Шедевр /часть первая/

"Шедевр".
серия рассказов.

Рассказ Первый.

Как-то раз, в самом-самом начале осени, в один из её грустных и дождливых дней, приблизительно через час-полтора после полудня, только что уже изрядно выпивший, но по-прежнему, пока ещё интеллигентный врач-стоматолог Зуберман В.И. как-то вдруг заскучал.
Да, дорогой читатель, доктору Зуберману В.И. стало вдруг как-то скучно в своём рабочем кабинете.
Это, конечно, не совсем хорошо, но что здесь скрывать, когда мы все хорошо знаем, что такое может случиться на работе с любым человеком.
И не важно тут - стоматолог ты или нет.
Главное - будь нормальным человеком и всё.
Ну-а доктор Зуберман, имея за плечами два высших медицинских образования, естесственным образом, считался абсолютно нормальным человеком и поэтому тоже мог иногда себе позволить подобную вольность, которую одни называли - апатия, а другие - обычно позиционировали как лень, разброд и шатание без дела.
Да-да - и именно вот это всё, без какого-либо исключения, с доктором Зуберманом  на работе иногда и случалось.
И на это у него, как впрочем, и сегодня, всегда были свои веские, и самые объективные причины, которые, кстати, мог бы понять любой, так как они всем давно известны, и понятны.
Но-а если говорить про сегодняшний день, то на сегодня, обе причины для скуки у него были просты и я бы даже сказал - элементарны, но от этого их важность, никоем образом, не на чуть-чуть не умолялась и не скидывалась со счетов.
И первая важная причина состояла в том, что рабочий день у него сегодня, просто, не задалсЯ с самого начала - всего два больных, и то с утра, и оба социальных - по полису. Обидно.
А ещё/это вторая причина/ - второй день идёт дождь.
Нудный, мелкий  и осенний - стопудовая тоска для столь общительного человека.
А ещё - из-за этого же дождя и вчерашний вечер тоже не задАлся - проторчал дома, и вообще никак, и ни с кем не пересёкся. Обидно. Настроения нет. Тоска и скука.
Зуберман оторвал свой скучающий взгляд от дождливого окна и молча сел в своё врачебное кресло.
И в который раз, от скуки, налил себе в маленький пластиковый стаканчик немножко медицинского спирту, вопросительно посмотрел на медсестру, и второй пластиковый стаканчик, но увидев в её глазах немой отказ, типа - хватает, шумно выдохнул из груди воздух, закрыл глаза, и залпом выпил весь спирт.
Но вместо закусывания, а может быть и для бОльшего куража, он пару раз, очень ускоренно, крутанулся на своём рабочем кресле вокруг оси и во время второго круга, к нему в голову, неожиданно залетела одна радостная, но почему-то им немножко подзабытая в последнее время, очень творческая мысль.
Можно даже сказать, что эта творческая мысль ему вдруг вспомнилась.
Да-да, дорогой читатель - кроме того, что доктор Зуберман был человеком интеллигентным, он был ещё и творческой личностью.
И он, вспомнив об этом факте и приостановив своё кресельное вращение, стал усиленно думать над этой радостной мыслью.
И мощно подумав о ней пару минут, переморщив брови, и почесав нос, он пришёл к решительному выводу , что если что, и нужно ему сейчас, так это то, что ему надо срочно, и обязательно увидеть Вадика.
А если сказать точнее - то ему сию минутно и самым непреодолимым желанием, захотелось срочно попасть в гости к своему лучшему и давнишнему другу по имени Вадик, который, естесственно, тоже был очень интеллигентным и творческим человеком.
Ну-и конечно же, в глазах Зубермана В.И., Вадик был не просто интеллигентным человеком, каких масса, а Вадик для него был именно таким
правильным интеллигентом, который, кроме всего прочего, в смысле - воспитание, образование и ДНК, был ещё при этом - и художником, и прозаиком, и где-то - даже поэтом.
