Глава 10.
Через несколько часов, медленно обойдя все поле и заглядывая в мертвые лица женщин с белоснежными, русыми, пепельными и отливающими в золото волосами, выпив всю воду в набедренной фляжке, слушая урчание в пустом желудке, ни один раз пустив слезу, Арсений уже едва держался на ногах от пережитых эмоций.
Светланы нигде не было. Дикий, потеряв счет времени, не отставал от Лугового, молчал и был тише воды и ниже травы, боясь обратить на себя лишний раз внимание мужчины, понимая, что тот на взводе, и достаточно малейшей искры и одного неосторожного слова, чтобы Луговой взорвался, сея смерть и разрушение вокруг себя в радиусе нескольких километров.
Если только он тот, кем назвался, кто на самом деле убрал Беркутова, Кумача и тех, про смерть кого уже слагали легенды, а вернее, про способ их устранения, то дела боевиков плохи. В случае чего, в живых их не оставят.
Он принялся мысленно молиться, желая, чтобы этот день уже закончился. Оставаться в такой неопределенности и практически в подвешенном состоянии, между жизнью и смертью, было невыносимо. Он тоже чувствовал, что подходит к пределу своих человеческих возможностей и боялся сорваться.
Когда солнце стало опускаться за горизонт, окрашивая мир вокруг в зловещие алые тона, Арсений устало сел в траву, увлекая за собой и главаря.
Ребята Арса обступили их, ожидая решения босса.
- Перекус, - сжалился над соратниками Луговой, отпуская всех с поля.
Не в силах скрыть вздох облегчения, все бросились прочь, на дорогу, уже не столько чувствуя вонь, сколько просто зная о ее наличии, пропитавшись ею насквозь.
Арсений задумчиво посмотрел на Дикого, решая какой-то вопрос. Тот сжался, ожидая вердикта.
- Я хочу осмотреть бараки, - наконец, произнес Арсений.
- Что??? Но разве не ясно, что ее здесь нет? – Дикий не выдержал, он почти кричал. – Чего ты хочешь? Здесь нет твоей жены! И я ее не убивал!
- Дойдем до бараков, и ты свободен, - отрезал Арсений, увлекая его за собой.
- Эй, босс, - его люди встрепенулись, заметив, что командир куда-то направляется.
- Ничего, оставайтесь здесь, я скоро буду, - и Арсений уже быстро шагал в сторону бараков, куда указал спекшийся и враз сдувшийся боевик.
Бертуччо, засунув в рот кусок хлеба, тяжело вздохнул, и потрусил за братом, не забыв захватить полную фляжку воды. Остальные остались наслаждаться намеком на прохладу, обещаемую скорым наступлением ночи.
К лагерю рабов они подошли уже в сумерках.
Женщины сидели внутри, в темноте, так и не дождавшись тех, кого увели еще днем. Разные версии озвучивали испуганные рабыни, истерзанные событиями последних двух дней. Ведь не могли же одних забрать на работы на плантацию, а других оставить здесь прохлаждаться. Предполагалось и такое, что тех просто расстреляли, но это казалось странным, ведь рабский труд – это основной доход владельцев плантаций.
Арсений открыл зиповскую зажигалку к вящему ужасу Дикого, отшатнувшегося от него.
- Не бойся, живы будем - не помрем, - оскалился Луговой, но зажигалку оставил горящей.
Они открыли дверь в первый барак, остановившись на входе.
- Эй, - зычным голосом крикнул Арсений, - есть здесь Светлана Луговая?
Ответом ему была тишина, неестественная и настороженная.
- Девушки, не надо бояться. Я ищу Светлану Луговую. Блондинку с серыми глазами.
Его по-прежнему не понимали. Девушки переглядывались между собой, но продолжали молчать.
- У нее шрам на руке, на ноге, есть еще сбоку, справа. Высокая, стройная, умеет драться.
Арсений замолчал, думая, какие приметы могут еще помочь ему.
- Кажется, я знаю такую, - услышал он тонкий неуверенный голос.
Сердце дало сбой, потом бешено заколотилось.
- Иди сюда, - позвал Бертуччо, видя, что Арсений не в силах произнести больше ни слова. – Иди, не бойся, - он вглядывался в темноту помещения.
