ничего, кроме восторга от красивого пейзажа и прекрасной утренней погоды.
Журналист чувствовал, что Яфру наблюдает за процессом, отдавая всё большее количество своей энергии. Но осторожный бог не проронил при этом, ни одного слова, ограничиваясь лишь молчаливыми знаками одобрения. Он ещё не был полностью уверен в том, что Нарфей не сможет заметить их тайную связь и поэтому решил не рисковать. На карту было поставлено будущее существование его и Герона, а у Яфру не было никакого желания провести остаток своих дней на Тангаролла в качестве объекта для наблюдения. Эту планету можно было назвать и тюрьмой, и музеем, и зоопарком, но по своей сути она являлась исследовательским центром по изучению аномальных форм жизни. Закрытая космическая лаборатория охранялась так, как ни один объект во Вселенной.
Яфру точно знал, что ему никогда не удастся выбраться из такой тюрьмы и поэтому изо всех сил старался ничем не обнаружить своего присутствия. Он спрятался и затаился глубоко в подсознании журналиста, прекрасно понимая, что Нарфей найдёт его и здесь, если Герон коснётся своими ладонями основания статуэтки. И зелёный бог лихорадочно искал выход из создавшегося положения.
Время шло, и Герону нужно было спускаться вниз. Он чувствовал, что отец уже обеспокоен его долгим отсутствием, а это означало, что Илмар что-то задумал и с нетерпением ждёт, когда сын, наконец, выйдет из своей комнаты. Журналист глубоко вздохнул и на секунду задержал воздух в лёгких, как будто собирался нырнуть на большую глубину. Затем решительно отвернулся от окна и направился к двери.
— Доброе утро, - приветствовал Герон отца, спускаясь по лестнице.
— Доброе, - улыбнулся ему Илмар. - Только оно уже закончилось.
— Не беда. День тоже обещает быть добрым, - отшутился Герон. - Тебе не кажется, что погода в нашем районе немного изменяет своим привычкам? За всю неделю ни одного шторма.
— Да, - согласился Илмар. - Это трудно не заметить, особенно тем, кто занимается рыбной ловлей.
Он сидел в своём кресле у камина и держал на коленях большую и, по-видимому, очень старую книгу.
— Что ты читаешь? - поинтересовался Герон, проходя мимо.
— Журнал мод, - ответил, хитро прищурившись Илмар, - или модный журнал. Называй его как хочешь.
"Не забывай о микрофоне", - мысленно предупредил сына отец.
"Я помню", - ответил тот.
— И что же сейчас в моде? - спросил Герон, включая кофейник.
— Ретро. Как, впрочем, и всегда. Всё новое — это не просто хорошо забытое старое, это — то старое, которое мы никак не можем забыть.
"Ты был прав насчёт пещеры. Борк подобрался к ней вплотную. Мне вчера пришлось вывезти оттуда статуэтку. Кстати, хорошей погодой в Гутарлау мы обязаны именно Нарфею", - сообщил Илмар.
"Вот как? - удивился Герон. - А нельзя ли оставить его у нас навсегда?"
"Нет, нельзя. Его место не здесь".
"А где же оно, его место?"
"Именно это я сейчас и пытаюсь выяснить", - ответил Илмар, переворачивая книжный лист.
Герон приготовил себе завтрак и сел за стол. Напряжение в его подсознании всё больше возрастало. И оттого, что отец тщетно пытался пробиться в его сознание, и оттого, что Нарфей находился где-то совсем близко. Герон это чувствовал и уже понял, почему отец ждал его с таким нетерпением.
— Когда ты собираешься вернуться в столицу? - после долгой паузы спросил Герона отец.
— Я вчера разговаривал с редактором, - ответил тот, стараясь придать своему голосу как можно более непринуждённый тон. - Если за сегодняшний день не произойдёт что-нибудь вроде вчерашнего затмения, то завтра после обеда я и уеду.
— Ты уже сделал то, что он просил?
— Да. И, кажется, он был этому очень рад.
