Готика

Громада Уитстокс-холла угадывалась в темноте ночи сквозь заросли кустарника и старых вязов, окружавших поместье по периметру. Джек остановился и перевёл дух. Вот он и у цели! В таком доме наверняка найдётся, чем поживиться. Только бы не было собак...
Он плотно застегнул свою старую матросскую куртку, поднял ворот, затянул покрепче пояс и осторожно стал продираться через колючий кустарник.

*    *    *

Час назад, сидя в портовой таверне с таким же, как и он, молодым матросом Бобом, тоже списанным на берег за неучтивое поведение, и просаживая за пинтой мадеры последние гроши, он хвастал, что обворует это поместье и глазом не моргнёт.

- Дурья башка, - шептал ему Боб заплетающимся языком. – Думаешь, тебе одному такая мысль в голову пришла?.. Как бы ни так!.. Я давно уже подбирался к Уитстокс-холлу, высматривал, что да как... Разговаривал с надёжными людьми... Так вот, Джек, скажу тебе, как другу – не пытайся!

- Это почему же?.. – самоуверенно ухмылялся Джек. – Много прислуги?.. Собаки?

- Да нет... Прислуги никакой. Собак я тоже не видел. Хотя подходил к самой изгороди, нарочно шумел там в кустах. Нет, никого... Но ты разве не слышал, что поговаривают об этом поместье?

- Буду я всякие россказни слушать! – презрительно хмыкнул Джек. – Ты мне скажи лучше, идёшь ты со мной?

- Да постой ты!.. - Боб сокрушённо закачал головой и как следует хлебнул из стакана. – Поговаривают, что хозяева нарочно не держат собак... Понимаешь? И охрану не ставят. Для чего?.. Вот то-то и оно, для чего...

- Ну, и для чего же? – Джек был насмешлив. – Чтобы их легче было обокрасть?

- Нет, Джек, не обокрасть... Уитстокс-холл ни разу ещё не обокрали. Во всяком случае, на моём веку. Иначе бы об этом все знали, правда?

- Да говори уже, наконец, Боб!

- Скажу... – Боб наклонился к самому его уху и прошептал. - Чтобы вору легче было туда попасть!

Джек тупо смотрел на приятеля.

- Попасть им в лапы! Понимаешь? – горячо зашептал Боб. – Потому, что обе хозяйки Уитстокс-холла – ведьмы!

- Тьфу ты!.. Так и знал, что к этому всё сойдёт. Боб, перестань! Ты уже взрослый мальчик...

- Я-то взрослый, Джек... И кое-что успел повидать. А вот ты, кажись, ещё малёк!.. – обиделся Боб.

- Малёк?.. – усмехнулся Джек. – Сам ты малёк... А ну, ставь краба! – и Джек, растопырив свою крепкую клешню, установил её на локоть.

- Да ну, была охота!.. – Боб знал, что Джек крепок и силён, и руку не выставил. – Иди, если хочешь пропасть ни за грош!.. Или выслушай сначала старого товарища, который желает тебе добра.

- Говори, - потребовал Джек.

- Наливай, - хмыкнул Боб, который давно уже был на мели.

Джек наполнил стаканы крепким тёмным вином, и друзья выпили. Боб закрыл глаза и замер, ощущая, как мадера пробирает его до внутренностей.
Джек не изменился в лице: для него всё было пустяки.

- Ну, вот... – начал Боб, стараясь, чтобы язык его не заплетался и говорил умно. – Ты помнишь, Джек, что раньше в Уитстокс-холле жила старуха?.. Старая хозяйка?

- Ну, была вроде старуха. Страшная, как смерть... Давно я её что-то не видал в городке. Может, померла?

- А разве были похороны, Джек?.. Ты  вспомни. Уж год, как старуха исчезла, а никаких похорон… А старый хозяин-инвалид?.. Да у них там вообще никто не умирает! Я за этим нарочно следил, Джек. У этих Уитстоксов есть и свой собственный участок на кладбище, и склеп... Но он пуст!

- И что ты этим хочешь сказать? – в крупно вылепленном лице Джека ничего не изменилось и его решимость сделать то, что он задумал, не поколебалась.

- Скажи-ка, Джек, давно ты видел последний раз рыжего О`Браейна? Ну, от которого покоя не было в любом кабаке. Всегда ещё он жульничал в кости, сволочь ирландская... Его уж тоже с полгода не видать. Не знаешь, где он?

- Не знаю. Может, нанялся  на «Роситту» и ушёл на Мадейру…

- Да кто его наймёт, этого О`Брайена!.. Он только воровать был мастер. Как-то раз, помню, сидели мы вчетвером, вон за тем столом, и бросали кости. А он проигрывал, и просил поверить в долг. «Да где ты возьмёшь?» – говорит ему Мак Бредли. А он и сказал, мол, Уитстокс-холл обворую. Там, говорит, денег куча... И золото. И с тех пор как в воду канул.

- Да-а, здоров ты врать, приятель!.. – губы Джека искривила жёсткая усмешка. - Последний раз спрашиваю, идёшь ты со мной? У меня, брат, хватит сил справиться с любой ведьмой. Я зарок знаю…

Боб смотрел на него испуганно, как на умалишённого.

