6. Кусочек Алатыря - цикл "Светозарная Рось"

– Скорее! – торопил своего шестикрылого Шарко юнак Миридан. – Нам нельзя тратить много времени на поиск Алатыря, иначе поздно будет оживлять Будиверу!
– Ах, не думал я, что самодивы способны так любить! – сказал сидевший за спиной Миридана витязь Борисвет. – Но твой Шарко, Миридан, крепкий конь – несет нас двоих и не устает!
– Ну, если до нас на нем летал Черномор, князь Кривды, то что же в том удивительного?
Каждый из всадников говорил на своем родном языке: Борисвет – на русском, Миридан – на южицком, но оба прекрасно понимали друг друга и оттого еще сильнее чувствовали родство славянских народов.
Витязи летели на остров Буян, где им нужно было отколоть новый кусочек от целебного камня Алатыря взамен вырванного из сердца самодивы Будиверы.
– Будивера должна жить, – говорит юнак Миридан. – Нашему князю нужна такая жена – любящая и верная. И первые буквы их имен совпадают. Да, Борисвет, ведь у нас, южичан, такой обычай: чтобы у мужа и жены одинаково начинались имена. Так что, князю Белочару в самый раз Будивера!
– А если имена не на одну и ту же букву – не жениться? – озадаченно спросил Борисвет.
– Нет, конечно. Просто кто-то из супругов меняет имя. Обычно жена. Вот, например, я люблю Предславу, племянницу князя, – нежно произнес имя девушки юнак. – Я надеюсь, если мы воскресим Будиверу для князя, то он отдаст мне в жены Предславу.
– Породниться с князем хочешь? – похлопал южичанина по плечу Борисвет. – Ой, умеешь мечтать, юнак!
Навстречу, тоже по воздуху, ехали три всадника-близнеца на белом, черном и красном конях. Причем, у этих лошадей крыльев, как у Шарко, не было. Как же они не падали вниз, в воды Пролива?
– Боги или вроде того, – предположил юнак Миридан. – Надеюсь, не Темные: после битвы с Черномором хочу отдохнуть от нечисти.
– Да нет, не Темные, – успокоил его Борисвет. – Шарко бы тогда радостно заржал, он же привык водиться с нечистью. И не может быть Темных над этим проливом – мы их всех прогнали.
– О, везет вам, русичи! Мы, южичане, подревнее вас будем, а вам все важные битвы с Черномором достаются.
– Нет, не удача это, а беда для Роси, – сказал Борисвет. – Кривда на нас на первых нападает, потому что Рось ближе всех стран к обители нечисти.
Всадники-близнецы загородили им дорогу и приказали остановиться. Недовольный Шарко замер на лету, слегка помахивая тремя парами крыльев. Нет, всадники все же отличались друг от друга ростом и сложением тела, хотя лица действительно были очень похожи.
– Кто такие и зачем на Буян? – громогласно спросил старший – то есть самый могучий.
– Витязь Борисвет и юнак Миридан, – представил их неожиданно заговоривший Шарко. Видно, скучно было коню просто висеть в воздухе и наблюдать за хозяевами и этой странной троицей. – Летим к камню Алатырю, чтобы спасти самодиву Будиверу.
– А ну-ка, расскажите, что за самодива, – велел самый молодой и совсем не могучий. Радуясь возможности поговорить подольше, Шарко живописно поведал о происшедшем на острове Юг, так что Борисвет и Миридан, которым он не дал ни слова, ни звука сказать, только изумлялись своему коню. Стражу острова Буяна (так определили славяне должность «Троих») рассказ шестикрылого тронул и они, посовещавшись, пропустили счастливого словесной победой Шарко с его всадниками.
– Можно узнать, кто вы? – отъезжая, спросил Борисвет.
– Три брата-воина, Стража Пролива: Вечерник, – назвал свое имя старший на белом коне.
– Полуночник, – солидно сказал средний брат на черном коне.
