он очень расстроится!
И в этот момент Клочков заметил, что с девушкой тоже не все в порядке, весь левый висок у нее был вдавлен, словно от чудовищной силы удара и покрыт коркой запекшейся крови. Он хотел спросить, откуда это у нее, но тут на столе зазвонил телефон. Врач и сестра испуганно переглянулись и в немом ожидании уставились на Клочкова, даже и не подумав снять трубку. Тогда Димка сам двинулся к телефону и в этот момент проснулся…
* * *
Подняв голову, он опять увидел перед собой Верочку Синицыну. Вот черт, так значит, это тоже был сон! Двойной! Сон во сне! Ужасно неприятное ощущение!
- Клочков, ты чего трубку не берешь? Я тебе звоню, звоню… Ой, а у тебя на лбу клавиши отпечатались – девушка глупо хихикнула прикрыв рот ладошкой, - Ты зачем на клавиатуре спишь?
- Да я просто не спал всю ночь … - начал Димка и осекся. Поразительная догадка, словно молния, сверкнула у него в мозгу, - Постой! Ты сейчас скажешь, что мне надо выпить крепкий кофе, и ты можешь мне его заварить! Только у тебя чайник сгорел! Так?
- Вовсе и не сгорел. Но тебе кофе я варить все равно не буду! После кофе тебя потянет на лирику, захочется женской ласки и все такое, знаю я эти штучки! Хватит с меня, и шефа! Да кстати, он тебя просил зайти. Только сейчас тебе идти нельзя, надо подождать пока отпечатки на лбу сойдут, а то он сразу догадается, чем ты в рабочее время занимаешься!
И девушка потерла своей нежной ладошкой Димкин лоб. Рука девушки была такой же нежной и ласковой как там, во сне. Нет, если это и был сон, то просто на удивление реальный!
* * *
- Разрешите, Николай Егорович? – спросил Димка, осторожно приоткрыв дверь кабинета.
- Ну кто там еще? – раздраженно отозвался генеральный директор и поднял голову. Но едва он увидел посетителя, как лицо его побледнело и стало вытягиваться. Он даже привстал со своего кресла.
- Клочков ты? – проговорил он, как-то странно растягивая слова, - Зачем? Не надо!
- Но вы же сами меня вызвали, Николай Егорович!
- Я? Разве? Впрочем, проходи, садись! На вот водички выпей! – директор налил в стакан минералки, - Ты же знаешь, как я к тебе всегда относился! Я любил тебя как родного сына! Я даже хотел прибавить тебе зарплату, честное слово! Но обстоятельства складываются таким образом, что… - закончить фразу он не успел, в дверь просунулась голова секретарши.
- Николай Егорович, к вам пришли…
- Вера, ты что не видишь – я с человеком разговариваю! – оборвал ее директор.
- Извините, но там…
- Я сказал закрой дверь! Итак, Клочков… на чем я остановился?
- Вы сказали, что я вам как родной сын! - напомнил Димка.
- Да! И как специалиста я тебя всегда ценил, честное слово! Но обстоятельства складываются таким образом, что мне придется тебя уволить! Ты только не подумай, что я чего-то там боюсь или у меня предрассудки. Нет! Но сейчас такое время, с мертвыми душами очень строго! Любая проверка и…
- Постойте Николай Егорович, какие мертвые души? Это вы сейчас о чем?
- О тебе Клочков!
- Стоп! Опять! Этого не может быть, ведь я же проснулся!
- В каком смысле проснулся?
- Понимаете, мне приснился сон, как будто я умер. Но ведь это же был сон! Николай Егорович, скажите, ведь вы сейчас не спите, так?
- Нет, конечно!
- Вот! И я тоже не сплю! Тогда откуда же весь этот бред? Николай Егорович, посмотрите на меня, я хожу, разговариваю с вами, воду пью? Разве мертвецы пьют воду?
- Я все понимаю Клочков, но, к сожалению, я просто не имею права не реагировать на сигналы!
