Произведение «Сказка северного ветра» (страница 1 из 2)
Тип: Произведение
Раздел: По жанрам
Тематика: Сказка
Темы: Древнегреческий мифБорейПрометейЗевс
Произведения к празднику: День археолога
Автор:
Оценка: 5
Баллы: 10
Читатели: 959 +1
Дата:
«Я 2»
Предисловие:
вспоминая древнегреческие мифы...


Сказка северного ветра

  Он родился от звёзд. На заре. Когда ночь достигла своей крайности.
  Так приморозило, что там, в вышине – лопались они с хрустом - и рассыпались, даже звон стоял! Это отец его, Астрей, царил над миром.
  А тут Эос. Заря. И ничего с ней не поделаешь. Вспыхнула – и шевельнулось небо. Задрожала его глубь от розовых её пальцев. Никакого холода не хватит против розовых пальцев. Сразу свернулся чёрный бархат Астрея, закрутился в узел с алым рассветным шёлком. Разбирай там – где-кто! Вьются рдяные стяги, ленты пунцовые, рубиновые перья – несутся по свету, наотмашь секут – слева, справа – крестами, зигзагами! Вот и пошли потоки воздушные. Всё быстрей. Всё стремительней, яростней! Свились они вместе и множество сил набрали. А там – рванули в небес на землю, с земли в небеса - с такой мощью, что с тех самых пор бег его не прекращался, и, рождённый борьбой, звался он Бореем.
  Он всегда мчался, всегда завывал. Уж такая перепала природа. Вечно влекло его – неукротимо, вперёд и вперёд – а куда…? Туда, где в зените сияло солнце. Гелиос, Фаэтон, Феб – неважно! Все одинаково – они раздражали ослепительным блеском. А нравились льды. Строгостью. Сдержанностью. Тем – что не давалось самому. Чувством меры.
  Он громоздил снеговые тучи и гнал их. На юг. С подвластного севера – в солнечный край. От его дыханья равнины покрывались морозным налётом, и он не давал им поблажек. Всё нагнетал, теснил полярные толщи воздуха. И те отступали под натиском Борея всё дальше на полдень. Льды росли и заполняли собой Европу. А предо льдами уходило к югу всё живое. Ветер гнал носорогов, оленей и мамонтов. Львов и медведей. А ещё этих мелких существ, которых поналепил из влажной глины Прометей.

  Благородный титан явно погорячился. Зачем было заполнять столь ничтожными тварями тело праматери Геи, где и так не особо развернёшься. Впрочем – Борея это почти не касалось. Он летал в вышине, над землёй, лишь порой ненароком цепляя грохочущие вслед ему горные кряжи, хлеща длинным чёрным хвостом поверхность океана. Стремление, воля – вот это была жизнь!
  А Прометей - просто удивлял. Спокойный, молчаливый, вечно корпел он над какими-то пустяками. Спина его не разгибалась от работ и забот. И главное – все эти, человечки, которым посвящал он столько времени – не принадлежали ему! Они жили сами по себе – и даже поклонялись не столько ему, сколько Зевсу, который оседлал уже светлый Олимп и теперь распоряжался в мире. И с ним приходилось считаться!
  Зевс завёл на земле свои порядки, обуздал норовистых титанов, а уж человечье-то племя! – кто вообще с ним чинится?! Трава гибка и, склоняясь под ветром, выживает. Деревья и скалы противостоят напору воздушных потоков крепостью тела и связью с земными глубинами. Звери ловки, чутки, быстроноги. А люди, глупая толпа – получились до того беспомощны, что Прометею только и остаётся нянчиться с ними. Небось, уж не рад, что понаделал! Понятно – свой-то труд жааалко! А признаться самому себе, что попусту силы угробил – это не каждый может - даже титан.
  По природной задиристости, Борей пошаливал с Прометеевыми бирюльками. Заносил их снегом, захлёстывал волнами. А то подхватит бешеным смерчем - и давай жонглировать где-то в высоте! Прометей увидит – кинется, догнал бы – бока намял – да разве Борея догонишь?! Озоруя, подбросит малявок повыше – и прочь со свистом. А Прометей с трепетом великим ловит их, падающих, туда-сюда ладони подставляет, кого успеет, кого нет. А переживаний-то! Совсем себя не бережёт: так и споткнуться недолго! Прометей – конечно, титан могучий, кто спорит? А только - бескрылый - ходит он по земле, и ухватить Борея за хвост – шалишь, приятель!

