Закон, что дышло

На заседании коллегии Генеральной Прокуратуры России (генпрокурором тогда был Юрий Скуратов – прим. авт.)  с гордостью заявляли, что за  год  изменена мера пресечения 65 тысячам подследственным, то есть именно столько стали ждать суда на свободе, а не в СИЗО.

Хорошо это или плохо? Вопрос для иного юриста-профессионала может показаться странным, откровенно попахивающим дилетантством.

Не надо спешить с выводами. Тем более, когда средства массовой информации сообщили, что, например, в Нижнем Новгороде  взяли и выпустили одним махом из СИЗО сразу больше трехсот подследственных и, будто бы, только один  из них скрылся от следствия.

Сколько тут правды, а сколько элементарного лукавства - определенно сказать не могу. Нет у меня  возможности ни подтвердить, ни опровергнуть этот факт. Но никто не может мне запретить сомневаться.  Не думаю, что Нижний Новгород уж сильно отличается от Екатеринбурга. Не считаю, что тамошний подследственный более благороден и порядочен, чем уральский.

На Урале, как и в других регионах России, ведь тоже выпускают и под подписку о невыезде, и под залог. А чем это заканчивается?

И я, задавая этот вопрос,  совсем не  имею ввиду только тот нашумевший случай из жизни правосудия Нижнего Тагила  (крупный промышленный и культурный центр Среднего Урала – прим. авт.), когда отпустили под  залог в несколько десятков миллионов рублей (старыми) человека, на котором, как говорится, пробы ставить негде:  имею в виду десятки других его преступлений.

Я вынужден опять же оговориться. Пусть никто не думает, что я против либерализации в этой сфере. Нет, читатель, я как раз за то, чтобы восемьдесят процентов подследственных оставались до суда на свободе. Но я категорически против того, чтобы в вопросе о том, где ждать суда - на воле или в СИЗО - присутствовала избирательность, несправедливость; чтобы в результате либерализма одних страдали другие; чтобы  защищали и отстаивали права одних, ущемляя при этом права других.

Все не так уж и просто, как это кажется. У этой проблемы также есть две стороны - лицевая и оборотная:  если о первой говорят много и взахлёб, то о второй - почти что ни слова. Видимо, немодно.

Так что давайте подумаем и о том, что «немодно»; подумаем не вообще, а, в частности, основываясь на  конкретных фактах. Я выскажу свое сугубо личное мнение. А уж твое право, читатель, согласиться с ним или  нет. Идет?

Областной суд под председательством И. А. Ермакова приступает к рассмотрению  крайне сложного уголовного дела в отношении преступной группировки. Семеро обвиняемых в бандитизме (статья, извините, более чем тяжкая) занимают им положенные места на скамье подсудимых,  а вот восьмого, Мисулина  нет. Почему? Не объясняя  причин, он попросту не  пришел в суд. Не пришел - и все! Не пришел, поскольку в свое время следствие  отпустило его под подписку о невыезде. Отпустило - и все!

А дело-то такое, в котором участие каждого исключительно важное значение приобретает.

Суду не остается ничего, как прервать процесс  на неопределенное время.  Объявить розыск подсудимого Мисулина, подвергнуть аресту, изменив меру  пресечения, и доставить в  суд в принудительном порядке.

Все бы ничего, но его не  нашли. Как в воду канул.  Все был-был, а как дело дошло до  суда - исчез.

Поиск продолжается. Но  суд бесконечно ждать не  может: он вынужден продолжить процесс без Мисулина, выделив в его отношении дело в отдельное  производство.
Выделил - и ладно. Однако меня тревожит вот  что.

Во-первых, теперь суд  над оставшимися осложнен, так как суд не может  опираться на многочисленные показания, данные  на предварительном следствии (может, тут не ошибка, а некие преднамеренные действия?) тем самым Мисулиным, не в силах его заслушать  и допросить во время судебного следствия. И я совсем не уверен, что в результате этого подсудимые  получат то, что они на самом деле заслуживают.  Разве это полезно обществу?

Во-вторых, один полиберальничал, отпустил на  волю Мисулина, а другой,  точнее - другие, теперь  «расхлебывают» заваренную кашу. Либерал- следователь теперь потирает  ручонки и как бы ни при  чем, а судьям  приходится искать выход из  ситуации. Найдут, конечно, но чего им это будет  стоить - им и обществу?

В-третьих, надо бы посчитать материальный  ущерб. В какую сумму  обойдется обществу необдуманное (может, намеренное?) решение следствия? Кто знает? Кто скажет? Почему я и еще миллионы налогоплательщиков должны  оплачивать  затраты на поиски обвиняемого Мисулина?