- Какие сигналы? – спросил Димка, но директор ответить не успел, дверь распахнулась, и в кабинет вошел тот самый врач из Димкиного кошмара с красной полосой на шее и фиолетовым языком, а следом за ним медсестра с расплющенной головой. Так как врачу сильно мешал распухший язык, то говорила в основном сестра, а ее шеф лишь изредка мычал и кивал головой в подтверждение ее слов.
- Ну что же вы Клочков, вдруг исчезли, ничего не сказали и документ не забрали! – сказала девушка и укоризненно покачала изуродованной головой.
- Какой документ?
- Вот! - она протянула бумагу с синей печатью, - свидетельство о смерти!
- Опять вы за свое?! – возмутился Димка, - Ну что я вам плохого сделал? Почему вы меня преследуете?
- Вы нарушаете закон!
- Какой еще закон?
- Основной закон - закон эволюции. Мертвые должны освобождать место для живых!
- Но я же говорил вам, что я не умер и умирать не собираюсь!
- Вы сами-то понимаете, какую глупость сейчас сказали? – тонкие губы девушки исказила саркастическая ухмылка, - На земле с начала времен жило около 100 миллиардов человек и все они умерли. Сейчас на земле живет около 7 миллиардов человек и все они умрут! А вы-то чем лучше?
- Да нет, не лучше конечно… - Клочков немного смутился, - просто мне почему-то всегда казалось… точнее не казалось, а было такое ощущение, с тех самых пор как я узнал, что все люди смертны, что ко мне это почему-то не относится. Хотя умом я, конечно, понимал, что я такой же, как все и меня ждет общая для всех участь, все равно, где-то там глубоко внутри продолжало жить чувство, что все не так и смерть - это для других, не для меня! Все умрут, а я останусь!
- И не надейтесь! – Вернула Димку на землю медсестра.
- Да, я все понимаю… Но пока то я хожу, разговариваю, пью воду, вы же сами видите!
- Это ваше тело ходит, разговаривает, пьет воду, а сами-то вы уже давно мертвец! Так что лучше закройте глаза и вытяните руки вперед!
Димка повиновался, а когда снова открыл глаза, увидел, что на него натягивают белую рубаху с длинными рукавами.
- Что это? - спросил он.
- Это саван, обязательная одежда для всех мертвецов, - объяснила сестра, ловко завязывая рукава на спине узлом, - А теперь следуйте за нами!
- Куда?
- Туда где человеку положено находиться после смерти - на остров Мертвых! Да вы не волнуйтесь, там вам будет хорошо! – сказала сестра и легонько подтолкнула Клочкова в спину.
* * *
Через полчаса машина с красным крестом уже покинула город и неслась куда-то по неожиданно пустынному асфальтовому шоссе. Димка сидел в заднем отсеке, отделенном от кабины водителя металлической стенкой с окошечком. На этой стене в рамке под стеклом висела «Памятка умирающим». Сидеть со связанными руками было скучно, и Клочков начал читать:
«…Подготовку к смерти следует начинать в раннем возрасте, чтобы человек мог выработать правильное отношение к переходу в иной мир.
Многие откладывают это чрезвычайно важное дело на потом, а когда приходит время часто бывает уже слишком поздно.
Итак, что вы думаете о смерти? Можете ли вы принять смерть с такой же радостью и энтузиазмом, как и жизнь? …»
Машину тряхнуло и Димка, оторвавшись от чтения, посмотрел в окно. Оказывается автомобиль уже оставил шоссе и ехал теперь по проселочной дороге через густой лиственный лес.
- Куда вы меня везете? – спросил Димка.
- Не волнуйтесь, - ответила сестра, - Уже скоро приедем!
Машина, попрыгав еще некоторое время по ухабам, выехала на берег реки и остановилась.
- Выходите! – сказала сестра, и открыла дверцу.
Солнце уже клонилось к закату, и над рекой клубился густой вечерний туман. Из этого тумана медленно выплыла простая деревянная лодка, на корме ее стоял высокий худой человек в черном плаще с капюшоном и длинным веслом в руках. Лодка ткнулась носом в песок, и тут Клочкова вдруг охватил животный страх.
- Стойте, не надо! Я не хочу! – закричал он, и начал вырываться и из державших его рук, - Опустите меня!