Наконец, решившись, тоненькая девушка с черной косой несмело вышла на середину барака и остановилась напротив дверей.
- Я не знаю, как ее зовут, но по описанию похожа.
Арсений с мольбой глянул на брата, и тот полез к нему в карман за фотографией.
- Посмотри, это она? – Бертуччо взял Арсения за руку, чтобы посветить на фото перед приблизившейся девушкой.
Они увидели, как глаза девушки, прозрачно-голубые, округлились, и она издала странный звук.
- Это она! – воскликнула девушка. – Это Семерка!
- Ссе…ссе..семерка? – прошептал Арсений.
- Ну ее так звали, Семерка, - кивнула девушка. – У нее имени не было, только номер. Рабам, рожденным в неволе, не дают настоящих имен.
Таня посмотрела на Бертуччо, лицо ее тут же вспыхнуло, и она поспешно опустила глаза, тяжело задышав.
- Не бойся, - тихо обратился к ней Бертуччо, понимая, что девушка забита и запугана. – Мы с тобой даже похожи. И у тебя и у меня коса заплетена, - и он с улыбкой перебросил на грудь черную косу густых волос, широко улыбаясь.
- Да, - Таня радостно улыбнулась в ответ. Отводить глаза от такого красивого мужчины не хотелось.
Арсений же стоял, застыв на месте, силясь понять, о чем только что сказала девушка. О какой такой рабе, рожденной в неволе? Так Света здесь была или нет? Девушка точно узнала ее, или здесь какая-то ошибка?
Прочистив горло, он обратился к невольнице:
- Скажи, эта девушка с фото – это она была здесь?
- Да, жила в этом бараке, мы с ней спали на одной кровати, - кивнула Таня, снова робея. Этот мужчина сильно ее нервировал, ей становилось страшно до мурашек.
- Хорошо. А почему ты говоришь, что она родилась в неволе?
- У нее татуировка рабыни от рабыни. Но она мало была похожа на такую. Очень отличалась, честное слово. Мне всегда казалось, что здесь что-то не так, - Таня прятала глаза.
- Так и есть, - проговорил Арсений, отводя взгляд, чтобы проморгаться и остановить слезы, готовые пролиться из глаз.
- Это его жена, - подал голос Бертуччо, и девушка ахнула, закрыв рот рукой.
- Вот, я так и знала! Я подозревала что никакая она не раба от рабы! – вскричала она радостно. – И татуировка у нее фальшивая! Ее просто обманули!
- Стой, иди-ка сюда, - Бертуччо потянул ее за руку на улицу. Та послушно вышла, но мужчина ощутил, что она дрожит. – Ты только ничего не бойся, хорошо? – поспешно проговорил он. - Нам нужна твоя помощь. Мы сейчас полностью зависим от тебя, понимаешь? Мы не обидим тебя.
- Ага, - кивнула девушка несмело.
- Тебя как звать?
- Таня.
- Таня, ты есть хочешь? – Бертуччо провел по ее волосам влажной ладонью. Он был готов расцеловать ее сейчас.
- Хххочу, - неуверенно призналась девушка.
- Вот, сейчас мы тебя накормим, и ты нам все про эту девушку расскажешь. Хорошо, Таня? Кстати, а где сейчас … Семерка?
Мужчины замерли, ожидая ответа.
- В усадьбе была, - ответила Татьяна. – Давно уже. Она теперь там живет.
- Отлично, значит, туда мы и направимся, - Бертуччо хлопнул в ладоши, ободряюще улыбаясь рабыне. - Идем?
Девушка кивнула, снова с боязливым интересом глянув на Арсения, молчавшего и дрожащего. Только его огромные глаза светились в темноте, отражая свет огня от зажигалки.
- Погаси ты ее, - воскликнул в отчаянии Дикий. Все это время он стоял ни жив ни мертв.
Бертуччо осторожно взял из рук друга зажигалку и закрыл ее. Он понимал, что Арсений сейчас практически невменяем, и решил, что надо взять все под свой контроль.
- Сейчас мы узнаем у этого смешного человека, где нам можно перекусить, и ты нам все расскажешь, Таня, - и Бертуччо глянул на Дикого.
