- Как ты вырос, мой мальчик! – говорила тётушка Ирэн, встречая гостя на ступенях Уитстокс-холла. – Как возмужал! Два года в этой ужасной Индии!.. Боже! Иди же, я обниму тебя, мой милый…
- Почему же ужасной?.. Здравствуйте, дорогая тётя… Индия великолепна! – радостно отвечал молодой лейтенант армии Её Величества, обнимая свою молодую тётушку.
Форма цвета хаки сидела на нём отлично, из-под френча виднелся белый шёлковый шарф, а из-под армейской фуражки по моде тех лет спускались длинные рыжие бакенбарды, золотившиеся на солнце.
- Где же ты побывал, Генри?
- Мадрас, Бомбей… В основном Мадрас. Дельта Брахмапутры… Москиты, змеи, крокодилы… Тигры тоже были.
- Крокодилы?? – ахнула тётя. – Бедный мальчик… Как же ты купался в этой… Брахмапутре?
- О, без проблем, тётя, - улыбнулся лейтенант. - Я всегда плавал с ружьём. Мой «Манлихер» пробивает крокодила навылет.
- Ты смеёшься над своей бедной тёткой, - недоверчиво смеялась та, притворно надувая губы. – …Ну, скажи мне, а какие там женщины? Они красивы? Или грязны? Или то и другое вместе?
- Да какие женщины, тётя? – улыбался Генри. – Я был на службе Её Величества! Это единственная женщина, которую я знаю…
- Не верю, противный мальчишка, - тётя принялась тискать племянника, словно он был ещё ребёнок. – Ни за что не поверю, что у тебя не было какой-нибудь местной красавицы… А?.. Ладно, отдыхай, прими ванну, можешь поспать – твоя комната готова. Только поднимись поздороваться с дядей, он уже совсем не встаёт со своего кресла. А попозже вечером я жду тебя у себя, - она заговорщицки понизила голос. – У меня для тебя сюрприз… Недавно я взяла новую горничную. Голландка, прелестная девушка!
- Голландцы... это ведь буры? – удивился Генри. – Последнее время эти буры совсем обнаглели…
- Буры – это в Африке, мальчик. Слава богу, что ты не в африканском корпусе… А Голландия в Европе. …А горничную я тебе сейчас покажу. Эй, кто там?.. Джон, позовите, пожалуйста, Амалию.
- Скажу по-секрету, пока её нет, - тётя снова приблизилась к его уху, глаза её возбуждённо блестели. – Ты не поверишь, - она совсем зашептала. – Ведь я порю её… Да, да! Как тебя в детстве порол дядя Джеймс, помнишь?.. Для её же пользы, разумеется, - она усмехнулась. - За разные провинности… Более надуманные, чем реальные… ты меня понимаешь? Конечно, без посторонних. Никто ничего не знает… Это наша с ней тайна. И представь себе, она не увольняется!.. Хотя могла бы свободно это сделать. Воспринимает, как должное. Наверняка ей самой это нравится!..
Генри качал головой, удивляясь не столько сообщённому, сколько тому новому, что появилось в тётиной натуре, и чего раньше, будучи мальчишкой, он не замечал. Хотя что-то и тогда чувствовалось…
Появилась юная блондинка в чёрном коротком облегающем платье, белом переднике и наколке. Прелестное бело-розовое личико её светилось невинностью, и при виде лейтенанта зарумянилось. Она сделала глубокий книксен и смущённо потупилась.
- Вот, Амалия, - сказала тётя. - Приехал мой любимый племянник, сэр Генри. Он долго служил в Индии, и ему нужно хорошенько отдохнуть. Надеюсь, ему у нас понравится, и тобой он будет так же доволен, как и я.
- Да, мадам…
- Я просила не называть меня «мадам». И уже не раз! Мы же не во Франции, согласись… Будешь наказана, милая, - ласково сказала тётушка.
Лицо горничной зарделось. Она поняла, что теперь, кажется, хозяйка будет наказывать её не одна, и почувствовала, как зачесались ягодицы.
- Да, госпожа-а! Конечно-о… Я виновна-а, я постараться, - смущённо говорила она с мягким голландским акцентом.
Когда она повернулась чтобы уйти, Генри увидел её затянутую талию, подчёркивающую аккуратную округлую попу, и неожиданно тоже ощутил желание взять ремень. И хорошенько всыпать этому округлому задику! Просто так, ни за что... любя.
