Правосудие по- русски хошь не хошь, а подписывай гл.9

Хошь не хошь, а подписывай  

 Мюллер уже целую неделю парился в сизо, а если точнее выразится, мёрз. Не то что бы в хате было очень холодно, жить, конечно, можно, не улица. Отопление в камере, какое ни какое было, вода в чашках не замерзала, но спали мальчишки в одежде.  К тюремной пище Серёга тоже постепенно привык. По началу перловая каша с рыбьим жиром, вызывала у него тошноту, он даже на неё глядеть не мог первые два дня. Но, маленько поголодав, Мюллер на третий день пребывания в КПЗ, набросился на эту кашу, словно на праздничный пирог, с вареньем.
Но страшнее промозглого холода, и противнее перловой каши с рыбьим жиром, оказались каждодневные допросы. Нет, его не били, не загоняли под ногти иголки, Мюллера даже не сажали  в пресс хату, которой пугали словно маленького, дяденькой милиционером. Парнишку просто таскали на эти допросы по нескольку раз в день, иногда даже ночью, в нарушении всех норм социалистической законности. Требовали от Сереги  одного и того же, что бы он чистосердечно признался, что убил участкового и по какой причине. Серёга молчал, а его продолжали таскать и допрашивать.
В придачу ко всему этому, на Серёгины, слабые плечи, легла неведомая раньше тяжесть неизвестности. Ни мать, ни Лариска, ни Петрович, за прошедшую неделю не подали о себе весточки, это оказалось для парнишки тяжелее всего остального.  
Но были и положительные сдвиги в его существовании, проведя неделю под стражей, Мюллер решил бросить курить. Сигареты у него ещё были, и больших проблем с ними, не возникало, курил Мюллер не так что бы уж много, но он решил бросить эту пагубную привычку. А оставшиеся несколько пачек сигарет поменять на чай,  за чай сидевший в его хате парнишка -кольщик, обещал сделать  татуировку. Мюллер долго выбирал нейтральный рисунок и наконец остановился на демоне с распущенными крыльями, его он решил наколоть на спине, а на груди распятие. На этом и порешили, Сенька, так звали парнишку кольщика, сначала решил сделать наколку с помощью жёнки. Это когда вместо туши используют старый каблук, но Мюллер, увидав дикую процедуру приготовления самодельной туши, наотрез отказался загонять себе под кожу жженую резину, и Сеньке пришлось доставать настоящую тушь.
Сенька набивал Мюллеру рисунок на спине, когда заскрежетал замок, дверь в хату открылась и скрипучий голос, произнёс.
-Смирнов, на выход.
-Опять на этот чёртов допрос, потянули.  Серёга приподнялся с табуретки, и понурив голову, а руки скрестив за спиной, вышел в коридор, встав у стенки, Мюллер стал ожидать когда конвойный запрёт камеру. Потом они долго и молча, шли по гулким тюремным коридорам, Серёга  спереди, а цирик сзади, тяжело дыша и воняя перегаром   вперемешку с чесноком и луком.
-Как их только на работе держат, постоянно пьяные или с похмелья –думал Серёга, стараясь пореже дышать этой вонью, изрыгаемой желудком конвоира. О чём думал цирик, Мюллер не знал, да ему это было и неинтересно, его мучили свои мысли.
-Почему не подаёт весточки Петрович, ведь он же обещал, не ужели обманул ментовская харя?
-Стоять, мордой к стенке! -неожиданно раздался хриплый голос конвоира. Серёга остановился и упёрся лицом в стенку.  На встречу им вели чью –то хату то ли с прогулки, то ли на прогулку, Серёга пока ещё не мог это определить. Пропустив конвоируемых Мюллер с цириком продолжили свой путь. Спустившись по железной лестнице на второй этаж, они оказались у двери с табличкой, на которой было написано «опер часть». Про каких оперов гласила надпись, про какую часть, за неделю, проведённую в изоляторе  Мюллер так и не понял. В кабинете всегда находился один и тот же человек, гнусавый белобрысый, с тухлыми пустыми глазами, следак из прокуратуры.
Вот и в этот раз, после доклада цирика, что подследственный Смирнов доставлен, Серёга услыхал знакомый гнусавый голос.