- Идемте за мной, - буркнул главарь боевиков, и повел всех к особняку.
Огромная махина в три этажа мрачно взирала на приближающихся непрошенных гостей глазницами выбитых окон, выставляя напоказ чернильные синяки закопченных стен.
Дом был в плохом состоянии, сильно пострадав при нападении, но хозблок и кухня оказались нетронуты, как и запасы продуктов на многие месяцы вперед. Группа направилась туда.
Таня искоса разглядывала мрачного высокого мужчину, все больше убеждаясь в том, что Семерка – не животное с напрочь отшибленной памятью. Она видела длинные волосы, красивые черты, и разглядела шрам, тот самый, о котором поведала ей однажды подруга. Это лицо – не сон, и этот человек существует. У Семерки была жизнь до того, как она попала на эту плантацию.
- А Вы ей снились, - решилась Таня обратиться к Арсению, когда они подходили к главной аллее, ведущей к дому.
- Что? – севшим голосом откликнулся мужчина.
- Она постоянно рассказывала про прекрасное лицо со шрамом, и плакала во сне, когда этот шрам кровоточил.
Девушка не поняла, почему на глазах этого сурового мужчины вдруг выступили слезы.
- А еще она читала стихи, - пробормотала она растерянно, не понимая, что не так она сказала. - Красивые такие. Только не помнила их автора.
- Таня, а где сейчас…Семерка? – спросил Бертуччо, не сводя глаз с брата.
- Я не знаю, - просто ответила девушка.
- То есть как не знаешь? – мужчины остановились, заставив Дикого сбиться с шага, и девушка наткнулась на них, ойкнув от неожиданности.
- Во-первых, она не помнила ничего, у нее отшибло память. Потом ее чуть не убили, забив плетями, а потом она пропала. А потом говорили, что она попала в усадьбу горничной. Сначала ее там выходили, вот. А одна женщина рассказал нашей Катьке, что ее подарили племяннику хозяина на день рождения, и она теперь только его собственность, вот.
Мужчина со страшными глазами вдруг завыл, оглашая округу ревом, сжав руки в кулаки, потом рухнул на землю, невольно увлекая за собой прикованного к нему наручниками мужчину, и забился в истерике, ударяя кулаками по траве, не переставая орать на одной ноте.
Таня с ужасом наблюдала эту сцену, поглядывая на бледного разговорчивого молодого человека, такого доброго к ней. Сейчас он стоял, сильно сжав виски, словно испытывал дикую боль, и что-то тихо шипел, едва заметно покачиваясь на нетвердых ногах. Третий, вынужденный также упасть на колени, с ужасом взирал на все это.
- Суки! Урою! Всех урою! Закопаю живьем! Уничтожу! – сероглазый мужчина, одетый в странный жилет, наконец, смог говорить членораздельно, и с его губ срывались страшные проклятья и жуткие грязные ругательства. А слезы ручьем текли по запыленному лицу.
- Я что-то сказала … не так? – произнесла Таня дрожащими губами спустя долгое время, когда все понемногу стали приходить в себя.
Бертуччо, вытерев глаза, заставил себя улыбнуться девушке.
- Таня, а где можно найти Катьку, которая знает все о Семерке?
- Так она в бараке осталась.
- Давай сделаем так: мы с тобой сходим за Катей, и тоже приведем ее сюда, и вы вместе все нам расскажете. И про сон, - Бертуччо глянул на Арсения, - и про подарок на день рождения.
Девушка несмело кивнула.
Спустя двадцать минут, три мужчины и две девушки сидели в просторной кухне за большим столом. Рабыни жадно ели, не поднимая глаз. За последние дни никто не позаботился о том, чтобы им приготовили пищу, измученные рабыни находились на грани истерики и истощения.
Вскоре Арсений и Бертуччо уже знали историю жизни Светы на этой проклятой плантации. Человек, избивший ее плетью, давно уже лежал в земле, хозяин плантации, вылечивший ее и оставивший при себе в доме, был мертв, благодаря действиям боевиков Дикого, а местонахождение нового ее хозяина, молодого инвалида Гая, жестокого и «злого как собака», было неизвестно.
Дикий признался,