Амалия спиной почувствовала взгляд молодого лейтенанта и неосознанно поясница её прогнулась, а ягодицы задвигались более упруго.
* * *
Поздним вечером миссис Ирэн сидела в большом покойном кресле внизу, в холле, у растопленного камина.
Свет в доме в связи с поздним временем был притушен, и высокие потолки холла скрывались в темноте. В руке у неё был стакан с сухим джином, разбавленный тоником, на плечах шерстяная светлая шаль, а вытянутые ноги лежали на белой медвежьей шкуре.
Медведь был добыт самим сэром Джеймсом в полярной экспедиции Роберта Пири, в которой ему довелось участвовать.
В холле было прохладно, и камин помогал мало. С удовольствием разогревая себя джином, она ждала…
Наконец, наверху стукнула дверь, и к ней спустился Джон, её грум, а по-совместительству доверенное лицо.
- Всё сделано, госпожа. Как вы сказали…
- И что мой племянник? Не сопротивлялся? – с ленивой улыбкой спросила миссис Ирэн. – С него станется…
- Почти нет, - усмехнулся Джон. – Пришлось долго объяснять, что ЭТОГО хотите вы. Когда он понял, то был не против.
- А что Амалия?
- Она у себя. Я предупредил её, чтобы пока не ложилась. Что она вам понадобится.
- Спасибо, Джон. Можешь идти, на сегодня всё. Я тобой довольна…
Она некоторое время сидела, расширенными глазами глядя в огонь, затем залпом допила свой джин и не совсем твёрдым шагом направилась в боковую часть дома, под лестницу, где была комната Амалии.
Хозяйка вошла без стука, и сидевшая с вышиванием горничная от неожиданности вскочила, уронив рукоделие. Миссис Ирэн подошла к ней близко, взяла за подбородок и заглянула в глаза.
- Ты готова, дорогая? Слуг в доме уже никого…
- Да, госпожа… Я готова, что вы меня наказать. Я виновна, да!.. Но… ваш гость, молодой официр, - волнуясь, говорила горничная. – Он не должен видеть!
- Напротив, милая Амалия, - рассмеялась хозяйка. – Он примет в этом участие!
- Как?? Невозможно! - лицо Амалии сильно раскраснелось. – Я это не можно! Мужчина – нет, нет… Это стыд мне. Только моя госпожа!
- Это глупости, милая! – отвечала хозяйка ледяным тоном. – Он такой же твой господин, как и я.
- Пойми, глупышка, - голос её потеплел. – Девушек должны наказывать мужчины! Во-первых, у них крепче рука, и девушка ощутит такое, чего никогда не почувствует с хозяйкой. А во-вторых, мужчина при наказании лицезреет все ваши девичьи прелести и приходит в дикое возбуждение! Эти прелести никак не идут у него из головы, и он уже не сможет в них не влюбиться. Понимаешь?
- О, да!.. Но это стыд! И это быть больно! Я не мочь это… - потерянно лепетала Амалия.
Дискуссию быстро завершила звонкая пощёчина.
- Хватит болтать! Приготовь себя и жди на галерее, где всегда. Всё как обычно: чулки, подвязки... Повторять я не буду! …Или ты хочешь, чтоб я написала твоим родителям?
* * *
…Когда миссис Ирэн вошла в свою спальню, Генри в накинутом на плечи шёлковом халате сидел в кресле. Рукава халата были пусты и висели свободно. Она распахнула на нём халат и увидела, что до пояса он обнажён, а руки его связаны за спиной.
- Прекрасно!.. Тебе так нравится, мой милый? – томно заговорила миссис Ирэн, проводя кончиками пальцев по его груди.
- Нравится? Быть связанным? – забеспокоился племянник. – Не собираетесь ли вы, тётушка, вместо горничной наказать меня?
- Посмотрим на твоё поведение, мальчик, - улыбнулась тётя. – Сегодня тебя ждёт необычный вечер… Я ведь обещала! Давай-ка я раздену тебя совсем…
И она взялась за ремень его брюк.
- Что вы делаете, тётя?.. - залепетал беспомощный лейтенант. – Не нужно!..
- Не нужно? Глупости… Ты же хочешь получить удовольствие, не так ли? А как же ты его получишь в брюках? – логично возразила тётя, освобождая от одежды его нижнюю часть.