-Заводи, чего ждёшь?
Он оторвался от стенки и прошёл в заранее открытую цириком дверь кабинета. Дверь со скрипом захлопнулась, и Мюллер оказался один на один, с гнусавым  следователем.
Но что –то сразу насторожило, что –то встревожило,  неопытного сидельца, то ли спина у следока была слишком широкая, то ли ещё что –то, но Серёга насторожился.
Следак повернулся, и Мюллер  признал в нём майора Крутого.
-Ну, что Сусенок, поговорим по душам? –произнёс майор уже своим грубым голосом. А то прокурорский следак ходит к тебе ходит,  а воз и ныне там, ни чего не знаю, ни чего не совершал, ни чего, ни кому не скажу, так что ли?  А ведь это ты заколол участкового, ты больше не кому, и сделал ты это из ревности, вот истинная причина преступлений, во все века у всех  народов, любовь…… Потирая руки, начал свои рассуждения, злой майор. Любовь суть и этой драмы, любовь и довела тебя до такого состояния.
Фомич,  хоть и в возрасте, но в этом деле, был ходок, майор показывая руками  покачал бёдрами , любому мужику сто очков вперёд выдаст, а такому сопляку как ты и подавно. Вот ты его на пиковинку и насадил, что бы  он меж вас не стоял, как говорят третий лишний. А силов своих не рассчитал, кровушку в большом количестве увидел и потерял сознание. Да ещё и выпил лишка перед преступлением, для храбрости, думал, поможет, а оно в другую сторону сработало.
Я бы тебя сморчок ещё тогда расколол, да ты смотаться умудрился, не рассчитал я что так скользко у прокурорских дверей, песочком асфальт посыпать поленились, вот ты меня и подсёк.
-Не подсекал я вас, я сам поскользнулся, вот и получилось так случайно –решил подсластить горечь обиды, злому майору, Мюллер.
-Подсекал, не подсекал, это дело прошлое, чего теперь рассуждать, надо думать, как выходить из этого патового положения, понял?  Мюллер, ухмыльнулся, покивал головой, но ни чего не ответил, он не верил майору, слишком хитрой и подлой личностью тот был. Но Крутой не обратил на его ухмылку ни какого внимания, он вытер всей пятернёй пот со лба и продолжил.
-Видишь ли какое дело юнец –майор замолчал, и стал расхаживать по кабинету взад  вперёд. Пройдясь так несколько раз, он подошел в плотную к Серёге и схватив его своей пятернёй за подбородок произнёс. Я ходить вокруг да около не буду, выложу тебе всё на чистоту, а там уж сам решай, как тебе поступать, то ли по хорошему, то ли по плохому. Высказавшись, майор отпустил Серёгин подбородок, уселся на стул и закурил. Затянувшись пару, раз Крутой протянул Мюллеру открытую пачку сигарет и спросил.
-Будешь?
-Я бросил –ответил  Серёга.  
-Ну, бросил, значит, бросил, молодец, жить дольше будешь, если конечно меня послушаешь и подпишешь вот эту бумажонку. Майор достал из стола чистый лист бумаги и положил его перед Мюллером.
-Подписывай вот тут –ткнул он пальцем в низу желтоватого от старости листа. Подпишешь и с чистой совестью потопаешь  в свою хату.
-А я думал на свободу –пошутил Серёга.
-На свободу ещё рано, но если подпишешь, то лет через десять, а может и раньше, выйдешь. Знаешь, есть такая народная поговорка, раньше сядешь, раньше выйдешь.
-А если не подпишу?
-Тогда тоже  лет через десять выйдешь, но только уже совсем другим человеком, вернее даже и не человеком совсем, а может и не выйдешь –ухмыльнулся майор.
-Это каким таким другим, и почему не выйду?
-Потому, что потому, всё от тебя зависит, подпишешь,  пойдёшь в свою хату, и будешь спокойно ждать суда. А не подпишешь, у нас начнутся проблемы, а уж про тебя и говорить нечего, в общем, подписывай, пока прошу.
-Не  пустую бумажку подписывать не стану, я значит подпишу, а ты мне туда подрастрельную статью всунешь. Вот ты сначала накалякай всё что пожелаешь, я прочитаю, а уж потом подумаю подписывать или не подписывать, а так как ты предлагаешь, дело не пойдёт.