- Успокойтесь! – сказала сестра, усилив хватку, - То, что должно было случиться, уже случилось и теперь ничего изменить уже нельзя.
- Не говорите ерунды, ничего еще не случилось! - возразил Димка продолжая вырываться.
- И почему только люди так бояться смерти? – притворно вдохнула сестра.
- Я вовсе не боюсь смерти, это совсем другое! Я просто не могу ее понять. Точнее не могу себе представить как это так: мир будет продолжать существовать, а меня в нем не будет. Нигде! Полная чернота и ничто. Впрочем, полную черноту я представить могу. Я могу представить, что я не буду ничего ни видеть, ни слышать, ни обонять запахов, ни ощущать вкуса, и даже не чувствовать на своей коже никаких прикосновений. Но я не могу представить, как может случиться, что я вдруг перестану думать! Я никогда, ни на секунду не прекращал этого делать, с того самого момента как начал себя осознавать. Я знаю, есть специальные упражнения позволяющие достичь этого состояния, какие-то мантры, я пробовал, но у меня ничего не получилось!
- Не волнуйтесь, теперь получится! Вам помогут! – сказала сестра, - Залезайте в лодку!
Клочкова усадили на заднее сидение, и человек в плаще оттолкнулся веслом от берега.
- А вы разве не со мной? – спросил Димка, с удивлением посмотрев на стоявших на берегу провожатых.
- Нет, нам на остров нельзя, - покачала головой сестра, - Харон обратно не перевозит!
* * *
Дом на холме был выкрашен желтой краской и более всего походил на дворянскую усадьбу XIX века. Краска уже кое-где успела облететь, и от этого здание приобрело слегка запущенный вид. Подойдя ближе, Клочков смог прочитать надпись над входной дверью: «Вечный покой».
Человек в плаще, которого назвали Хароном, долго вел его длинным коридором, по бокам которого были двери с медными позеленевшими от времени табличками. На табличках вместо цифр стояли греческие буквы. Но не это удивило Димку, гораздо больше его поразил сам коридор, они шли уже минут десять, а конца ему не было видно.
- Долго еще? – не выдержал, наконец, Димка.
- Нет, - ответил Харон, - почти пришли!
И в самом деле, через несколько минут он остановился у одной из дверей и открыл ее при помощи магнитной карточки.
В просторной светлой комнате стояли четыре железных кровати с тумбочками в изголовье и большой деревянный шкаф в углу. На одной из кроватей сидели двое мужчин в полосатых пижамах и играли в шахматы, а третий стоял рядом и наблюдал за поединком.
Едва открылась дверь, как все трое забыв про игру, повернули головы и с интересом уставились на вошедших. Между тем Харон развязал рукава, снял с Димки рубаху и вышел, оставив его наедине с обитателями комнаты.
Одного из шахматистов, пожилого господина с густой гривой седых волос Клочков узнал сразу, его фотография с высунутым языком со школьных лет висела у него над письменным столом.
- Альберт Эйнштейн! – вежливо представился господин, подтвердив Димкину догадку.
Второй игрок средних лет, высокий худой с длинными волосами и носом назвал себя Николаем Гоголем.
- Не может быть! - обрадовался Димка, - Ведь вы мой любимый писатель! А «Записки сумасшедшего» просто моя настольная книга!
- Приятно видеть столько здравомыслия в молодом поколении, - ответил Николай Васильевич, - А прежде, признаюсь, взглянувши на вашу физиономию, никак нельзя было думать, чтобы вы были путный человек. Позвольте спросить: верно, покойница матушка ваша, когда была брюхата вами, перепугалась чего-нибудь?
- В каком смысле? – слегка опешил Димка.
- Нет, я вам скажу, вы не будьте в претензии, это очень часто случается. Вот у нашего заседателя вся нижняя часть лица баранья, так сказать, как будто отрезана и поросла шерстью совершенно, как у барана. А ведь от незначительного обстоятельства: когда покойница рожала, подойди к окну баран, и нелегкая подстрекни его заблеять.
- Да оставьте вы своего заседателя в покое, Николай
