« ...И вот сентябрь уж на дворе" (отрывки из повести)

...И вот сентябрь уж на дворе
(отрывки из повести)

«...Ночь нависает стынущей, стонущей,
Натуго кутая темнотой,
Ласковый облик, в истоме тонущий
Манит, обманывая тобой...»
М. Петровых

Было раннее утро. Туман, пришедший с ночной прохладой, еще не рассеялся. Дрожа и поеживаясь от утреннего холода, Дина нервно ходила по каменным ступенькам, размышляя о своем. Она вновь стояла у дверей больницы, ожидая увидеть Римму, боясь разговора с ней.
- Скажу ей, что у меня нет другого выхода, и она поймет, - рассуждала Дина
Римма была сегодня в ночь, на дежурстве.
- Вот – вот, она должна появиться в дверях, чтобы отправиться домой после ночного дежурства, и я ее увижу, - думала Дина. - И объясню ей все!
Вчера вечером старшая сестра привела Дину сюда, к дверям больницы, к своей знакомой фельдшерице Римме, доброй, сердобольной женщине. И долго уговаривала ее сделать « младшей» аборт. Римма не соглашалась помочь подруге, убеждая ее в обратном, - прежде подумать. Но старшая сестра была непреклонна. Стояла на своем, приводя свои убедительные аргументы.

Римма, будучи хорошим специалистом своего дела, хорошим гинекологом, всегда старалась прийти на помощь и своим подругам. В силу некоторых обстоятельств, бралась делать и внеплановые -криминальные аборты в клинике, о чем знали все, потому и обращались.
И теперь Римма решила сама поговорить с Фириной сестренкой, дабы убедить хотя бы ее

Оставшись вдвоем, с «несчастной», Римма долго молчала, присматриваясь к девушке.
Перед ней сидела такая же «пугливая дура» 17-18 лет , какие часто приходят к ней с просьбой о криминальном аборте. Бездумные, с пустым взглядом...глупые малолетки! Не думающие, - ни о будущем, ни о грехе...
Эта же сидела опустив глаза, в слезах,что заставило Римму заговорить...

-Ну, и? –спросила она односложно, резко. - Будешь убивать?
- Я не хочу убивать, - тихо, еле слышно, промолвила Дина
- А как это, по –твоему, называется? Не убийство? Ты не хочешь убивать? А я хочу? – спросила она сама себя, поправляя белый колпак на голове.
Белоснежное пространство комнаты действовало на Дину устрашающе, слова Риммы эхом отзывались в пустом кабинете. Молчание. Дина замерла, боясь проронить слово.

- Ты знаешь, сколько малышей я убиваю за ночь, разрезая их на части вот этими ножницами?! - резко, сорвав с головы красивый белый колпак, крикнула она и бросила объемный, железный инструмент, с грохотом, на стеклянный стол. – «Целую улицу» неродившихся детей! - Их уже никто не полюбит, не «потетешкает» над ними! – давила она словами. - Пойми! Целый класс первоклассников, которые не пойдут в школу!!! Ты это понимаешь? Потому, что их просто не будет! Ты это понимаешь?! – дважды повторила она
Слова Риммы звенели в голове! Дина закрыла голову руками...
Слезы душили ее.
- А, ты не хочешь слушать, - уже тише сказала доктор и присела на край своего стола.
Белоснежный колпак был смят, валялся рядом
- Ну, и чего ты ревешь? –продолжала она свой допрос
- Мама сказала, что не переживет позора, повесится... Родни боится, - сквозь слезы цедила Дина
- А ты и поверила?! - не спросила, произнесла, тихо, Римма
И продолжала:
- Ну, а ты его хоть любишь? Из-за кого такие жертвы? –уже спокойнее, спросила Римма
- Да! Очень!
- А он тебя?
- Думаю, да. Только он тоже, как и мама, испугался, сказал, что не знает, чем помочь... Но он далеко сейчас, в другом городе, на учебе. Дина рукавом кофты терла глаза.
- Ясно! – громогласно выразила Римма свое отношение к происходящему. - Первая любовь! - Ну, а ребенок тут при чем? Зачем его лишаешь жизни, детка? Ведь ты его любила, значит, и ребенок будет любимый! –продолжала Римма.

-Да! Я люблю его! – промолвила Дина, вдруг, порадовавшись сочувствию и пониманию доктора. Слова Риммы действовали на Дину, как лекарство от боли, боли, которую она несет вот уже третий месяц, не находя ни в ком поддержки и сочувствия за свое решение.