Морду майора перекосило от злости, он открыл свою пасть обнажив жёлтые зубы, хотел что –то сказать но из горла вместо слов вырвалось одно рычанье.
-Раздавлю словно муху –послышалось Сереге, дальнейшее он разобрать не смог. Стальной кулак майора ударил прямо в грудь, Серёга слетел с табуретки и пролетев до самой стенки приземлился на мягкое место. Крутой подскочил к сидящему на полу Мюллеру и схватив его за горло, стальными пальцами, поднял на вытянутую руку.
- Подпишешь сучёнок, подпишешь куда денешься –ставя Серёгу на пол прорычал майор.
-Не подпишу –выдавил из себя Серега и потерял сознание. Очнулся Мюллер от резкой вони нашатырки.
-Слабоват ты паря, слабоват, чуть горлышко пережали и сознание  из тебя вон, вот сейчас брошу тебя в  хату к петухам, будет тебе там сюрприз.
-Какой такой сюприз?
-А вот цирик дверь за тобой закроет, и узнаешь, какой такой сюприз, так что подписывай не ломайся, словно красна девица. Серёге сразу стало не по себе, то ли от слов майора, то ли оттого, что горло пережали, но подписывать чистый лист он  не желал.
-Но плетью обуха не перешибёшь –подумал Мюллер и  решил  схитрить. Надо подумать, ты меня пока в нормальную хату отправь, а завтра, если не подпишу,  решишь, куда меня сажать к девкам или назад в родную хату.
Майор перестал ходить из угла в угол, встал по середине кабинета и задумался.
-Завтра говоришь, ну, до завтра время терпит, можно и подождать, эх был бы ты совершенно летний ни каких бы проблем с тобой не было, а так ладно подождём –майор подошёл к столу и нажал маленькую кнопочку. В ту же минуту дверь открылась и в проёме появилась полупьяная рожа цирика.
-Забирай подозреваемого –скомандовал майор.
-Куда его?
-К своим пока а там видно будет, чего сидишь вперёд на выход –заорал майор, хлопнув Мюллера по плечу. Серёга встал и проследовал к открытой двери, за которой ждал его полупьяный цирик. Они долго шли по гулким коридорам изолятора Серёга  впереди а цирик сзади, от конвоира опять несло водкой  и луком. Наконец цирик приказал Серёге встать лицом к стенке и открыл дверь камеры.
-Заходи сморчок пока в эту камеру, а там видно будет.
Серёга, понурив голову вошёл в камеру и присел у стола.
-Ты чего совсем скис, бьют что ли сильно? –спросил Тощий подсаживаясь к Серёге.
-Не сегодня первый раз накатили и то не следак, а опер из отдела, в котором участковый работал, которого я якобы зарезал, майор там есть Крутов.
Знаю такого, та ещё сука, а чего хочет от тебя этот опер?
Серёга знал из рассказов приятелей, что в камере нельзя ни с кем откровенничать, тем более рассказывать правду о своём деле, но куда ему было деваться.
-Может этот что дельное посоветует –решил Мюллер.  Да они требуют, что бы я чистуху подписал, зачем и как убивал участкового. Но  дело не в этом опер мне чистый лист суёт и требует в низу подпись поставить, а мол всё остальное я потом напишу. Вот я и не знаю что делать, с Петровичем бы посоветоваться, но он почему –то не разу не появился после моего ареста.
-А если не подпишешь, чем грозят, пресс хатой?
-Не говорит, к петухам в камеру посажу.
-Ну, это одно и тоже, что так плохо, что так нехорошо, вернее смертельно тем более для тебя первохода. А с Петровичем связаться можно, тебе опер, сколько время дал на раздумье.
-Сутки, а потом хоть вешайся –Серёга покрутил пальцем вокруг шей, показав петлю.
-Успеем, не сегодня, так завтра с утра всё провернём, так что успокойся, сделаем тебе встречу с твоим Петровичем.
-Он не мой –огрызнулся Мюллер.
Тощий встал с лавки, подошел к двери и потихоньку постучал, подождав минуты две, он опять постучал,