Они замолчали, и тишину в комнате нарушали только звуки, которые издавали старые листы толстой книги. Герон допивал свой кофе, а Илмар смотрел в книгу и довольно быстро листал её страницы.
"Сыщики действительно подумают, что ты смотришь журнал мод, - усмехнулся Герон. - Так быстро листают только страницы с фотографиями".
"Правильно, - согласился Илмар. - Потому, что всё должно выглядеть вполне естественно. А в нашем положении именно звукам мы должны уделять наибольшее внимание".
Листы у старой книги были большие и плотные. Они издавали звук точно такой же, как и журнальные страницы.
"Ты не забыл о медной книге?" - спросил отец.
Он уже прекратил свои попытки прочитать мысли сына и тот почувствовал некоторое облегчение.
"Я всё помню, - ответил Герон, - но Адам уехал вчера домой на несколько дней. Феликс говорит, что он обещал вернуться. Поэтому я обязательно дождусь археолога и попытаюсь убедить его отдать нам эту книгу. А с редактором у нас договорённость, по которой я могу оставаться здесь столько, сколько того потребуют обстоятельства".
"Скрывать Нарфея в нашем доме — очень опасно. Сегодня вечером я отправлюсь с ним туда, где он и должен быть всегда ".
"Ты уже знаешь, где находится это место?"
"Ты его тоже прекрасно знаешь, - усмехнулся отец. - Я надеюсь, ты не забыл, где нашёл статуэтку? Весь вопрос в том, как туда попасть быстро и незаметно для всех".
"Но это же очень далеко. Мы полдня летели туда на вертолёте".
"Вертолёт — не самое быстрое средство передвижения. Есть и более эффективные способы".
Илмар общался с сыном, не переставая листать страницы книги и, наконец, он остановился, видимо найдя нужную ему информацию. Журналист сейчас имел возможность по достоинству оценить способность отца делить своё сознание. В одно и то же время Илмар быстро читал книгу (а он её действительно читал, так как в книге не было иллюстраций), разговаривал мысленно и вслух с Героном, и вот только недавно прекратил свои попытки проникнуть в сознание сына.
"Адам ищет статуэтку Нарфея и его священный шар, - сказал Илмар. - Он хочет вернуть их на место. При встрече объясни ему, что этого делать уже не нужно. Если археолог тебе поверит, то тогда, возможно, он и согласится отдать нам медную книгу. Но будь осторожен — за вами обоими очень пристально наблюдают".
"Сколько же тебе потребуется времени, чтобы отнести Нарфея и вернуться домой? Борк следит не только за мной. Он сразу заметит твоё отсутствие".
"Завтра к утру я надеюсь вернуться, - ответил Илмар, закрывая книгу. - Но даже если этого не произойдёт, то я — старый человек и имею право на лёгкое недомогание. Будем считать, что я лежу в своей комнате и принимаю лекарства. А сейчас, если ты уже позавтракал, то мы пойдём к Нарфею. Неизвестно, когда ты ещё сможешь встретиться с ним и поэтому тебе нельзя терять возможность проверить себя ещё раз".
Журналист почувствовал, как в его подсознании натянулась тугая струна.
"Отец, я только вчера утром был у Нарфея, - попытался сопротивляться Герон. - И сейчас чувствую себя просто превосходно".
"Сегодня ты чувствуешь себя хорошо, но завтра всё может измениться и притом не в лучшую сторону, а Нарфея уже рядом не будет".
Илмар произнёс это тоном, не допускающим никаких возражений. Он поднялся из кресла и, подойдя к книжному шкафу, поставил на полку книгу. После того, как Илмар закрыл дверцу шкафа, тот стал медленно и бесшумно отодвигаться в сторону, освобождая тайный проход, ступени которого уходили вниз.
"Идём", - коротко приказал отец и скрылся в проходе. Герону ничего не оставалось, как последовать за ним.
Они спустились в тайное подвальное помещение, освещённое четырьмя маленькими и слабыми лампочками, создававшими мягкий полумрак. Вдоль боковых стен расположились стеллажи с картонными коробками, а у третьей стояла низкая подставка со статуэткой. На полу перед Нарфеем лежал мягкий и пушистый ковёр, занимая почти четвёртую часть всей площади.
