Средь бела дня

                         
                                           1
После окончания тренировки, Бахтияр, со своим старым приятелем Сериком, тренером по вольной борьбе, зашли в небольшое, уютное кафе. Народу в нем было немного. И такая атмосфера сама располагала к спокойной и непринужденной беседе, после шумного спортзала.
Мужчины сделали заказ и Серик взглянул в лицо Бахтияра.
-Что с тобой творится в последнее время? Я перестал тебя узнавать! Где твой бойцовский характер? Между прочим, твой настрой передается и твоим пацанам. Ты об этом думал?
-Да знаю я… - Бахтияр вздохнул в ответ и отпил кофе. – В том-то все и дело. До отборочных остается всего неделя. И по их результатам станет ясно, кто примет участие  в Международном турнире Кабанбая Батыра у нас в городе, в сентябре. А кто потом, и самое главное – в Первенстве Мира, в Греции, но уже, правда, в октябре.
-Ну, а в чем, собственно,  проблема-то?
- Не в чем, а в ком… - в Сейтханове Ермеке, моем, так сказать,  коллеге «по спортивному цеху» и злейшему конкуренту.
- А что в нем такого особенного, что мешает тебе тренировать ребят?  - насторожился Серик.  – Он на тебя давит?
-  И, да и нет. С виду – то  все вроде хорошо получается.  Но я-то понимаю, что его ребята лучше моих подготовлены. Я как могу своих тренирую, но знаю, что  мои орлы его бойцов не одолеют.
-Да брось, ты! Кто он такой? Что – то я о нем мало  наслышан в наших – то кругах, – не унимался Серик.
- Сам он  из Караганды. Недавно приехал. В свое время закончил физфак КарГУ, стал мастером – международником по самбо. И здесь у него слишком все гладко идет. А другим, таким как я, приходится в его хвосте плестись. Вместе со своими воспитанниками. А у меня их две группы.  И причем – платные.  – Бахтияр от волнения заерзал на стуле.  - Вот я и хотел у тебя совета спросить, как ты решаешь такие проблемы? Помнишь, ты мне, однажды,  что – то рассказывал об этом?
- А вот ты о чем,  - с пониманием, усмехнулся Серик.  – Да, было дело как-то. Надо было одного тренера усмирить. Мирно разобраться. Ведь ты же помнишь наш девиз, еще с советских времен: «О, спорт, ты  - мир!»
-Ну и как ты усмирил конкурента, если не секрет? - тихо  спросил Бахтияр.
И Серик также негромко рассказал своему товарищу, об одном чудодейственном средстве, которое нередко применяют китайские спортсмены перед крупными соревнованиями. Допингом оно не считается, потому что распознать в крови его очень сложно. А значительный положительный эффект от него имеется. Но  если чуть–чуть увеличить дозу, то получится сильная обратная реакция. Расстройство нервной системы. И спортсмен в течение  нескольких  дней не в силах будет продолжать занятия спортом. И вообще впадет в депрессию. Или наоборот – станет агрессивным. У кого как организм воспримет это средство. И после его применения, этот хваленый Сейтханов может на некоторое время вообще забыть кто он такой. Такое вот у препарата действие.
-Он полностью на травах,  – пояснил  Серик. И тут же добавил. - На травках я бы сказал. Я тебе по старой дружбе могу дать маленький пакетик. Но только смотри, между нами, что бы все осталось…
Было видно, что Бахтияр сразу обрадовался и воспрял духом:
-Вот спасибо, Серик! Не думай, все будет по форме. Ты только уточни, что и как мне надо будет сделать?
-Ну, во –первых, спасибо, ты своей маме скажешь за то, что она тебя «счастливым» нарекла.  – Серик снова заговорил вполголоса. – А я за этот порошок, должен буду еще отблагодарить того, кто мне его дал. А он «спасибами» - не берет. И дальше ты уже сам  будешь решать: где и как тебе лучше угостить  своего коллегу напитком с травкой. Усек?
- Сколько тебе надо за твои услуги? – Бахтияр полез в карман за бумажником.
