12. Великий и ужасный

                                            Тот, кто глубоко исследует свою душу,
                                            так часто ловит себя на ошибках,
                                            что поневоле становится скромным.
                                            Он уже не гордится своей просвещенностью,
                                             он не считает себя выше других.
                                                                                        К. Гельвеций

    Вечерело, когда Дорожная Пыль преодолел вторую речку. По его оценке, он мог добраться до Кэкэ в начале ночи, но эта перспектива не выглядела заманчивой: появиться на ночь глядя в неизвестном месте у незнакомого человека, да ещё и уставшим? Нет. Лучше появиться утром, а за день всё как-нибудь образуется. Он выбрал на берегу большой шхеры недалеко от устья речки красивое место и стал распаковывать рюкзак. Заботливые руки  Ма  предусмотрели всё: спальник, топорик, спички, кусок печёного мяса, хлеб, лук, чай, сахар. По-видимому, у неё был богатый опыт путешествий по безлюдным местам. Дорожная Пыль развёл костер, поставил котелок с водой, рядом на разогретый камень положил мясо и пошёл нарубить лапник, чтобы выложить им место для сна. Закончив все дела, он искупался, поел и, забравшись в спальник, быстро заснул.
    Проснулся Дорожная Пыль ранним утром, когда выход солнца только наметился над горизонтом красной подсветкой. Справа висела Луна, и Венера сияла особенно ярко. Он мысленно провёл плоскость через точку рассвета, Венеру  и себя – это была плоскость вращения Солнечной системы. Луна в эту плоскость не попадала. Отсюда очевидно следовало, что Луна не образовалась вместе с Солнечной системой. Это был совсем другой процесс: либо её когда-то захватила своим притяжением Земля, либо она сама была родом из Земли. "Как легко прийти логически к тому, к чему человечество шло веками, - думал он. - Казалось бы, всё так очевидно... Чёрт, этот проклятый внутренний диалог почти всегда ведёт к одному и тому же - к поддержанию чувства собственной важности".
    Для того, чтобы остановить диалог, он решил полностью сосредоточиться на звуках. Это ему удалось. Утренние звуки леса умиротворяли. Дорожная Пыль встал и решительно собрался продолжить путь.
    Двигаясь быстрым шагом, он старался придерживаться скал. Это позволяло, с одной стороны, меньше вымокнуть от росы, а с другой – уменьшить вероятность попадания ноги в расщелину между камнями, предательски прикрытую мхом и травой. Довольно скоро он вышел на грунтовую дорогу, по которой и пошёл влево, согласно плану Сэсэ. Километров через пять снова свернул с дороги влево и, миновав оконечность какой-то шхеры, оказался перед большим пятиэтажным кирпичным домом, стоящим среди скал, покрытых хвойным лесом.
    «Как мне найти Кэкэ»? – думал он. Немного поколебавшись, Дорожная Пыль решил, что местный Гудвин вполне может проживать в квартире с  номером 13. Он нашёл первый подъезд, поднялся на четвертый этаж и позвонил. Никто не отозвался. Нажал на дверную ручку, дверь открылась, и Дорожная Пыль оказался в квартире с небольшим коридором и одной комнатой. У балконного окна стоял черноволосый с проседью мужчина невысокого роста, плотного телосложения и заворожённо смотрел на стекло, о которое бились две жирные мухи. Похоже было, что хозяин квартиры даже не заметил гостя. Дорожная Пыль нарочито кашлянул.
- Не подскажете, как мне найти Кэкэ?
Мужчина резко повернулся к нему лицом, ничуть не удивившись его появлению.
- Никак не могу понять психологию этих мух, - виновато сказал он. - Они всё время пытаются пролезть в комнату, чтобы потом биться о стекло. В чём смысл? Как думаете?
- А что тут думать!? - удивился Дорожная Пыль. - Они просто пытаются улететь; стекла не видят, вот и бьются.
- Слишком наивно, слишком. Они же сюда пробирались? И ведь очень хотели, но о стекло не бились. Ты видел когда-нибудь мух, бьющихся о стекло с той стороны!? А!? То-то же... Тогда почему, пролезая сюда, они были хитры и изворотливы, а, покидая помещение, превратились в идиоток? Нет, что-то тут не так, дорогой мой.