Когда брюки вместе с нижним бельём сползли вниз, и немаленький орган сэра Генри печально повис, тётушка задумчиво посмотрела на него.
- Как летит время!.. Ведь, кажется, совсем недавно я вытирала тебя после купания и целовала его, такого маленького… Он целиком помещался на языке! Ты помнишь?
- Конечно, тётя. Мне больше никто никогда так не делал... Вы меня любили больше, чем мама!
- Мамочку ты просто не помнишь - она так рано ушла от нас, бедная Мария… А я любила до сумасшествия! Какой ты был красавчик! …Поцеловать его, что ли, по старой памяти? – задумалась тётушка, глядя на свисающий предмет.
- Да... как в детстве… - лейтенант снова ощутил себя маленьким мальчиком, завёрнутым в полотенце, и находящимся в полной власти у своей тётушки.
Миссис Ирэн опустилась на корточки, потянулась к свисавшему предмету и чуть коснулась его губами. И он тут же потянулся к ней навстречу!..
- Внушительный… – она задумалась, подыскивая слово, но не нашла ничего подходящего. - Однако нам пора!..
- Как?? – удивился сэр Генри, ожидавший долгой и приятной процедуры.
- Пойдём, я тебе кое-что покажу, - говорила тётя, выводя своего голого племянника из комнаты на галерею.
- Куда вы меня тащите, тётя? Нас могут увидеть…
- Глупости. В доме никого, кроме дяди Джеймса… А он не покидает инвалидной коляски.
- Но зачем мы ушли из спальни?.. Для чего были все эти приготовления, связывания? Я думал, вы хотите развлечься со мной… не совсем обычным образом…
- Ах, вот что!.. И ты был бы рад совратить и опозорить честную замужнюю женщину, маленький негодяй? Свою родную тётушку? – смеялась миссис Ирэн, увлекая племянника на лестницу.
Связанный и голый, Генри испуганно озирался, боясь быть кем-нибудь увиденным.
– Нет, милый, моя добродетель несгибаема!- говорила тётя, ведя его наверх. - Я верная супруга дядюшки Джеймса.
Когда они поднялись на верхнюю галерею, пред сэром Генри в полумраке неожиданно возник силуэт девичьей фигурки, перегнувшейся через перила. Кроме чулок и подвязок на ней не было ничего. Упругая округлая попка была задорно приподнята. Лейтенант ахнул...
- Ой, смотрите-ка, кто это там стоит? – посмеивалась тётушка. – В такой пикантной позе... Ах, да это наша горничная! И почти без ничего!.. Ай, какой стыд, молодые люди - оба нагишом!
- Что она там делает?.. – зашептал Генри.
- А вот сейчас узнаем, – говорила миссис Ирэн, подводя упиравшегося племянника.
- Вот, Амалия, - сказала тётя, - я привела нашего гостя... Нет-нет, ты стой, как стоишь! И слушай... Сегодня тебя накажет он - не всё же мне трудиться. Надеюсь, это послужит тебе хорошим уроком. ...Что?
- Да, мадам, - послышался сдавленный голос умиравшей от стыда Амалии, совсем забывшей, что именно за это «мадам» она и наказывается.
- Ты опять?? – удивилась тётушка. - Ну, что же... Сэр Генри!
Сэр Генри в это время, забыв обо всём, смотрел на приподнятую часть Амалии, и плоть его, которую ничто не сдерживало, восстала до небес.
- О-о, мой милый, да вы просто Геракл! – восхитилась тётушка. - Приступайте же...
- Не нужно, тётя... – Генри страшно смущался своего торчания и своей полной наготы. - Я не могу...
- Вы лжёте, сэр! Ваша плоть правдивее вас! – торжественно произнесла тётушка и, охватив рукою эту плоть, придала ей нужное направление. – Вставляйте же!.. Ну?!..
- Ох! – воскликнул Генри, волей-неволей погружаясь в девичье тело.
- Ах! – ответила ему Амалия, и простонала: - Госпожа! сэр не так наказывать!!
- Сэр наказывать так, как ему будет угодно, - хладнокровно отвечала тётушка, слегка передразнив её акцент. - Продолжайте, сэр Генри. Вы должны задать моей Амалии хороший урок! ...А теперь, молодые люди, я вынуждена вас покинуть – у меня много