Илмар оставил свои тапочки у края ковра и сел сбоку от статуэтки, скрестив ноги.
Герон стал медленно приближаться к фигурке бога. Наступал самый ответственный момент. Перед тем, как он коснётся ладонями основания статуэтки, Яфру должен прекратить подачу своей энергии, иначе Нарфей сразу же его обнаружит.
Журналист сел перед статуэткой и, соблюдая ритуал, выдержал положенную паузу.
В тот момент, когда он начал протягивать свои руки к Нарфею и в его подсознании затаился Яфру, случилось то, чего Герон никак не ожидал. Он вдруг снова увидел себя со стороны и стал наблюдать за происходящим из дальнего угла тайной комнаты, зависнув под самым её потолком. Журналист сразу перестал чувствовать своё тело, дыхание и пульс. В нём жили только глаза, и те сейчас находились совсем в другом месте.
Шар Нарфея вспыхнул ослепительным светом и Герон понял, что проверка началась. Но, к его удивлению, он совершенно ничего не ощущал и смотрел на себя со стороны так, как будто перед Нарфеем сидит не он, а совсем другой человек, просто очень похожий на Герона.
Сияние шара стало постепенно затухать и, наконец, погасло совсем. Руки журналиста отпустили основание статуэтки и начали медленно сгибаться в локтях. Мгновенно и неожиданно для себя Герон вернулся в своё тело.
— Вот и прекрасно, - произнёс Илмар. - Теперь я уверен, что с тобою всё в порядке.
Герон молчал и задумчиво смотрел на фигурку Нарфея.
Отец и сын сидели на ковре ещё примерно минуту, а затем встали и поднялись из тайной комнаты наверх.
— У тебя есть на сегодня какие-то планы? - спросил Герона отец.
— Да. Я скоро поеду в посёлок, - ответил тот. - Завтра заканчивается мой отпуск, а я ещё не был ни у одного из своих знакомых. А что ты собираешься делать?
— Что-то мне сегодня нездоровится, - сказал Илмар, обращаясь скорее к окну, чем к сыну. - Пойду, приму лекарство и отдохну.
— Так может быть, мне в аптеку зайти? Какие лекарства тебе нужны?
— Наш старый аптекарь давно изучил все мои болячки. Он лучше меня знает, что мне нужно. И не забудь передать ему привет.
— Да, конечно, - ответил Герон, поднимаясь по лестнице на второй этаж. - А что купить из продуктов?
— Это уже на твоё усмотрение. Я сегодня ограничусь таблетками.
Журналист вошёл в свою комнату и закрыл за собою дверь. Подойдя к открытому окну, он остановился и начал осторожно прислушиваться к себе.
"Ну что ты затаился, как кулик на болоте?" - услышал он вдруг голос Яфру.
"Ты очень громко думаешь, - шёпотом ответил ему Герон. - Не боишься, что тебя услышит мой отец?"
"Илмар уже прекратил свои попытки проникнуть в твоё сознание. А нас с тобой не то, что твой отец — Нарфей с Занбаром не в состоянии услышать".
"Как тебе удалось спрятаться от Нарфея?"
Яфру радостно засмеялся, хотя те звуки, которые он при этом издавал, лишь с большой натяжкой можно было назвать смехом. Это было нечто среднее между бульканьем и утробным урчанием. И Герон понял, что теперь он чувствует и воспринимает бога-ящерицу гораздо тоньше и отчётливей.
"Давно мне не приходилось так сильно напрягать свои извилины, - признался Яфру. - Я чуть было с ума не сошёл, пока решал эту головоломку. Но мне помог мой жизненный опыт. Я применил способ, которым воспользовался один узник, бежавший с Тангаролла".
"Ты же говорил, что оттуда невозможно сбежать?"
"Теперь — невозможно, - пояснил Яфру. - А раньше охрана была не такая строгая, и любой желающий мог посетить эту планету в качестве экскурсанта".
"Ну, так как же
