Однажды летом, точнее, на закате лета - доканчивалась последняя неделя августа - по нудистскому пляжу, что в Серебряном бору, неторопливо прогуливались двое голых мужчин.
Тот, что был, скажем мягко, не первой свежести, с кругленьким брюшком и вялой мошонкой, звался Гектором Петровичем Чайковским. Свое редкое для наших широт имя он получил в честь одного из троянских героев «Илиады», по которой его маман когда-то написала диссертацию.
Все с раннего детства называли его Геком. А любимой шуткой одноклассников была - где же твой Чук? По окончанию литинститута Чайковский был пристроен в один из толстых журналов, где неторопливо дорос до заведующего отделом литературной критики. Да и вся жизнь его катилась весьма неспешно. Каждый год он ездил по льготным путевкам в дом творчества в Кисловодск, где сошелся с Андромухиной, да и женился на ней. Затем наступили другие времена. Дом творчества украли, денежек на загранотдых у Чайковского не водилось, на дачу к теще из-за огородной барщины он ездить не желал. Вот и проводил теплый сезон на нудистском пляже, отчего, по его мнению, серенькие будни обволакивались хоть каким-то подобием богемного флёра.
Собеседник Чайковского - поэт Степан Домовитый - в советских домах творчества побывать не успел. Впрочем, и он с ностальгией вспоминал, как мазал зубной пастой «Жемчуг» в пионерских лагерях девчонок из соседнего отряда. Степан оказался на нудистском пляже впервые и немножечко стеснялся и одновременно любопытствовал, поглядывая на других голышей.
Его взор застрял на богатом теле пляжной завсегдатайки Верочки. Верочка на пляже ни с кем не общалась. У нее была цель – получить ровный шоколадный загар в ожидании сказочной поездки в Италию по приглашению Люськи, которая, подцепив Марио, свинтила в Европы еще два года назад. План заключался в том, чтобы познакомиться с одним из приятелей Марио и остаться там навсегда. Был и другой, запасной - тайный и мерзкий - отбить Марио у Люськи. Верочка уже представляла, как она пьет на вилле с Марио охлажденный нежно-жёлтый Шабли от Pascal Bouchard, а потом дарит ему незабываемые ощущения, искусно создавая эффект трех водоворотов или тугого девственного входа.
Недалеко от Верочки делала вид, что загорает новенькая - Софья Яковлевна. Она была в таком возрасте и в той физической форме, когда публично женщины разоблачаются уже без гордости, но еще не стесняясь. Вплоть до последнего времени она носила яркие открытые купальники бикини и только под конец сезона в целях маскировки складочек в области живота купила на распродаже черный закрытый купальник с чашечками лифа с эффектом "пуш-ап" для создания пышного декольте. Но сегодня, по совету подруги, Софья Яковлевна решила сыграть ва-банк, купальник снять и немножко «понудеть». Ей срочно требовался мужчина. Тут все средства были хороши. «Винтажная женщина" – подумал про себя Степан.
Домовитый был не единственным любопытствующим. В высокой траве, сняв трусы, притаились двое перевозбужденных подростков - Сушкин и Дрокин. Их глаза одновременно выражали восхищение и испуг – вдруг погонят взрослые. Как завуч Зоя Павловна с урока алгебры за плохое поведение. Как бы они подивились, узнав, что Зоя Павловна посещала этот пляж весь прошлый сезон вместе с физруком Петуховым.
Две щуплые пелотки лежали у самого края берега и бросали в воду камушки. Рассматривать у них было нечего. Рядом с ними расположилась чета Осьмушкиных с ребятишками. Один из мордатых карапузов смело залез в воду и стал брызгаться. Несколько капель попали Степану в область ниже живота и серебряными бусинками засверкали на солнце.
