдвижные ящики. Деньги были, но мало. А времени не было совсем. Его оказалось ещё меньше, чем она надеялась.
За дверью по гравию захрустели шаги. Она рванулась к выходу. Дверь открылась, на пороге возникло пузо на тонких ножках и потные щёки, подпирающие панамку над ним. Она попыталась протиснуться мимо, но, мужик стоял, как вкопанный. Не то чтобы он намеренно заслонял проход. Он просто застыл, не в силах отвести глаз от чёрной лужи, вытекающей из-под азиата с ножом. Она выстрелила ему в левый бок, снизу вверх и выскочила наружу.
Навстречу ей, от машины шла женщина, сварливо вопя что-то в мобильник и волоча за руку вопящего ребёнка. Девица походя разрядила в них остаток магазина.
Но, к этой дрянной забегаловке, которая, в другое время радовалась одному проезжему в день, уже сворачивали с шоссе ещё две машины сразу. А девица научилась водить автомобиль несколько часов назад. О том, чтобы рвануть с места, вписаться в оживлённое шоссе и скрыться, не было и речи.
Внезапно, она успокоилась. Сами виноваты. Нельзя оставлять свидетелей. Нельзя сворачивать не туда, езжай своей дорогой, не принимай чужих последствий, не смотри в глаза своему убийце.
Дальше она действовала и двигалась молниеносно, как машина смерти. Мгновенно вспомнила о забытых на стойке ключах. Вернулась, забрала, бросила в джип пистолет и рюкзак, взяла с заднего сиденья СКС.
Первый автомобиль резко затормозил возле женщины и ребёнка. Второй начал суматошно сдавать назад.
Она побежала ко второму, на бегу стреляя из карабина в лобовое стекло. Автомобиль встал. Она повернулась к первому и застрелила водителя через открытое боковое окно. В первом автомобиле больше никого не оказалось. Во втором, за спиной убитого водителя сидел трясущийся старик со слуховым аппаратом в ухе и заслонялся палкой. Она прострелила ему палку и голову.
Затем, не обращая внимания на время и пространство, она спокойно собрала трофеи, забрала из забегаловки свою пачку сигарет и банку «колы» и, сменив машину, покинула кладбище убитых животных.
Глава 5.
Чёрный «бумер» мчался по шоссейной дороге. Временами он вскакивал на разделительную полосу или, виляя задом, цеплял колесом обочину. Тогда в воздух взлетала туча пыли. Девица за рулём теперь знала, что машиной управлять совсем не сложно, достаточно просто выжать до предела педаль газа и крепко держаться за руль.
Водители шарахались в стороны, матерясь при матерях и детях в своих кондиционированных коробках. Чёрный «бумер» со слепыми стёклами летел по оживлённому шоссе в визге тормозов и истеричных воплях клаксонов, - как коршун в безмолвном воздухе, - для психа любая дорога свободна.
Чёрт миловал её, он вывел её на единственный в регионе прямой участок, единственной относительно прямой дороги, идущей вдоль моря, убрав с её пути отчаянного мента с пистолетом и на хорошей тачке. А когда прямая дорога закончилась, у неё просто устала нога давить на газ и она остановилась.
Чёрт занёс её в местность, сильно напоминавшую часть побережья, где её дорога к нему продолжилась под знаком леопарда. Тот же серый галечный пляж, те же голые сопки за дорогой. Только не было лежбища весёлых нагих тел. Земля была безвидна и пуста и море тоже и только чайки кричали над водою.
У неё за спиной и впереди, этот пустынный пляж сменялся густо заселёнными землями – и так дальше по всему миру. Но, здесь и сейчас, это место было для неё местом безмолвия, точкой перехода на спирали её жизни из ниоткуда в никуда.
Ей захотелось искупаться, здесь можно было обходиться без одежды, но, без пистолета обходиться было нельзя. Без одежды можно было обходиться и, на густо населённом пляже, но, - в определённом месте. В другом месте этого было уже нельзя. Весь мир был поделен на участки, где что-то можно, а чего-то нельзя. Но, ни в каком месте нельзя было обходиться без двух вещей – оружия и денег.
Среди трофейного барахла в «бумере» был пластиковый нательный пояс, в котором прежний владелец хранил свои деньги. Она затолкала в пояс пистолет, вынув оттуда пачку долларов. Раньше она никогда не видела долларов и начала пристально рассматривать сотенную бумажку.
Бумажка. С нарисованными на ней рисунками, цифрами и буквами. За эту бумажку можно купить пищу, свободу и место на любом участке жизни. За что она убила столько людей? За свободу и место на любом участке жизни. За блекло-зелёную бумажку. Чего стоит этот мир, если он так дёшево продаётся? Чего стоит вся человеческая кровь, если она вообще ничего не стоит? Попробуй купить хотя бы метр морской волны, коршуна в небе, попробуй убей ветер. Долларовая бумажка – это мираж, пляшущий в луче луны чёртик, нацарапанный на куске скалы, - управляющий человеческой реальностью. Этим миром управляли знаки и символы, он был построен из слов и заклинаний, он был насквозь пропитан магией – чёрной, как самая чёрная грязь. Но, никто этого не замечал. Люди были реалистами. Они крепко стояли на ногах и держали руль в своих руках. Люди ехали по своим делам, люди сворачивали к забегаловкам за пачкой сигарет, люди умирали возле забегаловок за пачку сигарет или ехали дальше, - к своим детям, магазинам, банкам, пасочкам и никто из них не хотел знать, что их машинами, судьбами, потоками их крови – управляет чёрт.
Она съехала к морю, сбросила свои чёрные тряпки и в одном поясе на бёдрах, погрузилась в зелёные волны. Вероятно, оттого, что устали глаза, изумрудные волны показались ей на мгновение, багряно-винными. Потом это прошло. Её загорелое тело в морской воде приняло оттенок зеленоватой бронзы. Невольно, она рассмеялась – никогда в жизни ей не приходилось стоять по шею в живом изумруде такой прозрачности, чтобы видеть свои ноги, как ноги бронзовой статуи на дне. Это была вторая её встреча с морем и первая – лицом к лицу. В первый раз вода была забита орущими телами, мячиками и матрасами. Теперь море принимало её в безмолвии своей глубины и вечности. Она и море были похожи – своим безразличием к телам и матрасам, зеленоватым цветом своих глаз, своей бездной.
Она оставила дно и поплыла в прозрачности моря широким брассом, - чёрно-зелёная нимфа с пистолетом на поясе. Рядом висели медузы, они тоже были существами другого мира.
Она перевернулась на спину и посмотрела назад. Отсюда стала видна часть пляжа,
