что-то внутри ушной раковины, но я этого не чувствовал, а слышал как из другого поет Том Уэйтс , своим осипшим голосом о Мертвом и Прекрасном. Захотелось плакать и глаза обожгло слезами, утереть их я не мог. Двинуться было не возможно, тело меня больше не слушалось...
- Твои глаза самая бесполезная часть твоего тела- ругался отец- они смотрят куда угодно кроме тетрадей и книг! - сейчас глаза вообще переставали видеть, их застилало розовыми слезами. Красивыми ванильно-розовыми бусинками слез, окрашенных кровью из лопнувших капилляров или вен внутри моей игрушечной головы с повышенной плюшевостью и плотной опилковостью , настоящего недотепы.
- Сделай хоть что нибудь полезное!- сердился отец подбоченившись и хмурил брови- Ты же ни к чему кроме своих компьютеров не прикасаешься!
Да я б с радостью..я даже мог бы. И наверное всё бы получилось, не оступись я неаккуратно, на спинке его кресла вешая над его рабочим столом гирлянду из флажков с поздравлением и пожеланием счастливого " Дня Отца" ...
- Эрик!!!- сквозь хриплый голос Тома Уэйтса я слышу взволнованный крик.
Совсем сморило...хочется спать, пап, не волнуйся...я потом всё уберу... когда проснусь.
7
Открыл глаза и проследил за движением солнца по небосводу, закрыл глаза и проследил за движением мыслей в голове.
Открыл глаза и проследил движение дней в календаре , закрыл глаза и последовал за течением мыслей.
Открыл глаза и проследил за сменой времен года, закрыл глаза и вернулся к своим мыслям.
Открыл глаза и проследил за появлением морщин на лице,закрыл глаза и насладился своими мыслями.
Открыл глаза и проследил за циклом инкарнации души, закрыл глаза внимая своим мыслям.
Открыл глаза и наконец проснулся, готовый поделиться со всеми, своими мыслями ... Но вот оказался здесь, в уютной мягкой комнате, тихой и теплой.
Открываю и закрываю глаза , ничего не меняется. То ли вокруг всё стало похожим на мои мысли, то ли мысли стали такими простыми и спокойными.
Просто, проще простого, того самого, который прост на столько , что проще казалось бы некуда, но есть ещё чуть проще ..проще простого.
Если смотреть на стену достаточно долго, то можно увидеть все что угодно, но только не возможно вспомнить как выглядит хоть что нибудь...
Невероятное спокойствие.Мой внутренний голос онемел или издох, не важно..вам этого никогда не понять, племя пиздаболов и пустословов.
Я перестал закрывать глаза.
Восемь
Она взяла желтый мелок и нарисовала, на асфальте ,огромное солнце. Большой ярко-желтый шар, такой большой что бы его хватило на всех.Что бы никому не было обидно. Горячее- пригорячее солнце для всех и каждого. Его испепеляющие лучи тянулись к без того загорелым телам и обжигали их, оставляя черные радиационные блямбы сочившиеся лимфой и пропекшейся кровью. Маленькие человечки на асфальте, нарисованные угольками, бежали к синему морю, ища в нем спасения и защиты. Оно любезно принимало их. Они пища и матерясь варились в нем заживо, источая тошнотворный и густой запах варенной мертвечины.
Те кто не сварился в море, прятались в полыхающих домах , укрывая свои головы руками. Тонкими черненькими ладошками, ссохшимися и скрюченными. Почти обуглившимися от жара желтого гиганта.
Лия улыбалась и подняв глаза на меня, щурилась поставив ладонь козырьком, боясь что потом в глазах будут "зайчики" от яркого солнца.
- Передай мне белый, пожалуйста - попросила она и протянула раскрытую ладонь - Я нарисую облако ...
- Тут совсем маленький ...- ответил я и положил в её ладошку кусочек белого мела - Хватит только на тучку, совсем кроху - Я улыбнулся и присел на корточки рядом с ней
- Этого хватит ... - На асфальте полыхало безумие. Черные города дымились и испарялись от жара взбесившегося солнца. Даже синего цвета моря почти не осталось ...всё становилось черным, как дорожное покрытие.
С кропотливостью ювелира и дотошностью математика, старательная художница снова взялась за дело, водя белым мелком по горячему асфальту, высунув язык от сосредоточенности. Было немножко смешно наблюдать за процессом со стороны, смотреть как она хмурит брови , когда появлялась лишняя черточка или довольная результатом отдувается смотря на свой шедевр с прищуром. Ей будто снова было девять и дальше этого рисунка уходила за горизонт целая жизнь. И в ней, в этой жизни, было ой как много солнечных погожих деньков. В принципе так и было, просто не всегда это понимаешь так отчетливо, так явно ...
-Готово!- довольная она отряхнула ладони и схватив меня за руку вскочила на ноги- А теперь пойдем в кино! Ты обещал!
Я последовал за ней не смея возражать, только бросил последний взгляд на рисунок , что она нарисовала. Посреди дымящихся крыш и свернувшихся калачиком трупов , обнявших колени в позе зародыша, сидел человек укрытый маленьким облаком. У облака были смешные ямочки на щечках и задорная улыбка. Человек тоже был счастлив , судя по широченной улыбке и позе лотоса И хоть на нем и были очки закрашенные бликами, ясно было что в глазах та же жизнерадостность,что и у заботливого облака...
- А ты боишься чудовищ ?- повисла Лия на моей руке
- Ты же меня защитишь , м?- улыбнулся я
Мы побежали под козырек кинотеатра, потому что начал накрапывать мелкий дождь....