- Нельзя туда ходить, Джек!.. Что стоит вся твоя сила против ведьминского колдовства?

- Ну, смотри!.. Мне же лучше - больше достанется. Только уж в займы тогда не проси. …И зачем я на тебя столько мадеры извёл??

Джек встал и начал сердито застегивать куртку.

- Может, проводить тебя, Джек? – робко спросил Боб, чувствуя перед ним свою вину.

- Найду дорогу, - решительно сказал Джек, но тень тревоги всё же пробежала по его лицу. - Ты лучше вот что… Ты жди меня здесь, Боб. Если к рассвету не вернусь, то… со мной что-то случилось. Тогда иди меня выручать.

*    *    *

Заросли были ужасные. Колючки цепляли за штаны, за рукава и ворот куртки, царапали шею, лицо; ноги путались в ветвях. Но Джек упрямо лез вперёд…

Наконец, живая изгородь закончилась, и он буквально вывалился из кустов на траву. Сквозь тучи тускло светила полная луна, а перед ним стояла тёмная громада длинного мрачного здания без единого огонька внутри.

Джек застыл, вслушиваясь и вглядываясь в темноту… Вокруг стояла мёртвая тишина.

*    *    *
 
Длинные тёмно-красные тяжёлые портьеры свешивались со стен, плотно закрывая высокие окна. В глубине стены пылал огнём огромный, в человеческий рост, закопченный камин. Свет от камина был единственным освещением комнаты, потолки которой терялись в темноте.
Несмотря на горевший камин, в комнате было холодно…

В большом кресле у камина сидела дама в чёрном атласном плаще с капюшоном, полностью скрывавшем её фигуру. Бледный профиль её лица, на котором отражалось пламя, светился на фоне окружающей черноты. Зябко потирая руки, дама напряжённо вглядывалась в камин, будто пытаясь что-то разглядеть в языках пламени…

За её спиною, на широком дубовом столе стоял гроб, затянутый чёрным шёлком снаружи и белым – изнутри. Крышка была снята. В гробу лежало тело девушки…

Красное бархатное платье на покойнице было украшено белыми рукотворными розами из батиста - по вороту и до самого низу - и выглядело великолепно. Иссиня-бледное мёртвое лицо её с закрытыми глазами было красивым… Очень красивым!

Наконец, где-то в доме ударили часы. Дама вздрогнула, очнулась, поднялась из кресла и откинула чёрный капюшон. Рыжие волосы её блеснули в свете пламени и рассыпались по плечам.

- Я ясно вижу, Эльвира – к нам гость!.. – сказала она, обращаясь к гробу. В ответ царило безмолвие.

Дама вынула из вставок на стенах два факела, зажгла их от камина и установила в головах гроба в специальные подставки. Лицо в гробу осветилось неверным мерцающим светом.

- О, дочь моя! – торжественно воскликнула дама, встав против гроба и высоко вздымая руки. – Пора восстать! Пришёл час! Пятница, тринадцатое! Пробило полночь… Полнолуние!

Однако ничто не шевельнулось ей в ответ, и мёртвое лицо осталось недвижным. Женщина с тяжёлыми волосами склонилась, скрестила руки над лицом девушки и возопила с отчаянием:

- К нам идёт свежая кровь, дочь моя! Хочется ли тебе хоть немного ещё вдохнуть жизни? Хоть немного?! Хоть до утра?

Мёртвая тишина была ей ответом. Женщина заломила руки и в отчаянии зарыдала…

Неожиданно тело девушки, сохранявшее до сей поры полную неподвижность, вздрогнуло. Судорога прошла по мёртвому лицу, черты его исказились жуткой гримасой, и сквозь неподвижные губы раздался глухой, будто поземный голос:

- Тяжко… тяжко… Не смогу…

- О, дочь моя! призываю тебя, восстань! Порадуй меня! Сделай ещё хоть один глоток жизни! – с новой силой заголосила женщина, воздев руки, и принялась подёргиваться в бесовском танце.

Где-то в доме ей стали ритмично вторить тамтамы. Сначала глухо, а потом всё громче, громче… И вот уже и гроб стал постукивать по столу своими деревянными ножками, содрогая лежащее в нём тело.

Танцуя, женщина протянула к лежащему телу руки, будто вызывая его на танец, и… Тело начало медленно, не открывая глаз, подниматься!

Тут же тамтамы зазвучали громче, факела вспыхнули в полную силу, а мертвая, уже сидя в гробу, подняла и потянула к матери руки...

- Сама! Сама! – выкрикивала мать, танцую вокруг гроба. – Восстань! Восстань и насладись!.. Ты умерла не навсегда!!

Тело девушки в бархатном кровавом платье с белыми розами, наконец, встало в гробу. Оно дёргалась в танце с закрытыми глазами, и как будто искала чего-то в воздухе…

- Сходи на землю! – крикнула мать, и дочь повиновалась. Мёртвая начинала чувствовать себя в мире живых всё более уверенно…

И вот она уже на полу, уже они коснулись друг друга, мёртвая и живая, и обнялись! И мёртвые глаза широко раскрылись…

(далее будет)