Однако Вадик, обладая таким количеством интеллигентных талантов, как и полагается настоящему творческому человеку, жил в пригороде, в небольшом, одноэтажном частном доме из белого кирпича и до него ещё надо было добраться.
И осознав этот обязательный нюанс, Зуберман В.И. достал из кармана мобильник, и хотел было уже позвонить Вадику, чтоб уточнить его местоположение, но в последний момент передумал, и решил сделать ему сюрприз.
И посмотрев на часы, и увидев, что до конца рабочего дня осталось каких-то пятнадцать минут, он молча встал на ноги, и хитрО подмигнув задремавшей в зубоврачебном кресле медсестре, пьяненько чему-то улыбнулся, и очень интеллигентно пошатываясь, прошёл в служебное помещение.
Там он умылся и снял с себя свой белый халат, и свою зеленоватую форму врача.
Потом ещё раз умылся горячей водой и с мылом, и увидев в зеркале на голове чепчик, снял и его.
Затем, облачился в свою неврачебную одежду и обувь, и не забыв брызнуть на себя капельку-другую одеколона, и взять свой роскошный зонт, он, с большим белым полиэтиленовым пакетом в руке, интеллигентно удалился всего за пару минут до конца работы.
Выйдя на улицу и глуповато улыбаясь своим мыслям, он поймал такси и поехал к Вадику.
А когда такси остановилось напротив дома его друга, Зуберман В.И. очень интеллигентно расчитался с водителем по счётчику и немного своеобразно выбрался из машины.
В руках у него были большой, чёрный мужской зонт и полный чего-то мягкого, большой, полиэтиленовый белый пакет, а в одном из карманов его тёмно-зелёных, в белую мелкую крапинку,  дорогих и модных, шёлковых брюк откровенно угадывалась литровая бутылка водки.
А в довершении его внешнего вида - из накладного бокового кармана его дорогого и тоже модного, шёлкого, песочного цвета пиджака, так же откровенно выглядывал какой-то, не совсем аккуратный, большой бумажный свёрток, явно не магазинного происхождени.
С лёгкой, туповатой задумчивостью посмотрев вслед отъезжающему от него такси, интеллигентный доктор Зуберман, медленно, но всё с той же задумчивостью, перевёл свой мутноватый взгляд на свинцово-сизое небо над головой, сосредоточился и негромко, но по видимости, очень ёмко и с чувством, сказал несколько слов, увиденным там, дождевым тучам.
И сразу же после окончания своего короткого монолога, он громко, и совсем некультурно, с силой плюнул в некуда.
После чего, он нажал своим большим пальцем на ручке зонта нужную кнопку и над ним моментально раскрылся чёрный и блестящий новизной, зонтичный купол.
Удовлетворённо посмотрев на получившуюся над его головой синтетическую крышу и не обращая никакого внимания, что у него под ногами, он, раскачиваясь и пошатываясь как подуставший матрос, подошёл к украшенной декоративной резьбой, красивой деревянной калитке, ведущей во двор к Вадику.
Калитка была закрыта и остановившись перед ней, доктор Зуберман, с не очень разумным, но всё же философским видом зубного врача, пьяными глазами глядя по очерёдности на свои, занятые зонтом и пакетом руки, на минутку над чем-то задумался.
Но как и полагается настоящему дантисту, он произвёл за это время у себя в голове некий филосовский анализ и нашёл буквальное, и единственно-верное решение, в создавшейся ситуациии.
И в результате этого верного решения, он аккуратно подложил свой белый полиэтиленовый пакет под мышку той руки, которой он держал раскрытый зонт, а затем, освободившейся рукой, открыл калитку, которая была закрыта изнутри на небольшой крючочек советского образца.
И проделав эту, многократно знакомую ему, манипуляцию, доктор Зуберман, полный интеллигентного достоинства, не торопливо и уверенно вошёл к Вадику во двор.
Но сделав вперёд пару шагов, он вдруг резко остановился и всё с тем же, не очень разумным, но по-прежнему филосовским видом, развернулся
на месте и широко шагнув назад к калитке, протянул руку и снова закрыл её на крючок.
продолжение следует...