- Успокойся, завтра скажу,  - Серик допил свой кофе и вскоре мужчины вышли на улицу.

                                                  2
В центральное отделение полиции нашу бригаду доставили уже под конец рабочего дня. И сразу же всех развели по разным кабинетам. Не страдающий никакими фобиями, я к милиции  - полиции почему – то испытываю нескрываемое чувство недоверия. Может тому виною фильмы и передачи по ТВ о жестких мерах, применяемых в подобных заведениях на допросах. Конечно, скорее всего, к полиции нашего города все это и не относится, но как только за мной захлопнулась решетчатая тяжелая дверь, мне, почему, сразу захотелось  - домой.
В кабинете следователя, куда меня любезно, как мне верилось, завели, было два молодых человека в белых рубашках, один их которых все записывал, вернее, пропечатывал, на ноутбуке. Хотя   скорость набора у него была побольше, чем у меня  сейчас, но все равно я понял тогда, что это мероприятие быстро не закончится.
А следователь, предупредив меня о  том, чтобы я ему говорил одну только правду и ничего другого, начал задавать различные каверзные вопросы.
- В каких вы были отношения с Шаймардановым?
- А кто это? – не понял я.
- Ну, потерпевший.
- Ни в каких -  утром «здравствуй», вечером -  «до свидания».
-Где вы находились в момент нападения на всех вас? В чем был одет нападавший? Какого цвета были у него брюки? В какой кепке был потерпевший? Какой у него был мобильный телефон?
Да разве сейчас все вспомнишь? От всего происшедшего, я был в состоянии тихого ужаса, и к тому же меня внутри всего трясло.
- А что это вы заикаетесь? И почему-то волнуетесь… - внимательно посмотрев мне в глаза, снова стал печатать следователь.
«Ну, интересно,  - подумал я. -  Тут на моих глазах, да еще и средь бела дня, уже людей убивают. А он говорит, что ты расстраиваешься…»
После этой первой беседы в ЦОПе, нас всей бригадой, вместе и порознь вызывали туда же еще три раза. Правда, я потом сказал прямым текстом господам офицерам, что я  - поэт, член Союза писателей России. И попросил их относиться ко  мне соответственно. Не знаю, это ли мне помогло или что другое, но в дальнейшем они ко мне уже обращались, вплоть до самого суда, только Николай Николаевич.
Ожидание суда для меня, свидетеля -  и то  стало нервным процессом. Нужно было вспомнить все, как было, откинуть то, что не нужно, сказать то, что они, судьи хотели от меня услышать и все. Дома я не  раз и не два перебирал в памяти все с самого начала моего лета две тысячи тринадцатого года…
В конце апреля, по направлению от городского центра занятости, я устроился на предприятие по уборке улиц. Грязной работой меня к тому времени, уже никто бы не напугал, где только мне ни пришлось в свое время потрудиться!
Я настроился на то, что при любых обстоятельствах проработаю на новом месте хотя бы до зимы. Давая себе такое обещание, я тогда, естественно, даже не мог и предполагать, о каких обстоятельствах в дальнейшем может идти речь. Моей обязанностью был сбор мусора по обеим сторонам улиц. Сбоку, на пояс,  я к себе привязывал несколько пустых мешков из-под муки, в уши вставлял наушники от плеера и…вперед.
Не прошло и полного месяца, а мне однажды, на этой работе  так повезло, как никогда в жизни. Более того, я после этого стал реально верить в свою судьбу. И в то, что хорошее  - может хоть когда случиться с любым из нас! И причем к этому не надо даже прилагать никаких усилий. Что будет, то и будет.
- Эй, Никола, - окликнул меня в тот день, один из коллег.  – Сходи, вон, за остановкой собери мусор.
