Б. Д. С П О Д Ы Н Ю К .
О Х О Т А П У Щ Е Н Е В О Л И .
Огромная жизненная трагедия обрушилась на Бориса в мае 1972 года. Умер отец, человек, который всегда и во всём являлся опорой для всей семьи. В один день они, – это мать Бориса, его сестра Тамара сам Борис, его жена, дочка, то же чувствовали муж и сыновья сестры, как по мановению волшебной палочки, оказались голыми и не приспособленными к жизни. Мы все не имели четкой программы действий в жизни, какую имел наш отец, который никому не навязывая своего мнения, умел убедить всех в правильности тех или иных шагов.
Теперь, после похорон, все начали осознавать, какую потерю они понесли и, осознав это, начали методом проб и ошибок налаживать свою жизнь и жизнь своих семей. Хотя, мать и не хотела после смерти отца жить с кем-то из детей, однако, её здоровье вынудило Бориса переселиться в отцовскую квартиру, освободив комнату в коммунальной квартире, которую они занимали на Спиридоновской улице в Одессе, где они, втроём, проживали до переселения. Не сделать этого было нельзя, так как у матери развивался жесточайший склероз, она могла выйти на улицу в магазин и начисто забыть, где она живет. Борис с сестрой, сутками, разыскивали её по всему городу, и были счастливы, когда находили её, невзирая на её вид и состояние в каком её находили.
Слава богу, мать их узнавала. Затем, неделями её отмывали, лечили от всяких болячек, которые она подхватывала в своих путешествиях, и только, только приведя её в нормальное состояние, расслаблялись, теряя бдительность, как она, опять, уходила. И все повторялось, заново. Поэтому Борис и переселил свою семью в отцовские пенаты, что положительно сказалось на мамином здоровье. Она регулярно принимала медикаменты, приписанные ей врачами. Гуляла либо с Борисом, либо с его женой и, даже, маленькая Наташка присматривала за бабушкой, то есть кошмар, который они имели до переселения Бориса, закончился сам собой, хотя, никогда, не бывает, чтобы все было хорошо. Теперь, начались склоки между женой Бориса и его матерью.
Ситуация - две женщины на одной кухне, причём одна - отягощённая склерозом . Борис оказался прокладкой между женой и мамой, куда они обе сливали жалобы друг на друга. Время шло. Борис понимал, что если ничего не менять, то его ждет психушка, а эти милые дамы, которые его до этого доведут, даже, не заметят, куда он делся в пылу своих принципиальных споров о том нужно или нет оставлять тряпочку на краю раковины после того, как ею помыли посуду.
Однажды, в пятницу, к Борису на работу заехал его хороший друг Вячеслав Вуськов, капитан милиции, инспектор ОРЭО ОблГАИ, высокий симпатяга с синими глазами, с фонтанирующим из него юмором, носившим форму капитана милиции с таким шиком, с которым некоторые генералы не носят свою форму. Славка никогда не унывал, всегда, был рад поделиться с другом и последней копейкой и последней шуткой или анекдотом, а знал он их хренову гору ( гору из хрена, просьба не путать ни с чем другим). И вот, около двенадцати дня Славка прибывает на базу СУ-51 треста «Термоизоляция», где Борис работал, в то время, в должности главного механика.
Обняв Бориса, он открыл свой портфель, где лежали две бутылки водки «Пшеничная» по 0,75 литра каждая, показал их Борису, тут же, попросил найти кое–какую закуску и поехать куда-нибудь на травку.
База СУ-51 была расположена на Шкодовой горе за Крекинг заводом, а под горой с Южной стороны было озеро, которое за лето зарастало ряской, а берега камышом. На этих берегах была масса уютных полянок покрытых шелковистой зеленой травкой, которые ни с одной из сторон не просматривались.