- Может быть, они лезут в комнату в надежде найти что-нибудь съестное, но разочаровавшись, пытаются покончить с собой?
- Не думаю, чтобы их отчаяние было столь велико. К тому же у меня на столе лежит преотличный бутерброд. Так разочароваться в жизни!? Не думаю... Не думаю... Да, вы проходите, садитесь, понаблюдаем ещё.
- Да-да, спасибо. Премного вам благодарен. Но я Кэкэ ищу. Знаете его?
- Знаю. Какая разница? Не с этим их поведение связано, - задумчиво подытожил хозяин квартиры.
- Я всё-таки про Кэкэ хотел...
- Я Кэкэ, я, - перебил его мужчина, - но это не продвигает нас ни на йоту.
- Послушайте, может быть,  они просто так, из любопытства?
- Нет, дорогой мой, не всё так просто. На вот, смотри, - с этими словами он взял пластмассовый поддончик и высыпал в него из банки опарышей. Те немедленно  поползли в разные стороны, но через некоторое время собрались у одного края, пытаясь перелезть через него. Кэкэ развернул поддончик, и картина повторилась.
- Видишь! Видишь! - запальчиво говорил он, - Они все ползут на юг! Но они же не птицы. Зачем им это надо!? Ты..., вы... что думаешь?
- Уму непостижимо! Они ползают-то еле-еле. Для них движение в любом направлении ничего не даёт. Зачем такая избирательность?
- Вот именно, дорогой друг! Если с опарышем ни черта не понятно, то что говорить о взрослых, состоявшихся мухах!?
  Тут его взгляд остановился на Дорожной Пыли, и до Кэкэ наконец дошло, что он не знает своего гостя.
- ... И-извините, вы ко мне?
- Да. Меня послал к вам Сэсэ.
- Сэсэ!?... Дурацкое имя.
- Вот и я говорю.
- Я не знаю никакого Сэсэ.
Но тут его растерянность прошла: видимо, он снова подумал о мухах.
- Какая разница? Сэсэ, не Сэсэ! Вы мне симпатичны.  К тому же, вы хорошо разбираетесь в мухах.
- Я!? - Дорожная Пыль присел от удивления.
- Конечно. Иначе, как бы у нас получился такой содержательный  дискурс.
- Ну, хорошо..., хорошо. Честно говоря, я пришёл к вам поучиться, понять мир и всё такое.
- Так здорово же! - хлопнул его по плечу Кэкэ. - Оставайтесь у меня, будем наблюдать, разговаривать. Вы сами маг какой специализации?
- Я не маг. Обычный человек с помойного мира.
Кэкэ задумчиво закатил глаза.
- Бывал, бывал у вас. Давненько, правда. Подзапустили вы мир-то. Да-а-а... И грязновато как-то. Ладно, идите в ванную, а я что-нибудь на кухне сварганю.
Стоило Дорожной Пыли открыть в ванной кран, как в  неё с криком: «Стойте! Стойте!» ворвался Кэкэ. Дорожная Пыль испуганно закрыл кран.
- Что случилось!?
- Извините меня. Я совсем забыл о нём.
- О ком?
- У меня в ванной паучок живёт. Понимаете, он такой странный, всё время паутину плетёт прямо в ванне. Я его вначале совсем не понимал: в ванной комнате темно и  насекомых нет. А уж внутри самой ванной вообще безнадёга. О какой охоте можно говорить!? Я и мыться перестал, чтобы его не трогать; но стирать-то надо! Вот  я раз в неделю ловлю его и пересаживаю в другое место, чтобы спасти от горячей воды. Он меня за это ненавидит.
- За что, собственно, он вас ненавидит!? Вы же его спаситель.
- Ну, как же вы не понимаете!? Раз в неделю приходит огромный монстр, ломает его с таким трудом построенный дом, хватает самого и переносит чёрт знает куда, чудом оставив в живых. Он же про воду ничего не знает! Да, что я вам рассказываю!? Все мы так же укоряем Господа за напасти, забывая, что, может быть, он спасает нас от гибели.