Вот командир, еще нашелся. Хотелось мне его тогда послать подальше, чем за остановку, да сдержался. Нервы пожалел. Траву под ногами-то носком ботинка разгребаю, и вижу, что это? Лежит толстый портмоне. Или как сейчас любят говорить – лопатник. Я, не веря глазам, пробую его на ощупь и чувствую его упругость. Заглядываю в него и вижу – аккуратно сложенные крупные новенькие купюры нацбанка Казахстана.. А когда я уже вечером подсчитал его содержимое, то в нем оказалась как раз половина моего заработка на новом месте.
                                                              3
Как только  Ермек Сейтханов вышел на улицу из душного спортзала, он почти сразу же почувствовал необъяснимую легкость. Она выражалась в каком-то полете не только души, но и всего тела. Казалось, что земля реально уходит из – под ног, которые её лишь слегка касаются. И от этого ты словно взлетаешь на несколько сантиметром и паришь. Состояние необычное и непривычное, но оно не может долго нравиться.
Полчаса назад, когда Бахтияр угощал Ермека напитком, купленным, по его словам  в лотке, он уверял, что после выпитых даже нескольких глотков, усталость – как рукой снимет. И прежде всего потому, что он, Бахтияр, угощает Сейтханова от всего сердца.
Ермек не чувствовал ни ног ни рук. Попробовал себя ущипнуть, но боли не ощутил. В другой руке у него была бутылка с остатками напитка, которым его угощал Бахтияр. Ермек сделал из горлышка еще два больших глотка. И сразу же присел около какого – то забора. Все перед его глазами  стало расплываться.
Мужчина вдруг почему-то потерял ориентир. Он не мог понять, где он находится и вообще, что происходит вокруг. Его окружали не только незнакомые строения, но и люди. Кучка  подозрительных граждан, одетых одинаково, во все красное, расположилась в нескольких метрах от Ермека. Люди пристально смотрели на него, переговариваясь между собой. В  руках у них были палки и непонятные длинные предметы.
По всему их виду, было ясно, что незнакомцы готовят на него нападение. Но Ермек, не из робкого десятка. К тому же он не сторонник драки без причины. И вот мужчина уже медленно подходит к сидящим, гладит каждого по лицу, в знак скорейшего примирения и просит их оставить его в покое и  уйти. Затем Ермек,  также неспеша, словно паря на землей, возвращается на свое место, где и был ранее.
Но незнакомцы не унимаются. Они смотрят в его сторону и что-то шумно обсуждают. Какие непонятливые! Ермек уже снова около сидящих. Он забирает у кого – то из незнакомцев их палки. А самих пытается прогнать. Но люди не торопятся уходить и  шумят. Кто-то из них – падает. Ермек подает ему конец палки, чтобы тот смог подняться…
Затем все вдруг куда–то  пропадает. Пустота…Шум какой-то, затем – гул…
Громкие разговоры. Полиция. Крики. Ничего не понять. В чем дело? Его хватают полицейские, куда-то запихивают, в машину какую-то…
                                                      4
- Свидетель Тимохин, пройдите в зал суда,  - услышал я и, хлопнув по плечу своих коллег по бригаде, которые ожидали в коридоре своей очереди, вошел в небольшое помещение.
-  Скажите, свидетель, - начал господин прокурор, - вы имеете личную неприязнь к подсудимому?
-Уточните, пожалуйста, вопрос,  - я решил протянуть время и подготовиться к ответу.
-Ну, я хочу знать, вы готовы заведомо оговорить подсудимого из каких-то своих корыстных побуждений?
- А, нет, ну что вы?
Ну, конечно, о какой неприязни может идти речь? Ведь за несколько дней до суда, на очной ставке с обвиняемым Сейтхановым, он попросил у меня прощения  за то, что ударил по лицу, и даже обратился  по имени – отчеству. В ответ, я призвал его чистосердечно признаться в содеянном, чтобы не вводить в заблуждение правоохранительные органы. На прощание мы обменялись крепким рукопожатием. После чего только не хватало нам обоим мирно разойтись по своим делам. И инцидент – исчерпан! Правда, тут  одна маленькая неувязочка имеется. А как быть  с убитым - то? Его-то уже не  поднять!
Суд был чисто показушным мероприятием. Всем все  уже давно  было ясно. Признал подсудимый