Эмилия. Она же Уильям Шекспир

Б. Галимов


Эмилия. Она же Уильям Шекспир


«Вот я сижу в маленькой пристройке своего дома и пишу. В пристройке – оттого что её окна выходят на задний двор, подальше от соседей. Они считают меня сумасшедшим, потому что я живу один, ни с кем не общаюсь и не интересуюсь новостями. Дураки! Стану я общаться с этими безмозглыми скотами, которые злы, завистливы, жадны и похотливы! Всё, чего я прошу, – оставьте меня в покое, не лезьте ко мне со своими идиотскими разговорами и пошлыми новостями. Я вас не трогаю и вы меня не трогайте, – не такая уж большая просьба… Но нет, меня ненавидят за моё одиночество, – каждый раз уезжая по необходимости в Лондон, я боюсь, что в моё отсутствие кто-нибудь залезет в мой дом, – не столько, чтобы поживиться, сколько из нездорового любопытства, – а то и подожгут от злости.
Но я хотел писать не об этом; чёрт с ними, с этими самовлюблёнными тупицами! Недавно я купил в Лондоне книгу с сочинениями Уильяма Шекспира, – если бы соседи узнали, сколько я заплатил за неё, это подтвердило бы их мнение о моём сумасшествии. Книга отлично издана и включает почти всё, что было написано Шекспиром для сцены. В предисловии сказано: «Признаем, было бы желательно, чтобы сам автор дожил до этого времени и мог наблюдать за печатанием своих произведений, но так как суждено было иначе и смерть лишила его этой возможности, то мы просим не завидовать нам, его друзьям, принявшим на себя заботу и труд собирания и напечатания его пьес». Далее возносится хвала Шекспиру, он без обиняков объявляется величайшим поэтом и драматургом Англии.
Эти пафосные напыщенные строки вызвали у меня такой прилив желчи, такой сарказм, что я просто обязан был излить свои чувства на бумаге. Нет, это не зависть, я давно ни к кому не испытываю её, но во имя справедливости я должен сказать правду об Уильяме Шекспире. Я не боюсь, что меня обвинят в клевете, ибо никто не увидит моих записок, пока я жив, а после моей смерти пусть болтают что угодно.
Начну с главного – Уильям Шекспир не написал ни одной пьесы, ни одного стихотворения. Вы хоть видели этого Шекспира? А я видел: полуобразованный сын галантерейщика из провинциального городка, едва закончивший грамматическую школу, он не способен был связно изложить свои мысли. Да ему это было и не надо, – всю жизнь он заботился исключительно об увеличении своего состояния, занимался спекуляцией землёй и сдавал дома в аренду. Забыл упомянуть о торговле шерстью, которая тоже приносила ему неплохой доход, – вот почему на надгробии Шекспира изобразили сидящим на мешке с шерстью.  
Господи, да у него и вид-то был заурядный: одутловатое лицо, ранняя лысина, маленькие глазки, которые так и впивались в вас, пытаясь определить, можно ли получить здесь какую-нибудь выгоду? Единственно, в чём он поднимался над толпой, – в своей ненасытной похоти. Такие типы обычно сладострастны, но Шекспир был сладострастнее прочих: свою жену он обрюхатил ещё до свадьбы и вряд ли вообще женился бы на ней, если бы её родные не устроили скандал. Впрочем, несмотря на то, что она родила ему двух дочерей, Шекспир редко бывал дома, – проживая в Лондоне, он предавался гнусному разврату в самых отвратительных кварталах города.
Помилуй боже, как этот ничтожный человек мог стать «величайшим  поэтом и драматургом Англии»? Но если не он, то кто же? – спросят меня читатели, если мои записки когда-нибудь выйдут в свет. Я вам открою тайну: все пьесы, написанные под его именем, принадлежали перу необыкновенной женщины, о которой я и хочу рассказать. По определённым причинам, которых я коснусь ниже, она не могла признаться в своём авторстве, но я не давал клятву хранить молчание. Я расскажу, как было,  – тем более что этой удивительной женщины уже нет среди живых, а скоро не будет и меня.
***
Итак, автором всех произведений Уильяма Шекспира была женщина. Она была пятью годами моложе его, а звали её Эмилия, – Эмилия Ланье. Вот её портрет в стихах, которые тоже приписывают Шекспиру, но на самом деле они были сочинением некоего знатного господина, большого поклонника Эмилии:

Ее глаза на звёзды не похожи,
Нельзя уста кораллами назвать,
Не белоснежна плеч открытых кожа,
И чёрной проволокой вьется прядь.