  Но сколь ни вредничал Борей, и сколь не потрясал кулаками вслед ему Прометей – а людей становилось всё больше. Постепенно стал замечать вымораживающий живое ветер – меняться стали поделки Прометеевы. Ещё когда гнал он их на юг, и они брели, измученные стужей и голодом, спасаясь от наваливающегося позади ледника – выглядели они куда как неказисто. Ни луков, ни стрел. Огня толком развести не умели. Задуешь огонь им – считай, уморил. Да ещё всюду мамонты. Тигры саблезубые. Сколько раз Борей полагал уж – всё! Отвадил титана от дурацкого увлечения. Скинь фигурки с доски – и возьмётся титан за ум! Забудет свою чепуху.
  Однако ж, не тот характер у Прометея был. Упорен родился. Как что в голову вобьёт – ничем не искоренишь. И ведь добился своего!
  К тому моменту, как надоело дуть северному ветру в одном направлении, крепя ледник, и помчался буйствовать он по океанам – людское племя стало рослым, умелым и многочисленным. Разумеется, титановыми трудами. Возился с ним Прометей, как мамка с дитятей. Разным разностям научил. А главное – сам научился! В этом-то всё дело!
  Поначалу ведь налепил Прометей их наспех. В это время ещё тяжбы у титанов шли с олимпийцами. Время горячее, военное. Не до искусства. Тем более неловки привыкшие к боевому оружию пальцы в мелкой пластике. Потому выходило грубовато. А постепенно приноровился сын Япета. Талант созидания, видать, перепал ему от Геи-праматери, которая сама из себя исторгла всякие стихии и даже время, что и вовсе казалось немыслимым.
  Вот и славный потомок её добился похвальных результатов. Первые свои потуги вспоминал он с лёгкой улыбкой. Нынче достиг он изрядного мастерства, но и те, ранние, были ему дороги – тем уже, что напоминали о днях, когда был он сам наивнее, моложе, светлее в чувствах и пылко горел творческим желанием. Потому смахнуть с земли прошлое было ему жаль. Потому – навострившись ваять изящные и гармоничные фигурки, вселял он их по мере изготовления в уже устоявшееся человеческое общество – то под видом могучего вождя, возымевшего авторитет среди соплеменников, то под видом красавицы, за которую поднимались жаркие споры между всеми представителями молодого здорового мужского населения.
  Разумеется, этих новых, красивых и хорошо сложенных, требовалось всячески опекать, чтобы прежние, непропорциональные, но прижившиеся, обладающие весом в своих кругах, не смелИ их на первых шагах. Тут приходилось изрядно побегать – зато замысел воплощался в жизнь, человечество становилось всё симпатичнее, радовало создателя, да и многих богов и титанов, которые начали уже присматриваться к умножающемуся с каждым годом народу.