- И что же? Он каждый раз возвращается назад?
- Представьте, да! Сначала я думал, что это следствие патриотического настроя. Любовь к родным местам, так сказать. Но теперь я точно знаю, что он это делает из эстетических соображений. Понимаете, огромная ванна, почти невидимая паутина и он, практически парящий над белоснежной бездной... А!? Каково!? Эстет хренов!
- Скажите, Кэкэ, вы, что, энтомолог?
- Нет, я антрополог, немного этнограф. Не вижу большой разницы между изучением жизни людей и других существ.
- Сэсэ меня очень заинтриговал одной разновидностью существ. Может быть, вы о них что-либо знаете? Он называл их гадёнышами.
Кэкэ на секунду задумался.
- Да-да, я понял. Речь идет о володарасах. Их ещё называют летунами. Это разновидность неорганических существ с высоким уровнем осознания. Вам-то что до них!?
- Как же? Они питаются нашим осознанием. Они лишают нас будущего.
- А ну-ка, подойдите к зеркалу и посмотрите себе в глаза. Так-так! А теперь скажите громко: "Они лишают меня будущего". Ну!?... Чувствуете, фигня какая-то!? Лишить вас будущего можете только вы сами. Летуны – замечательный стимул, чтобы стать воином. Суть заключается в том, чтобы, во-первых, сохранить их подарок – язык, и, во-вторых, стать для них несъедобным. Для этого нужны всего лишь железная дисциплина и отсутствие чувства собственной важности. Вот, собственно, и всё! - радостно заключил Кэкэ.
- Да, уж... Проще не бывает. Вы все говорите о собственной важности. Интуитивно я понимаю, о чём идет речь, но, чтобы её победить, нужно точно представлять, что это за тварь такая.
- Собственная важность –  это тысячеголовый глист, паразитирующий на нашей психике. Она может принимать тысячи различных форм, в зависимости от человека и обстоятельств: от банальных спеси и гордыни до изощрённой жалости к себе. Можно сказать, это внешний разъём, через который наша энергия может выходить вовне. Этот разъём - наше персональное приобретение. Что пенять на летунов!? Они просто к нему подключаются. Конечно, они участвовали в его создании, но сейчас он наш. Поставь на него заглушку: твой разъём - твоя заглушка. Вот и вся недолга.
- Сэсэ мне говорил, что я не стану воином. Может ли "не-воин" поставить заглушку?
- Может. Но, если "не-воин" поставит заглушку, значит, он – воин. Впрочем, быть или не быть съедобным, выбор каждого из нас.
- Допустим, я съедобный, что я теряю в сравнении с воином?
- Быть съедобным – форма несвободы. Ты не сможешь по своему желанию путешествовать в другие миры, ты не сможешь делать многие вещи, так как тебе для этого не будет хватать энергии осознания.
- Меня учили, что свобода - это осознанная необходимость.
- Кто мог учить вас такой глупости!? Странно: свобода - это осознанная несвобода... Хм, выверт какой-то! Получается, что заключенный в одиночной камере, знающий, за что сидит, признающий свою вину и справедливость возмездия, самый свободный человек? К тому же получается, что свобода - это только особенность познания. Например, известно, что у материального тела шесть степеней свободы. Стало быть, пока мы не осознали этот факт, подобная свобода отсутствовала? И, вообще, зачем нужно бороться за свободу? Можно просто осознать необходимость несвободы, и всё, - Кэкэ задумчиво сел на диван.
- Может быть, вы и правы, и я не свободен, но я - не воин, а в ваш мир через дыру прошёл!
- Ты прошёл через дыру как кусок дерьма.  Ты всплыл здесь не по своему желанию. Ты был не свободен. Ты был во власти дыры. Это она транспортировала тебя своей силой... Ладно, что я на тебя набросился!? Мойся на здоровье. Сейчас я поймаю этого пижона.
С этими словами он прошёл в ванную комнату, нагнулся, и через некоторое время на его ладони уже сидел паучок. Кэкэ держал его нежно, как близкого друга.
- Пойду, отнесу его на кухню. Там мух больше. Пусть подзаправится.