– Световик, – представился юный стражник Пролива, издавая лихой клич и подымая свою красношерстную лошадь на дыбы. Вечерник и Полуночник сначала неодобрительно покачали головой на шалости младшего брата, но не выдержали и улыбнулись:
– Мы обычно охраняем Пролив по очереди, но за Световиком необходимо приглядывать – легкомысленен братишка. Там, внизу, на воде Пролив защищают русалки, но после нападения на Колыбель решено было выслеживать Кривду и в воздухе. Вот так мы и стали Стражей Пролива.
Борисвет и Миридан любезно попрощались с братьями, и Шарко рванул во всю мощь своих крыльев, а, поскольку их было три пары, он развил такую дикую скорость, что у всадников закружилась голова.
– С ума сошел! Мы же упадем! Мы же не Черномор! – крикнул Миридан, подавляя тошноту. Шарко не расслышал – повсюду свистел рассекаемый его крыльями воздух. Заметив, наконец, остров Буян, конь стал тормозить, к счастью, плавно, а не резко. Когда он коснулся копытами травы, Миридан висел на нем вниз головой, без чувств; более привычный к тяготам Борисвет все же сидел, как следует, но у него болели от перенапряжения ноги и ломило спину.
– Весело прокатились! – заявил наглец Шарко.
– К Черномору прогоню! – взвыл приходящий в себя Миридан. – И почему в сказках юнаки не испытывают никаких трудностей! А нас чуть было собственный конь не убил.
– Вот увидишь, скоро славяне будут петь о нашем походе к камню Алатырю! И ни слова не скажут о том, что ты висел вниз головой! – поддел Миридана Борисвет.
– Уж я-то им об этом не расскажу, – подползая к ручью, отвечал юнак Миридан. Как не торопились витязи, им пришлось отдохнуть полчаса – сил не было на коня сесть. Шарко начал возмущаться, что он их нес и не устал, а они и верхом уже ехать не могут! Миридан опять пригрозил вернуть коня Черномору, и Шарко, которому вовсе не хотелось вновь питаться в Темном царстве кровью и пожелтевшей травой, прикусил язык, правда, выставив кончик снаружи.
Через полчаса, уже медленнее, конь и витязи полетели к камню Алатырю. Миридан и Борисвет не знали точно, как выглядит этот камень, и боялись его пропустить, поэтому конь поднялся невысоко над землей. Вот под ними промелькнула обитель бога Волха Колыбель, вот другие незнакомые поселения светлых сил. Некоторые из них описываются в знаменитом сочинении «Через три мира» русского кудесника Воислава, остальные скрыты для людей. К чему такая тайна? Во-первых, в мире идет война Правды и Кривды, Света и Тьмы, которая началась тысячи лет назад и, возможно, не закончится никогда. Во-вторых, всем существам хочется жить своей, не видимой другими жизнью.
– Стой, Шарко! – крикнул Миридан, увидев внизу что-то похожее на камень. Конь вернулся немного назад и спустился к Алатырю. Это был даже не камень, а целый каменный холм – черный, но блестящий разноцветными примесями. На вершине стоял храм Бога Рода, Владыки Солнца, у подножия – расписная избушка.
Миридан и Борисвет достали мечи и принялись откалывать от Алатыря кусок. Это было нелегко, камень был прочный и только исцарапал лезвия. Еще бы! Камень целебный и, если не быть ему крепким, то быстро растащат! Истощив последние силы, славяне упали рядом с камнем. Шарко тоже подолбил было Алатырь серебряной подковой, но лишь расшиб копыто. Миридан обработал его ногу привезенной с Юга мазью, ворча на Алатырь:
– В двух шагах от нас целебный камень, а мы вынуждены пользоваться какой-то мазью!
Борисвет с надеждой посмотрел на избушку. Может, там есть меч, который сможет одолеть Алатырь? Жаль, что уже ночь – ее жильцы, конечно, спят… Девушка, обитавшая здесь, открыла нескоро, но ее сонный вид, по мнению гостей, включая коня, придавал ей обаятельность чистого и невинного существа. К чести витязей, они вспомнили про своих возлюбленных и перестали глазеть на девушку, но не обремененный ни женой, ни невестой конь помешался от внезапно вспыхнувшего чувства.
– Неужели ты живешь одна? – спросил Борисвет, пораженный ее радостью их приходу.