  Кинул и студёный Борей на обновлённые людские толпы недоверчивый взор. И нашёл их очень даже недурными, особенно по женской части. Занятные такие штучки порой попадались. С каждым веком - всё затейливей да притягательней. Больше и больше нравились они взбалмошному ветру. Пожалуй, больше благородных льдов и северных сияний, у которых прежде конкурентов не было. На самом полюсе хранил Борей свои сокровища. В сверкающем морозном дворце, в хладных снежных покоях. Там – всё самое изысканное и дорогое. Ледяные кружева, хрустали, алмазы….
  Туда и отправлял на первых порах похищенных красавиц необузданный ветер. Подхватит вопящую в ужасе девицу, взовьётся с ней повыше, так что взбешённому Прометею не ухватить его со свистом уносящийся в чёрное небо змеиный хвост – и гонит вместе с мрачными тучами - туда, туда её, на северный полюс, в палаты сверкающие – пусть полюбуется, оценит, ахнет!
  Ни одна не ахнула. Как ни торопил Борей сивые облака, как ни летел стремглав к рыхлым пушистым перинам, наметённым под перламутровые своды с хозяйственной старательностью. Не успевали юницы нежные повосхищаться зимними богатствами. По вине Прометея, опять же!
  Недотёпа титан допустил качественный промах. Как говорится - и на старуху проруха! Вроде – всё учёл. Живут человечки положенный век, сами себя кормят и воспроизводят, совершенствуются от поколения к поколению, любо-дорого посмотреть, как! А вот полярных широт не выдерживают.
  Не рассчитывал Япетов отпрыск на вкусы потомка Астрея. Не привыкли людишки к морозам трескучим. Изнежились в солнцем гретой Греции.
  Вот и выходило, что заверчивал смерч красавиц сочных и упругих наощупь, розовых и румяных на вид – а опускал на брачное ложе жёстких, зеленоватых и совершенно не пригодных для уготованных им бурь.
  Сломал, негодный мальчишка! А ведь какая вещь была!
  - Ну, я тебе покажу! – клокотал Прометей при виде очередной замороженной прелестницы. Ещё бы! Столько работы, вложенных чувств, да и… саму-то девку жалко! Как-то так, невзначай, средь художества-ваяния – полюбил Прометей человеков, как отец родной.
  Раздосадованный ветер взвивался вверх. Нашкодил – уноси ноги. 
  - Как же! Покажешь ты! Увалень! Руки-крюки! - огрызался пакостник и на прощанье титану препоганую рожу корчил. - Научись сперва нормальных лепить! Чтоб не мёрзли!

  Не один раз пытался подстеречь Прометей паршивца. Разнообразные ловушки придумывал со всем своим созидательным талантом. Открытия у титана пошли, изобретения научные. Много из того потом людям в обиход перепало. Прогресс, опять-таки.
  Западни бурану филантроп устраивал возле человечьего жилья. Специально для приманки самых-рассамых выставлял на обозрение. Борей сплоховал пару раз. Подстерёг его родственничек. Захлопнулся капкан, защемив вихрю северному – раз крыло, раз хвост.
  Ой, досталось тогда бедолаге! Отмутузил его разгневанный Япетид разом за все обиды:
 –  Вот тебе, Борька, вот!  
Ветер только завывал пургой – так колотил его титан – и во все стороны пух и перья летели. Снежные. Метель тогда поднялась немыслимая, весь мир до самой Греции снегом занесло. Долго потом Борей еле ползал, постанывая, отлёживался в густых травах – а если колыхался – только чтоб раны зализать.
  Тишь да гладь стояла тогда на земле. На Океане – штиль великий. Что тоже плохо: ни одно судно не следовало в южном направлении. Прометей это дело сообразил, Борея из капкана выпустил – и весьма порадовался, что не порешил сгоряча. Хотя – как его убьёшь, бессмертного? Для назидания только пальцем перед носом ему покачал – ни-ни, мол. Борей исподлобья злобные взгляды кидал и отворачивался, закусив губу. И опять за своё! Что с ним сделаешь, с порождением Астреевым?!

  Так и шла жизнь. В борьбе и тревоге. Постепенно сообразил Борей: незачем доводить до крайностей! Вовсе не обязательно Прометеевы очаровательные поделки на полюс тащить. Можно проявлять галантность и в благословенной Элладе. Таким образом, куда меньший урон наносил снеговей Япетиду, а потом и совсем остепенился, папашей стал.
  И всё бы ничего – как вдруг тряхнула мир страшная весть.
  Метнул Олимпийский владыка молнию гнева – да как!

  Не угодил чем-то благородный титан эгидодержавному Зевсу. Вроде бы, недовольство это давно в нём тлело. Ещё с тех времён, как научил Прометей человечков огонь разводить. Хотя сами человечки громовержцу по вкусу пришлись, и чуть не каждый мало-мальски значительный герой почитал его родным отцом. А, тем не менее – рано ли, поздно - выплеснулось накипевшее, и как-то раз, после неумеренных возлияний амброзии, отдал тучегонитель такой приказ: отвести Прометея на Кавказ и приковать к скале, и пусть орёл каждый день прилетает и клюёт ему печень… Ужас какой! Весь Олимп содрогнулся! Но монарху не возразишь.

  Разумеется, Борей, в силу своей неумеренной

Реклама
Книга автора
Истории мёртвой зимы 
 Автор: Дмитрий Игнатов
Реклама