Борис вызвал водителя дежурного автобуса, который и отвез их на одну из этих полянок. Расположившись и нарезав колбаску, которую Вуськов, предусмотрительно, прихватил с собой и, развернув Борькины бутерброды они налили и выпили по первой за встречу. Кинув в рот по кусочку колбасы и грызнув зеленого лучка, они налили по второй, и выпили, закусив её более основательно, и тут Славка наливает третью и предлагает выпить за тех, кто в море, дороге, за тех, кого мы любим, но их нет с нами. Выпили по третьей, хорошо закусили и закурили, задумавшись. Вот тут Борис и поплакался Славке в жилетку о своем житье, о непрекращающемся разборе полетов между женой и мамой, родными ему людьми, которые достали его до печенок.
Славка, как высоко мудрый человек, не стал давать каких-то советов, а спросил, правда ли, что после смерти отца у Бориса осталось охотничье ружье.
Славка! – воскликнул Борис, - таки да, осталось, я недавно осмотрел его. Классное ружьишко, «Винчестер» 1937 года выпуска, двенадцатый калибр. Очень красивое ружье, сделано в Америке. Отец в Торгау поменялся с американцем, когда они встретились на Эльбе во время войны. Они, здорово, с тем американцем подружились. Меня, даже, в честь него назвали Боб, Борис по-нашему. Я родился в конце марта, за полтора месяца до конца войны и капитуляции фашистов. Папаня, в то время, был в действующих войсках в Германии, потом он там еще до 1948 года находился, ну и привез, как трофеи, автомобиль «Опель-кадет» и это ружье.
Вячеслав, внимательно, выслушал все это и, как бы невзначай, сказал, что через две недели открывается охота на косулю, кабана, зайца, лису и прочую красную дичь. Попросил Бориса подготовиться, то есть имел что одеть, обуть, что взять с собой, и т.д. В ночь с пятницы на субботу он заедет за Борисом, и они поедут, вместе, на охоту.
- Ты, Бобчик, не волнуйся, - продолжал Славка, - все вопросы, которые у тебя возникнут, будем решать по мере их поступления, договорились?
На этом они свернули междусобойчик, сели в дежурный автобус марки «Кубань». Борис вернулся на работу, а Славка поехал домой на Черёмушки. Новострой в любом городе, в то время, называли «Черемушки» по аналогии с Москвой.
Время бежало в работе и домашних заботах и две недели, потихоньку, подходили к концу. Борис, за это время, раздобыл себе рюкзак, болотные сапоги, старые, свободные на нем штаны и легкую армейскую курточку на вате, типа армейского бушлата. Затем покопался в папином охотничьем ящике, где нашел десятка два патронов с дробью от 1го до 3го номера. Там же нашел отцовский патронташ, куда уложил все патроны.
В пятницу позвонил Вуськов и сказал, что заедет за Борисом к 3-м часам ночи с пятницы на субботу. Точно в назначенное время Борис вышел во двор и увидал Славкин «Запорожец», эта модель ещё имела по бокам воздухо заборники, поэтому в народе имела кличку – «Ушастый». Они поздоровались, и Славик открыл багажник «Ушастого», куда Борис погрузил свой рюкзак, в котором была провизия на время его отсутствия дома, кинул теплую курточку и сверху положил ружьё в футляре. Футляр был сделан как длинный чемоданчик, оббитый черным дерматином сверху и обшитый зелёным сукном изнутри. Внутри имелось три отделения. Одно для стволов с цевьём , второе для приклада со спусковым механизмом и замком, третье предназначалось для шанцевого инструмента которым чистилось ружьё. Там же находилась и баночка с ружейным маслом для смазки вычищенного ружья. В закрытом состоянии этот чемоданчик напоминал футляр для скрипки, о чем, не задержавшись ни минуты, не преминул заметить Вячеслав.
- Ну, посмотрим, как эта скрипка заиграет на охоте и каков будет скрипач?
- Скрипач, скажем прямо, хреноватый, - буркнул Борис, - первый раз в жизни возьмет в руки эту скрипку, но стараться будет изо всех сил.