Ты не найдёшь в ней совершенных линий,
Особенного света на челе.
Не знаю я, как шествуют богини,
Но милая ступает по земле.

Как хорошо написано! И это, по-вашему, тоже произведение Шекспира, дельца и скряги, мало понимающего в искусстве?..
Но не буду отвлекаться. Отец Эмилии был музыкантом; он приехал в Англию из Венеции по приглашению королевы Елизаветы. Он умер, когда девочке едва минул седьмой год, и тогда её взяла в свой дом вдовствующая графиня Кентская, – вот уж поистине: не было бы счастья, да несчастье помогло! Графиня души не чаяла в юной воспитаннице и не жалела денег на её образование: Эмилию выучили риторике, французскому, латинскому и греческому языкам (итальянский она и без того знала), игре на клавесине и танцам.
Пришло время, и вслед за отцом Эмилии в мир иной отправилась её матушка; вдобавок ко всему старая графиня также скончалась. Эмилия осталась одна, без родных и без денег, но родственники графини не посмели выставить её на улицу. Девочка к тому времени уже созрела, – ей исполнилось тринадцать, –  и они решили найти для неё подходящую партию. Однако поскольку никто не взял бы в жены незнатную бесприданницу, они нашли для Эмилии не мужа, но… как бы это сказать… опекуна. Им стал Генри Хансдон – лорд-камергер и кузен её величества королевы Елизаветы. Несмотря на почтенный возраст, лорд Хансдон был большим любителем женщин, особенно тех, кто помоложе; он часто вспоминал турецкую пословицу: «Гранат хорош перезрелый, а женщина – недозрелая». Не удивительно, что он охотно взял на содержание Эмилию.
Она жила в его доме, ни в чём не зная отказа, и так продолжалось довольно долго, пока природа не заявила о своих правах: Эмилия призналась старому джентльмену, что носит его ребёнка под сердцем. Нянчиться с детьми лорду Хадсону, конечно же, не хотелось, – он отпустил Эмилию восвояси, напоследок щедро вознаградив её и назначив ежегодное пособие в сорок фунтов. Более того, этот благородный господин выдал Эмилию замуж за её двоюродного брата Альфонсо, – таким образом, именно Альфонсо был признан отцом мальчика, коего вскоре родила Эмилия. Мальчика назвали Генри.
Впрочем, с мужем ей не повезло: Альфонсо оказался расточителем и пьяницей. Он тратил деньги без счёта, устраивая роскошные пирушки для своих друзей и покупая ненужные дорогие вещи. Приданное Эмилии быстро растаяло; видя, что она находится на грани полного разорения, добрый лорд Хансдон произвёл мужа Эмилии в капитаны с приличным жалованием, но и это не спасло несчастную женщину от нищеты, – Альфонсо погряз в долгах и жалованья не хватало даже на то, чтобы покрыть хотя бы часть из них.
Тогда-то Эмилии пришла в голову мысль зарабатывать сочинительством, а лорд Хансдон и здесь помог ей.  Второй его страстью, следующей за страстью к женщинам,  был театр, – собственно, лорду Хансдону мы обязаны основанием первого театра в Англии: он стал патроном театральной труппы «Слуги лорда-камергера», и, благодаря ему, Эмилия познакомилась с театральным искусством. Он же свёл её с нашим прославленным гением, – увы, рано погибшим! – Кристофером Марло. Вот, кто действительно был «величайшим поэтом и драматургом Англии», а не этот Шекспир! Не странно ли, что Марло уже начали забывать, а слава Шекспира всё растёт и растёт...
