Право при бесправии

Порецков, Саканцев и  Шаньгин проходили по  одному делу. Им было  предъявлено тяжкое обвинение. Районный суд, рассмотрев дело, постановил  приговор, которым определил (по совокупности) тринадцать лет лишения  свободы - не на всех, а  каждому в отдельности.

Наказание суровое и,  вероятно, справедливое.  Но не об этом сейчас речь.  Кто бы ни были осужденные, какое бы ни совершили преступление, но  они люди, россияне, следовательно, их права нарушать никто не может,  точнее - никому не позволительно, в том числе и  районному суду.

А что он, то есть суд? В  его приговоре немало нарушений закона, но я остановлюсь лишь на одном.

Еще в ходе судебного  процесса Шаньгин сделал заявление, что он не  нуждается в адвокате. Конечно, законом предусмотрено такое право  подсудимого, но не во  всех случаях. Что же касается заявления Шаньгина,  то суд, если бы захотел  следовать букве закона,  обязан был отклонить отказ от профессиональной  защиты и продолжить  процесс при наличии адвоката. Обязан был отклонить по ряду причин, но в  первую очередь из-за наличия в деле одного мало заметного, но весьма значимого документа, - медицинской справки, в которой черным по белому врачи констатировали у подсудимого Шаньгина  легкую форму олигофрении. Да, он вменяем и  подлежит уголовной ответственности в полном  объеме, но не в состоянии  осуществлять самостоятельно свою защиту.

То ли из-за невнимательного изучения материалов дела, то ли из-за  предвзятого отношения к  подсудимому (Шаньгину,  дескать, уже никакая защита не поможет), то ли  еще по какой иной причине, но факт налицо: суд с легкостью необычайной удовлетворил заявление  Шаньгина и продолжил  рассмотрение дела уже  без одного из адвокатов.  Продолжил, будто ничего  и не произошло, будто так  и надо.

Для суда заранее все ясно,  поэтому и не привык церемониться с подсудимыми.

Обходятся без лишних  церемоний и в лругих районных и городских судах, особенно, когда  речь идет о конституционном праве подсудимых на  защиту.

Грачев-отец и Грачев-сын часто вместе выпивали. И столь же часто скандалили между собой. Часто из-за пустяков. Например,  сыну вдруг покажется, что отцу водочки больше досталось или селедочки. А поскольку сын  поздоровее, то чаще отцу  доставалось... на орехи.

После одного из скандалов, закончившихся рукоприкладством, отец обратился в милицию с заявлением. Возбудили дело.  Потом его рассмотрел районный  суд и Грачева-сына признал виновным в предъявленном обвинении, назначил наказание.

Опять же я упускаю другие детали приговора, характеризующие этот документ как незаконный, но  назову самое существенное.

С самого начала квалифицированному юристу-судье должно было быть  ясно - он не имеет права  приступать к рассмотрению уголовного дела. Из-за чего? Если бы судьи повнимательнее познакомились с материалами  предварительного следствия, то сразу же бы натолкнулись на существенное попрание прав подсудимого со стороны следователя, который на неоднократные просьбы Грачева-сына о предоставлении адвоката отвечал отказом. Скажу проще: после предъявления обвинения следователь проводил все следственные  действия, в том числе и  допросы подследственного, в отсутствии адвоката,  что запрещено законом.

Верно, конечно: Грачев-сын  непослушный  мальчик, коли руку поднимает на родного отца. Но  это еще не повод, чтобы  нарушать его законные  права.

Впрочем, для любого российского суда - это сущий  пустяк, мелочь и он считает ниже своего достоинства акцентировать на этом свое драгоценное  внимание.
Еще пример.

Негодяев (это фамилия  у человека такая – прим. авт.), Рузаев  и Гусев, скорешившись,  проникли на территорию  одного из местных предприятий, откуда кое-что  «увели». Точнее будет сказать, попробовали, но неудачно: сразу же и попались.

Потом был суд - скорый,  но не слишком правый, как потом окажется. Причина в том, что суд посчитал:  он вправе рассмотреть  дело в отсутствии адвокатов, иначе говоря, остались без судебной защиты все трое подсудимых.  Невероятно, конечно, но  это факт.

Суд, кстати, и не скрывал своего отношения к  проблеме защиты. Он  даже не удосужился в обвинительном приговоре  либо в протоколе судебного заседания как-то  обозначить то, например,  обращались ли с отказами от защиты сами подсудимые, обсуждался ли судом этот  вопрос, какие мотивы  выдвигались?