- Посмотрим, - продолжил Славка, - вскрытие покажет, а сейчас прошу в экипаж, дорога у нас долгая, едем в Балту к тамошнему леснику, где нас будут ждать наши ребята.
- И ты думаешь нас « Ушастик» дотащит до Балты и привезет назад, - удивился Борис, - это же более двухсот километров.
- Не переживай,- хохотнул Славка,- у меня машина – зверь.
- Заводи зверя и погнали, -лихо подначивал Борис.
Двигатель «Запорожца» взревел не тише, чем у реактивного истребителя СУ-7Б. Борис, на сто процентов, был уверен, что десятка два соседей, обязательно, при встрече поинтересуются, на чём таком шумном ездит его приятель. Вуськов, словно, услыхал мысли Бориса, спросил у него какой, по его мнению , самый бесшумный автомобиль в СССР. И когда Борис затруднился дать ответ на этот вопрос, ответил сам, сказав, что самым бесшумным автомобилем в СССР является «Запорожец» потому, что когда ты в нем сидишь, то твои колени закрывают твои же уши, соответственно, ты никаких звуков и не слышишь.
И вот так, под легкий трёп, они со Славкой вылетели за городскую черту на трассу Одесса-Киев и Славик нажал на акселератор полностью. Двигатель засвистел и зачирикал, как стая жаворонков на летнем поле и Борис, с удивлением, увидел, что стрелка спидометра легла на цифру 110км/ час и слезать с неё не намерена. «Ушастик» глотал километры, как голодный пес котлетки, впереди идущие машины, в ужасе, прижимались к обочине, когда слышали этот душераздирающий вой с которым «Ушастик» к ним приближался. Славка, спокойно, покуривал свои папироски, Борис начал дремать. Около шести утра они выехали на Любашевский клеверный лист. С него ушли налево, через час пролетели Котовск, еще полчаса понадобилось, чтобы доехать до Балты, и к восьми утра они въехали во двор лесника, где их, уже, ждали сослуживцы Славика по ГАИ, местный военный начальник и еще несколько человек, которые приехали из Котовска.
Всего, было одиннадцать человек. Все друг друга знали, кроме Бориса, поэтому ему пришлось пожать десяток рук прежде, чем он смог достать свои вещи из багажника машины. Все собирались как раз приступить к завтраку, после него на военном ГАЗ-66 Петр (так звали лесника) должен был развести их на номера и расставить загонщиков. Сегодня собирались охотится на кабана, косулю. Невзирая на то, что все были настроены друг к другу доброжелательно, завтрак закончили быстро, чувствовалось напряжение и возбуждение.
Поступила команда на выход, и лесник попросил встать вокруг него. Он начал всех инструктировать о правилах охоты, особо нацеливая всех не стрелять на звук, а стрелять, только, по хорошо видимой цели, затем зачитал, кто на каком номере будет стоять и все, дружно, залезли в кузов ГАЗ-66. Петр сел в кабину, и мы поехали по лесу. Если бы вы знали, какое количество оттенков только желтого цвета на листьях показал нам лес. Такое буйство красок на листьях деревьев, кустов, и высокого бурьяна Борис, наверное, видел в первый раз. Воздух в лесу был так свеж, что казалось, его можно пить. Параллельно их курсу летела сорока и трещала без умолка, предупреждая лесной народ о появлении в лесу незваных гостей. Настроение Бориса было приподнятое, какая-то радость распирала его грудь, все, вокруг, были милые и симпатичные люди. От избытка чувств он обнял Славку, который сидел справа от Бориса у самого заднего борта. И когда Борис обнял его, дурашливо сделал вид, что выпадает из кузова. Сидевший слева от Бориса Гриша, а напротив Славки Женя, подыгрывая Вуськову, схватили Бориса и Славку и толкнули их внутрь кузова. Там они упали на