Но я опять отвлёкся. Кристофер Марло оказал неизгладимое впечатление на Эмилию, как она сама потом мне признавалась. Не знаю, была ли между ними любовь, но не подлежит сомнению, что Эмилия питала к Марло сильное чувство. Рискну сделать предположение, что как раз это чувство, вместе с уроками мастерства, полученными от  Марло, подвигли её к творчеству. Можно сказать, что в какой–то степени талант Кристофера Марло был унаследован Эмилией; во всяком случае, под влиянием Марло она поверила в свои силы и решила заняться драматургией.
Однако почему же, всё-таки, Эмилия начала писать под именем Уильяма Шекспира, что связывало её с этим человеком? – спросите вы меня. О, здесь нет никакой загадки! Расчётливый делец Шекспир вкладывал деньги в театр, ведь это приносило солидную прибыль: представления «Слуг лорда-камергера» всегда собирали много зрителей. Но, как выяснилось, Шекспир был ещё и тщеславен, что свойственно маленьким людям, – а он был маленьким человеком, как в прямом, так и в переносном смысле слова. Ему нужна была слава, а Эмилии нужны были деньги, – знакомая ситуация, не правда ли?
Между ними было заключено тайное соглашение: Эмилия стала ставить на своих произведениях имя Шекспира, а он выплачивал ей условленное вознаграждение. Так родился драматург Уильям Шекспир.
***
Первые же пьесы Эмилии вызвали восторг зрителей, а когда была поставлена драма «Ромео и Джульетта», публика едва не разнесла театр. Есть ли на свете более поэтичная, более возвышенная и трогательная история о любви! Добавлю, что ни у кого не вызывала сомнений подлинность этой истории, – город Верона, обычаи итальянцев были показаны столь достоверно, что нельзя было не поверить в неё. В семействе Ланье часто вспоминали Италию, рассказывали девочке о далёкой родине, так что Эмилия будто бы сама провёла в Италии своё детство. Странно, однако, что никому не пришло в голову, как это Шекспир, никогда не бывавший в этой стране и вряд ли имеющий представления об итальянской жизни,  мог так точно описать её.
Зрители бывают наивными в таких вопросах, но мы, знавшие Эмилию, понимали, что она пишет о себе и своей семье. Тринадцатилетняя Джульетта, полюбившая Ромео, – разве это не Эмилия в тринадцать лет, мечтавшая о прекрасном юноше, который полюбит её и которого будет любить она? Роковые обстоятельства привели к гибели возлюбленных, – разве это не гибель мечты самой Эмилии, вынужденной стать содержанкой богатого старика? Джульетта погибла в тринадцать лет, – разве не так же погибла в свои тринадцать лет Эмилия, ведь прежней наивной девочки уже не было…
Затем последовала «Двенадцатая ночь», самая светлая пьеса Эмилии. В то время я уже был достаточно хорошо знаком с этой удивительной женщиной и она доверяла мне свои секреты. Она была влюблена, – не станем осуждать её за это. Её муж Альфонсо окончательно опустился: неряшливый и грязный он целыми днями слонялся по улицам, пытаясь найти собутыльников, готовых оплатить выпивку. Он был мужем Эмилии по закону, но не являлся таковым по сути, – он даже не был отцом её ребёнка. А Эмилия была молода и красива, она была умна и талантлива, – она была достойна любви настоящего мужчины.
И такой мужчина встретился ей: если я решился говорить правду, я открою его имя – это был Уильям Стэнли, шестой граф Дерби. В ту пору он был в расцвете сил, необыкновенно привлекательный джентльмен, к тому же, отмеченный многими талантами. Вместе со своим тестем Эдуардом де Вером, семнадцатым графом Оксфордским, он покровительствовал труппе «Слуг лорда-камергера» после смерти лорда Хансдона, – именно в театре состоялась первая встреча Эмилии с графом Дерби. Вначале их отношения были чисто