На спортивной площадке резвились нудисты - волейболисты. При прыжках у мужичков раскачивались яйца, а у тетенек внушительные груди метались в разные стороны, как будто хотели оторваться и улететь в космос. Особенно мощным, дайнековским силуэтом отличалась волейболистка Волобуева. Поглазеть на нее собиралась целая толпа ценителей монументальных форм. Среди них был и Боря Цукерман, по известным причинам, выглядевший самым обнаженным. По пляжу ходили слухи, что он собирается наладить здесь торговлю прохладительными напитками.
Справа от тропинки, между двух чахлых березок, расчехлились любители попить пивка Витек, Илюха и Слоник. Им натуризм был до фонаря, но в этой части пляжа было сподручнее, зайдя по пояс в мутную речушку, отлить. Пока Витек чистил воблу, а Слоник разливал по стаканам, Илюха читал вслух новости из подобранной в траве старой газеты. «Ух – ты» – громогласно процитировал он - «англицкие ученые доказали, что у Ричарда Третьего были глисты. А кто это? – спросил Слоник.
Интересно, знал ли о глистах короля Шекспир – саркастически хмыкнул Чайковский.
Почти наступая на свою длиннющую седую бороду, прочапал профессиональный собиратель пустых бутылок и алюминиевых банок Иван Михалыч с клетчатым мешком за плечом. Он работал на обе зоны, поэтому, попадая к нудикам, скидывал порты и сетчатую майку, а перейдя в зону нормальных, снова одевался.
Передислоцируясь, на тропинку из кустов внезапно выскочил онанист Лафитников и нервно засеменил в дальний угол пляжа. «Не пугайся» – рассмеялся Гектор Петрович – это Лафитников по кличке Дрочила. У него тут есть пара коллег по рукастому ремеслу. Эти рукоблуды, как дети лейтенанта Шмидта, негласно поделили кусты на сектора и периодически меняются местами. Домовитый брезгливо поморщился. «Онанизм — это секс с человеком, которого действительно любишь» - усмехнулся Чайковский. Знаешь ли ты, Степан, что еще египетские фараоны совершали церемониальную мастурбацию в Нил. А термин «онанизм» происходит от Онана, второго сына Иуды и внука патриарха Иакова, которого, согласно Пятикнижию, настигла божья кара за то, что он уклонялся от обязанностей левиратного союза с вдовой своего старшего брата и изливал семя на землю.
Увлечённые ученой беседой Гектор Петрович и Степан подошли к небольшой развилке. Направо пойдешь, к геям попадёшь – сказал Чайковский, махнув рукой в сторону скопления жеманных ребят. Пойдем лучше налево – испугался Степан.
Значит туда, где моя жёпис загорает - вздохнул Гектор Петрович. В стародавние времена так шутливо называли жен членов союза писателей. Ему было приятно предъявить Степану прекрасно сохранившуюся Андромухину, которая, угнездившись в потертом верблюжьем пледе, читала отрывок из платоновского «Котлована»: «Козлов вынул соринку из своего костяного носа и посмотрел в сторону, точно тоскуя о свободе, но на самом деле ни о чем не тосковал.– Они говорят,– ответил он,– что у меня женщины нету, что я ночью под одеялом сам себя люблю, а днем от пустоты тела жить не гожусь. Они ведь, как говорится, все знают!»
«Прервись на минуточку – попросил Гектор Петрович супружницу. Познакомься. Это - поэт Степан Домовитый. Вот, хочет тиснуть поэмку в нашем журнальце.»
Взгляд Андромухиной застыл на писуне. Наверное, неплохой самец – пронеслось в её голове. Домовитый, застыдившись, повернулся к Андромухиной полу-боком, отчего его смущение стало еще более заметным.
А вещи-то где ваши, Степан? - спросила Андромухина. «Да какие там вещи. Шорты, майка да сандалеты… Меня …у входа на пляж Гектор Петрович встретил и говорит – «раздевайся, мол, тут только голяком положено ходить. Сейчас сбегаю, сюда перенесу».