Как она радовалась этому своему состоянию беременности, первоначально, как мечтала, что все образуется, раз так получилось...
Когда узнали, что беременна, и мама, и сестра – ополчились против ее решения рожать.
- Не будет у тебя жизни с этим ребенком! Пойми! Загубишь молодость! Кто его кормить будет? Вас у матери еще пятеро ртов! Ты подумала? – кричала сестра на всю округу, пугая младшую сестренку Дину.
Скрывали от всех, от родни. Скандал и уверения мамы, что не допустит этого «ни за что на свете», сломили Дину напрочь...
Она и сама не понимала, почему она с ними согласилась. Мама стала серьезно пугать ее, приводя свои веские доводы в пользу себя, вернее, огораживая себя от этой «беды» -позора! (как она сказала) Как же? В мусульманской семье?
- Не допущу! – кричала мать, заламывая руки, валяясь в ногах Дины
Мать «истерила» так, что Дина поверила в серьезность намерений мамы.
- А вдруг? Она ничего не обещает просто так! –со страхом думала Дина. – Я буду повинна в смерти мамы!

- А если умрешь сама? –вдруг спросила Римма, как ударила. – Ведь аборт сложный, «просроченный» , криминальный! Вон уже и живот прослеживается! Я же рискую, - уронила Римма, как в пропасть, и с силой уселась на свой больничный стул.
- Спасибо, Римма! Я пойду! Я не буду делать! –вдохновенно произнесла Дина. И как –то внутренне успокоилась. Даже улыбнулась своей этой незамеченной радости!
- Как же я сама –то не догадалась, какая это радость – ребенок? Разве можно? Как все просто! - думала она, прислушиваясь к приятному, спокойному, уверенному голосу Риммы
- Ведь ребенок - это счастье! Ты потом поймешь! И пожалеешь, что пришла ко мне, - сказала последнее, что услышала Дина
На этом вечерний разговор закончился

Дина тем же вечером вернулась из больницы, решив оставить беременность - ребенка, не делать «зла», как и сказала на прощанье доктор.
Римма так успокоила Дину своим разговором, что все слова сестры не имели на нее действа. Она сидела, улыбаясь, не вслушиваясь в слова сестры...
- Ты слышишь меня? –кричала та, срывая голос, старшая сестра.
Дина думала о своем...
- Ты слышала, что сказала мама? – разбудила ее криком сестра, заговорив о маме...
И Дина, будто, очнулась от хорошего сна...
Да! Я слышу тебя! – уже уверенно заговорила она. Но я ничего делать не буду... Хоть убейте меня! –отрешенно проговорила она
Дина, никак не могла сосредоточиться на словах сестры, она вспоминала другие слова, слова доктора...
«Какой у тебя будет чудесный малыш! Ты даже представить себе не можешь...» - Эти слова ласкали слух, успокаивали сердце!
И Дина стала думать о малыше... Ей стало гораздо легче! Все эти тяжелые разговоры отодвинулись в сторону. И она стала думать о том, как она родит этого малыша! Ведь с самого начала, как только она поняла, что беременна, для нее не стоял вопрос – да или нет... Да! И только –да! Ведь она почувствовала себя счастливой! Ребенок от любимого человека! Что рассуждать?!
- Ты понимаешь, в какую ситуацию ты ставишь маму перед родней? –кричала между тем сестра. –Ты осознаешь, какими глазами на нее будут смотреть ее же сестры? Жамиля? Она же ее поедом съест! Издеваться над ней будет, измываться упреками. И что ты надумала себе? Как ты собираешься его растить? И как на это посмотрит отец, если узнает? Он же тебе ноги повыдергивает
- Отец? А вы и ему скажете? – очнулась Дина, в недоумении, глядя на сестру
- А как же ты думаешь? Конечно! Куда же ты денешь свой живот? Скоро, скоро все увидят, –пыталась отрезвить ее сестра
У Дины мелькнула мысль, что только отец ее и поймет, но сказать ему об этом нельзя было и подумать...

И сейчас, стоя у крыльца клиники, Дина знала одно, - у нее даже выбора нет...
- Неужели это так важно? Неужели мнение родственников важнее меня, моего счастья?
Эти традиции, боязнь родителей, родственников. Что с этим делать? Пойти против всех? Страшнее всего было за маму, которая от горя, как ей казалось, сжалась в молчаливый комок, не знающий, куда ей катиться дальше, как жить?

- Пусть будет, что будет! Нельзя подвергать маму таким испытаниям! А я как –нибудь, переживу, - решила Дина
(продолжение следует)