– Да, – грустно кивнула Росица. – Уже несколько веков.
Шарко поперхнулся водой, которую лакал из вынесенной девушкой бочки. Миридан и Борисвет украдкой взглянули на пепельные волосы Росицы: ни единой сединки! Не может быть, что ей столько лет.
– А ведь я младшая сестра кудесника Златоспаса, – усмехнулась их испугу девушка. О Златоспасе они, само собой, слышали – один из величайших волхвов древности, погибший в сражении за Рось столетия назад. Росица спросила их о цели приезда к Алатырю, и желавший привлечь к себе ее внимание Шарко вновь залился соловьем.
– Ах, значит, вам нужен кусочек Алатыря! – обрадовалась Росица. – Я вам его подарю, если вы поможете мне…
Много веков назад я жила с людьми на острове Мир, одной из трех частей Княжества Рось. У меня была старая матушка, с которой мы бедствовали в нашей холодной хижине. Старшего брата, Златоспаса, в раннем детстве похитил злой колдун, и мы считали его или мертвым, или служащим Кривде – а это почти одно и то же.
И вот однажды я влюбилась.
Шарко недовольно заворчал. Росица утерла слезы и продолжала:
– Он был каликом, бродячим певцом. Жизнь у меня была незавидная, и я бежала с ним, бросив свою матушку в нищете и одиночестве. А мой брат Златоспас, уйдя от колдуна, стал дружинником князя и кудесником. Он лишь смутно помнил свое происхождение и не мог нас найти. Немало битв с Кривдой выиграл Златоспас, немало грустил по далекой, неизвестной ему семье прежде, чем тот колдун вновь заступил ему путь. Тяжело шла сеча для Златоспаса, но желание узнать у врага правду о своих корнях удвоило его мощь. Поверженный колдун рассказал кудеснику, где он его выкрал…
Увидев одряхлевшую от тоски и голода матушку, услышав про неверную дочь, брат погнался за мной и нашел на острове Буяне, вблизи камня Алатыря. И воскликнул кудесник: « Так пребывай же здесь вечно! Пусть твоя нога не ступит от Алатыря дальше, чем на сто локтей!» Задняя стена моей избушки как раз в ста локтях от камня: дальше передо мной открывается кишащая змеями бездна. Калика, мой любимый, построил для меня дом и до самой своей смерти жил со мной у Алатыря. Схоронив его, я осталась одна. Все эти столетия день за днем я поднимаюсь на Алатырь, в храм Рода, и молю моего брата Златоспаса, душа которого теперь в граде Китеже, снять с меня это страшное проклятие. Я ведь уже довольно настрадалась за преступление против матушки: увидела смерть возлюбленного, век за веком провела в одиночестве, созерцая одну и ту же картину – изба, черный холм и храм. Златоспас не слышит меня; о, витязи, отправляйтесь в Китеж, добейтесь для меня прощения!
Шарко готов был уже сейчас лететь в Китеж, но Борисвет и Миридан не торопились.
– Росица, мы, конечно, тебе поможем, – заверил Миридан. – Но и ты нам помоги: самодиве Будивере нужно срочно вложить новое сердце. Дай нам кусочек Алатыря!
– Добудьте прощение – тогда подарю!
– Нет, Росица, сначала ты, – настаивал Борисвет. – Если ты потерпишь еще несколько дней, большой беды не будет. А срок, в течение которого можно воскресить умершего, почти иссяк.
– А вдруг вы не сдержите свое слово? – заупрямилась Росица. – Я больше не могу оставаться здесь!
– Ты думаешь только о себе, Росица, а значит, своей вины не искупила. Стереги свой камень! – в сердцах сказал Борисвет, открывая дверь. Миридан тоже встал с лавки, конь Шарко раздумывал, последовать за юнаком или поселиться в избушке Росицы.
– Ладно! Ладно! – закричала девушка. – Берите свой алатырь!
Росица полезла в сундучок и достала нож, способный разрезать все камни, не исключая Алатыря. Раньше он хранился в храме Рода на случай, если возникнет потребность в кусочке Алатыря, но до сих пор был использован лишь раз – когда Род создавал самодив.