«А как ужё уперли?» - лукаво справилась Андромухина. Степан шутки не заценил, в ужасти представив, что он будет делать, если действительно уперли. «Да вы не бойтесь, я шутканула, но если что, я Вам свою шляпку соломенную одолжу, чтобы прикрыться могли, пока до дому пробираться будете». Домовитый ланью помчался за шортами.
Когда он вернулся, променад с Чайковским был продолжен. Солнце по- матерински грело лысеющую макушку витийствовавшего Гектора Петровича. Знаешь ли ты, Степан, продолжал Чайковский, что одним из приверженцев и, я бы сказал, идеологом нудизма был твой собрат по перу Максимилиан Волошин. Это он основал нудистские пляжи в Крыму. Поощряли нудизм и в первые годы Совдепии. Говорят, с подачи Ленина! Даже Крупская не была против. Степан представил Крупскую нудисткой и аж поперхнулся.
«Так вот – продолжал Чайковский – по выходным у Бонч-Бруевича можно было встретить голеньких Троцкого, Каменева и даже Александру Коллонтай! Михаил Булгаков в одном из своих дневников 20-х годов вспоминал, что в Москве совершенно голые мужчины и женщины с повязками "долой стыд" ездили в трамваях. Сталин это поветрие, конечно, решительно прекратил. Думаю, что дело было не в его эстетическом неприятии наготы. Просто, созданный им режим не мог допустить свободу в любом своем проявлении.
А помнишь ли ты, как в начале 90-х по телику показали рассекреченные архивные кинопленки, где последний русский царь с домочадцами купаются в речке нагишом! Потом, наверняка, опять засекретили!!!!»
Сделав круг, собеседники вновь оказались у знакомой развилки. Направо пойдешь…повторно затянул Чайковский. Знаю, знаю, - прервал его Степан - наплодились же эти хлопцы за последнее время. «Ну, не скажи. Содомия существовала всегда. Еще древние греки возвели педерастию в культ, даже своих богов наделив этим пристрастием».
В этот момент мимо них в сторону гейской части пляжа, слегка прихрамывая, в распахнутом дорогом шелковом халате прошествовал холеный мужчина средних лет. Что-то в его внешности было демоническое. То ли небольшой шрам на будто застывшем лице, то ли слегка презрительная улыбка, то ли жесткий блеск в глазах. «Наверное, немец», – почему-то подумал Чайковский. «Англичанин», – решил Домовитый. Откуда-то нежданно резко подул неприятный ветер. Чайковский поежился. «А теперь, Степан, по поводу твоей поэмы. Я не буду сегодня рассматривать ее через призму морфологии, синтаксиса, фонетики, генезиса, строфики и т.д. Обращу внимание лишь на фактологию и, главное, идеологию. Вот Иосиф у тебя назван столяром, а не плотником. Действительно, на многих средневековых картинах он изображен со столярными инструментами. Есть и версия, что он был камнетесом. При Назаретской митрополии Иерусалимского патриархата якобы находится его мастерская. Настоящая каменоломня!
Но это, собственно говоря, и не важно в контексте моих основных претензий. Скажи, зачем ты намекаешь, что Иосиф мог быть не приемным, а настоящим родителем Иисуса. С какой стати ты настаиваешь, что Иисус был евреем. И утверждаешь, что Мария Магдалена приходилась ему женой?! Знаешь, наш журнал сменил спонсоров и соответственно вектор развития. Мы теперь гораздо строже подходим к вопросам веры. Попробуй лучше пописать в стиле Посадовского, чьи стишки мы опубликовали в прошлом номере. Что, кондово ваяет? Конечно, кондово. Зато в идеологическом тренде. А мне с твоими виршами неохота искать приключения на свою жопу.»
Увлеченные беседой спутники не заметили, как сбились в сторону от намеченного маршрута и переступили негласную границу, разделявшую нудистов от остального мира. Навстречу им, пошатываясь, в застиранном спортивном костюме прошлого века ковылял Аннушкин-Козлов с потрепанной брезентовой сумкой, из которой торчал черенок саперной лопатки. Пройдя мимо Чайковского, он вдруг развернулся и