девять
Зараза трупного окоченения очень быстро распространялась на части моего тела, на те что не относились к самому организму как совокупности органов.Не имевших ничего общего с моей физиологией, разве что косвенно имевших к ней отношение, но бывших при этом обязательными моими атрибутами и частью меня. то есть без них я чувствовал бы себя не комфортно, пусто и не полноценно , без этих своих частей тела, по которым сейчас шла ужасная чума онемения и холодности.
Сначала я понял что не чувствую подошвы,эта часть меня омертвела одной из первых.Следующими были шнурки, они не хотели подчиняться командам моего мозга! И так одно,за другим Я весь покрылся мертвой , холодной тканью и струпьями, клочками бесчувственных волос и клочков шерсти .
Когда я не смог почувствовать свою шляпу, так удобно и натурально подходившую мне, как часть сложной системы моего образа, я не выдержал и что есть мочи сосредоточился на ощущениях.Пытаясь заставить себя поверить что всё в порядке и ничего страшного не произошло и нет причин для паники.
Тут я обратил внимание на проходившего мимо господина в пальто и мне стало ужасно жаль его, ведь его пальто имело травму в виде дырки на самом больном месте, на локте.У меня аж судорога прошлась по телу,но с волной сострадания и сочувствия, мой собственный страх несколько отступил...но стоило мне увидеть мальчишку лет, тринадцати в рваных кедах, который мужественно сносил эту муку и мирился с тем что никто не в силах помочь ему, разделить его страдания или утешить, Я разрыдался стыдя себя за недавний страх и жалобы. Я смотрел в его серые глаза и на мужественную улыбку, рыдая словно сам чувствуя невыносимую боль!
Этот мир слишком жесток к нам! Человек ещё слишком слаб и беззащитен перед лицом опасности.Даже наши глаза-телевизоры и сетевой мозг не в состоянии охватить масштабы этой катастрофы!
Ужас с новой силой охватил меня! Шарф сжавшись от страха , начал неудобно душить горло и в глазах всё потемнело! Я впадая в панику ринулся на утек, но ноги заплетающиеся и мешающие модным джинсам контролировать скорость моего бега, понесли меня на проезжую часть. Где какой-то неуклюжий недотепа стукнулся об меня своим автомобилем ...
Х
Накрапывал неспокойный мелкий дождь, от порывов ветра небольшими стайками нервных капель бросаясь из стороны в сторону, и стекал неровными струйками по моему лицу на манер человеческих слез, так высоко ценимых в среде романтических натур. Передо мной стояла она, сложив свои мраморные тяжелые крылья за спиной и потупив скорбный взгляд, по её гладким щекам так же текли прозрачные ручейки слез самого неба плачущего за нас. Стражей памяти.
Я смотрел на неё всё время, что я себя помню. И я знаю что она украдкой тоже посматривала на меня, но лишь пугливо и робко, боясь быть увлеченной в интересе не имеющим отношения к скорби. Я же нахально пялился на неё, все четыре времени года.
Ничуть не смущаясь своего интереса. Когда никто не видел я даже как мог тянулся к ней со своего пьедестала, стеная скрежетом усталого метала. Звал её своим безмолвным ртом и позабыв о своем назначении мечтал открыться ей, признаться в том что нет под чугунным торсом пустоты. Там горит пожаром пламя чувств , гоняя горячую лаву по трубам артерий.
И я знал, я знал что она внутри тоже не каменная, что её сердце стучит так же громко как и моё! О Боже , я слышал его стук все эти темные и холодные ночи! Я представлял себе , на что может быть похоже сердце мраморного ангела. Наверное, это плазменный голубой цветок, сияющий мягким и теплым светом.
Я знал, что тот мраморный ангел передо мной на самом деле самое прекрасное существо и нет ценнее его на всем белом свете для меня. Но..мой ангел предпочитал скорбь. И я плача дождем прощался с мыслью ,что никогда не увижу взмаха её божественных крыльев.
Однако сегодня, я поймал её прекрасный взгляд, когда солнечный луч пробившийся из-за облаков отразился в капле серебряного дождя, она смотрела на меня ... я и рыдал от счастья, готовый простоять так вечность.
11
-Ты знаешь , мы могли бы всё изменить...
Тело раскрылось экстатически пульсирующей, влажной вульвой, готовой освободить душу и родить в смерти свободу, со стонами боли и страха.
От солнечного сплетения,до лобка ухоженного и аккуратно выбритого, протянулась не ровная, рваная рана. Вывороченное нутро, острой бритвой провело черту между жизнью и забытьем. Моя дорогая реактивная шиза всхлипывая и обессиленно стеная, водила окровавленными ладонями по развороченному животу копаясь в собственных скользких внутренностях в поисках души, что бы помочь ей покинуть заботливо вынашивающее её тело...
- Ты уже делал это...-говорила она подготавливая меня к тому что должно было произойти- Ты это описывал мне. Кесарил меня, ещё тогда.Настало время закончить начатое ..- Она мягко поцеловала меня и её губы на вкус были как сама страсть.Вкус страха и сладостей, что она так любила.От её вкуса я всегда заводился и полностью подчинялся ей.
Когда я слизывал кровь с рваной раны на её теле, я представлял что это её промежность.Горячая и влажная. Кровь стекала по моим губам , а её ладони гладили мою голову, словно я и был тем дитя,что она заботливо звала душой...сейчас она словно грудью кормила меня собой, своими стонами и соленой кровью, а я воздавал ей почести словно матери богов орошая ,теперь уже бездыханное тело,своим семенем.
Да..она дала мне жизнь. Родив в предсмертных муках настоящую чистую душу и всё изменив для нас обоих. Моя горячо любимая реактивная шиза...
