...Как-то я стал очевидцем рассмотрения уголовного дела, рассмотренного одним из районных судов под председательством С. В. Мамаева. Напомню очень коротко о сути.
Двое молодых парней Тетенев и Рудаков признаны виновными в изнасиловании девушки, сопровождаемым избиением и причинением моральных и физических страданий. Обращаю внимание, что это преступление отнесено к категории (опять?) тяжких; что это преступление специфично и затрагивает интимные вещи потерпевшей. И следователь, несмотря на это и многое другое, принял решение, что один из обвиняемых, Рудаков, вполне может дожидаться суда на воле.
Мудрое, не так ли, решение?
Следователь «пожалел» Рудакова. И что же дальше? Как же он использовал указанный акт «милосердия»? Чем занимался все время следствия? Может, тем, что каялся в содеянном и, усердно отбивая в церкви поклоны, замаливал грехи? Если бы...
Уже в зале суда выяснилось, что он потратил время не зря. Следователь, как ни кощунственно это прозвучит, дал возможность Рудакову воздействовать на потерпевшую. Как? Просто: угрозами и запугиванием, чтобы та изменила показания.
Не думаю, что следователь настолько наивен, что не предполагал, что его подследственный, отпущенный на свободу, использует это во зло потерпевшей. Особенно, если учесть характер совершенного им.
Теперь мне ясно, почему это жертвы насильников не спешат за защитой к прокурору: они знают, что из обвинения может ничего не «выгореть», а вот то, что еще натерпятся унижений, - однозначно. Невероятно: сторона, поддерживающая обвинение, и обязанная стоять на защите прав потерпевшего, поступает наоборот.
Где же справедливость? У обвиняемого есть защита (в лице адвоката), которая плохо или хорошо, но все же представляет интересы подзащитного, а вот у пострадавшей стороны – ничего и никого. Прокурор? Но он же на самом-то деле бдит интересы другого.
Да, я всегда пытаюсь найти логику в действиях людей, принимающих решение, и редко нахожу.
Два предыдущих факта просто-таки бледнеют по сравнению с тем, о чем хочу сейчас рассказать. Бледнеют из-за своей абсурдности.
Рассказывает судья Л. М. Малиновская:
- Мы собрались, чтобы огласить приговор в отношении подсудимого, а он не явился, чтобы выслушать решение.
Удивительно, но факт, как говорится, налицо. Я заинтересовался подробностями подобной метаморфозы. И вот что выяснил.
Александру Лукину не было тогда и тридцати. Он из благополучной (по внешним признакам} семьи. Родился и вырос в крупном областном центре. Здесь закончил школу. Здесь же поступил в юридическую академию и закончил ее. Получив диплом, стал работать следователем в прокуратуре района. Недолго работал. Решил заняться бизнесом и ушел.
Но вот его задерживают. Потом отпускают под подписку о невыезде, даже не взяв символического залога, как в случае, например, с Рудаковым.
Мне понятен первый шаг, на первых порах. Будет предъявлено обвинение или нет - еще не было известно. Тем более, когда дело касается юриста с высшим образованием; когда речь идет о человеке, чья семья имела определенный вес в обществе. Хотя ведь перед законом все равны, не так ли господа из прокуратуры?
Но мне никак не понять, почему не была изменена мера пресечения в отношении Лукина, когда дело поступило в суд; когда для прокуратуры все было ясно и сомнений в том, что обвиняемый совершил преступление (или были все-таки сомнения? Но если так, то зачем спешили с окончанием следствия и передачей дела в суд?), отнесенное к категории опять же тяжких, не оставалось.
Я развожу руками.
Попробую предположить, что думал Лукин. Даже тогда, когда дело стало рассматриваться в суде, рассчитывал, что за него заступятся те, кто при власти, надавят и судебный процесс спустят на тормозах. Вот почему на все судебные заседания он приходил. Но тогда, когда процесс приблизился к финалу, ему, как юристу-профессионалу все стало ясно, и суд удалился в совещательную комнату для вынесения приговора, решил, что ему рассчитывать не на что. Тут- то он и посчитал, что являться в суд дальше нет смысла. И не пришел ни в день, назначенный для оглашения приговора, ни в последующие, когда судья его стала вызывать повесткой.
Я понимаю, что чувствовала судья Малиновская в той глупейшей ситуации. Она, а в ее лице суд, унижена, причем, она к этому не имеет отношения ни с какого бока.
Унижен не только судья или конкретно взятый суд. Унижена вся судебная система. И кем? Прокуратурой. Органом, которому надлежит надзирать за полным, точным, неукоснительным исполнением российских законов.
Три таких разных факта. Однако у них есть общее. Во всех случаях отпущены на свободу подследственные без достаточных на то оснований.
Говорит судья Л. М. Малиновская:
- Разве у нас некого освобождать? Есть. Но они все сидят годами в СИЗО. И будут сидеть. Недавно я столкнулась с фактом, когда женщина, имеющая ребенка, обвиняемая в краже фартука (статья 158 ч.1 УК РФ), без квалифицирующего признака, не уклоняющаяся ни от чего. Нет, органы следствия именно эту женщину взяли под стражу... И держали в СИЗО несколько месяцев. Я вынуждена была освободить ее из-под стражи.
В конце замечу: сидят в СИЗО те, кому грозит штраф или исправработы, но разгуливают на свободе, получив её с нарушением одного из важнейших наших правовых принципов – принципа справедливости, те, кто обвиняются в бандитизме, изнасиловании.
Скособоченная какая-то в России справедливость! Да и гуманность не менее уродливая!
