В свои неполные десять лет Петя склонен к философским размышлениям. Например, он долго искал, но так и не нашёл ответ на вопрос: почему люди негодяи живут лучше порядочных? Отец, который, по его мнению, знал всё, ответил по-взрослому запутанно. «Человек произошёл от обезьяны, но пока ушёл от неё недалеко». При чём тут обезьяны?
О судьбе человеческой Петя никогда не слышал, потому и не думал. В отместку бездушная жрица обрушилась не него со скоростью лесного пожара, сжигая дотла самое дорогое и самое близкое.
На первый взгляд начиналось всё прекрасно! Утром объявили, немецкие фашисты во главе с Гитлером напали на Советский Союз. Взрослые расстроились, помрачнели, но мы-то знали, скоро наши им наподдадут! Отец ушёл на фронт со словами: «Не посрамим земли русской!»
Первое письмо, оно же последнее, оказалось неожиданно скучным: «…фронт далеко…учимся…». А вслед за ним почтальон принёс «похоронку»: «Отец пал смертью храбрых». Этого не может быть! Скорбная весть разорвала детское сердце. По ночам, дав волю нахлынувшим чувствам, Петя плакал навзрыд. Кто-то заметил, что часто извещения бывают ошибочными, и спасительная мысль прочно засела в мозгу. «Папа жив!»
Между тем фронт быстро приближался. Мама уложила два чемодана, чтобы освободить руки, одела на себя и Петю больше, чем следовало. Они сели на поезд и поехали в неведомую даль. Состав в тот же день разбомбили. На первый раз судьба пощадила жизни, но сожгла чемоданы. Деньги кончились, вещи таяли как апрельский снег, а кушать хотелось всегда.
Последняя надежда, папины швейцарские часы в серебряном корпусе на толкучке никого не заинтересовали, лишь пронырливый старичок в пенсне предложил за них унизительно малую цену. Мама не согласилась, он повернулся и исчез в толпе.
- Догони и скажи, что я согласна.
Он увидел его далеко за углом серого дома с высоким крыльцом и побежал, пытаясь не потерять из вида.
Из-за леса выплыли три тяжёлых самолёта с чёрными крестами и на толпу посыпались бомбы. Было хорошо видно, как бомбы, словно воробьи отделялись от корпуса и с воем неслись вниз, взрывались, взметая комья и тела. Петя бросился назад с криком: «Мама, Мамочка…!» Страха не было. Он нашёл только её окровавленную руку, оторванную взрывом, вложил маленькую ладошку в ещё тёплую ладонь матери, почувствовал привычное ответное пожатие и потерял сознание.
Очнулся, когда кто-то произнёс:
- Этот живой. Видишь, дышит.
Тела уже убрали, остались багровые кровавые лужи, да чёрные вонючие воронки. Незнакомый мужчина расспросил, кто он и что, велел ждать, никуда не уходить. Петя прождал его до ночи, но за ним никто так и не пришёл.
Что было дальше? А стоит ли нагнетать горькие воспоминания?
Бездушная судьба не опомнилась, не сжалилась, просто зацепилась в пространстве за что-то тяжёлое и со звенящим скрежетом повернулась к несчастному сказочной стороной.
И вот он, сын полка, стоит перед нами босоногими, полуголодными сверстниками в новенькой, тщательно подогнанной, хлопчатобумажной форме, сверкая, словно лакированными, хромовыми сапогами. Белый подворотничок накрахмален, пилотка с закрашенной зелёной краской звездой лихо сдвинута набекрень. Но всё это чепуха, главное, на груди мальчика настоящий орден с золотой надписью «Гвардия». Перехватив завистливые взгляды, говорит, степенно расставляя каждое слово:
- Скоро закончим переформировку и на передовую, уж там я заслужу орденов не меньше чем у командира. Мне есть за кого мстить! Заболтался я с вами. До встречи. Труба зовёт!
Мы пошли своей дорогой переполненные завистью и мечтами.
- Врёт он всё! Нигде он не воевал, зимой при оккупации прислуживал итальянцам. Сам видел, - неожиданно выпалил Санька с окраины.
- Точно.
- Зуб даю! – побожился Сенька.
Окрылённые новость мы вернулись и стали наперебой рассказывать первому попавшемуся майору о Петькином предательстве. Тот сначала растерялся, потом сгрёб нас в охапку и таинственно озираясь, повёл в безлюдное место.
- Открою вам военную тайну, он был у итальянцев по нашему заданию. Скоро снова пойдёт за линию фронта. Надеюсь, вы умеете держать язык за зубами. Слухи распространяются быстро. Немцы раскроют Петьку и повесят. Вы же этого не хотите?
«Да, - думал я, - немцы точно повесят. Итальянцы, хоть и враги, но добрые, почти как наши. А немцы точно повесят».
Не бывает плохих народов. Есть народы с плохим менталитетом, но об этом в конце жизненного пути узнают только те, кому судьба подарит «многие лета».
