Есть, видите ли, издательские проблемы. Причем, проблемы уникальны для России и только для России. Что я имею в виду? А вот...
Дело в том, что нет спроса на литературу. А нет спроса по двум причинам: во-первых, нынешнее молодое поколение вообще не заглядывает в книжные магазины; оно частенько даже не знает, с чего начинается произведение и с чего за чтение приниматься — с конца книги или начала.
Ну, хорошо: есть у молодых тяга к наркоте, но начисто отсутствует (даже в зачаточном состоянии) тяга к книге, к любой, между прочим, книге. Бог с ней, с молодежью. Потеряли поколение и теперь уж не вернешь, ничего не исправишь.
Но есть взрослая часть народа, но и она делится на две основные категории: первая (к ней я отношу тех, у кого кошелек набит баблом) — никогда и ничего не читает, даже инструкций по пользованию смартфонов. У них есть материальные возможности, но нет желания раскрывать книгу. И этого не скрывают. Не скрывает даже Путин, который публично признался, что книг не читает никаких и не помнит, когда последний раз отворял двери библиотеки. Я за язык его не тянул, когда он по телевизору об этом чистосердечно признавался.
Вторая категория россиян — это люди любят книгу, с удовольствием читают, если… Если им удастся наскрести в кармане лишние полтыщи и на эти нечаянно обнаруженные запасы купить книгу. Чуда такого не случается и… Забредут в магазин, подивятся на обилие товара, тяжело вздохнут и уйдут ни с чем. Вторая категория сплошь состоит из образованных, но нищих россиян — работников сферы культуры, образования, искусства, а также несчастных пенсионеров. У последних есть время для чтения, есть и оставшееся от прежнего времени желание, но нет никакой возможности. Пенсионер всегда перед выбором: купить упаковку таблеток или книгу той же стоимости? Естественно, пенсионер останавливает выбор на первом, ибо без бриллиантовых таблеток может загнуться. Я сам, например, недавно зашел в магазин. Положил свой жадный глаз сразу же на толстый том «Лермонтов» (из серии «Жизнь замечательных людей»). Долго ходил вокруг да около. Ушел ни с чем: не могу я себе позволить книгу за 800 рублей, ну, не могу!
Тут-то я и сталкиваюсь со следующей проблемой: почему так неоправданно дороги книги? Издательства, как считают некоторые, бедны и несчастны и рисковать им не с руки, а потому в себестоимость продукта закладывают все мыслимые и немыслимые будущие риски. Издатель не остается в прогаре даже, если половина тиража не будет реализовано. Кстати, я не слышал и не видел ни одного нищенствующего издателя. Отчего же, а?
Издателя, который борзеет, я еще могу понять: он (совместно с писателем) производит реальный продукт и за реально произведенный продукт получает доход. А вот владелец книжного магазина, с какой стати, по какой такой причине, из-за каких таких понесенных затрат увеличивает продажную стоимость (отпускную цену) не на 30 и даже не на пятьдесят процентов, а сразу на 200? Рубит бабки за то, что соизволил выставить книгу на полку? Ведь магазин зачастую не несет затрат даже на доставку товара до магазина.
И, наконец, хочу коснуться еще одной проблемы. Она ведь тоже из разряда тех, которые умом не понять.
Раздаются жалостливые голоса, голоса сочувствующих бедолагам-издателям. Люди готовы им простить все, потому что те (!?) завалены рукописями. Но… Беда не в этом, а в том, что редакция любого издательства тоже борзеет, не неся никакой ответственности перед автором, а безответственность, понятно, плодит элементарное неуважение к автору рукописи. Чтобы не быть голословным, сошлюсь на примеры из моей личной практики общения с издательскими редакторами.
Направил как-то свою рукопись, выполнив все предусмотренные требования, в одно крупное московское издательство. Ждал реакцию полгода (заметьте: не месяц) и дождался. За подписью главного редактора. Он сообщил: им рукопись не подходит. Хорошо. Не подходит так не подходит, какие проблемы? Но главный редактор пошел дальше и попробовал обосновать отказ.
Во-первых, мой детектив не «экшен». Перерыл имеющиеся у себя справочники русского языка, но ни в одном такого слова не нашел. Осталось что? А догадываться, что имел в виду главный редактор. Если я правильно понял, нужен «экшен», в котором горы трупов, море крови и постоянный мордобой. Во-вторых, сюжет банален, потому что (?!) «преступления расследует милиция».
И что? А то, что сразу видно: главный редактор совершенно, как говорит современная молодежь, не в теме. У меня же сразу появилась куча вопросов. Например, кто тогда должен работать с преступностью, если не милиция; кого он видит на месте сыщика? Наконец, самое важное: главный редактор даже не заметил, что убийством, которое лежит в основе сюжета, занимается не милиция (это уголовное дело ей не по зубам), а старший следователь по особо важным делам областной прокуратуры, а милиция-полиция лишь на подхвате, выполняет отдельные поручения следователя. А это ведь две большие и весьма принципиальные разницы.
Другой пример. Одно из Петербургских издательств обратилось (заметьте: не я к ним, а они ко мне) с предложением о сотрудничестве: они, мол, посмотрели в Интернете и им, дескать, нравится моя манера письма. Я отправил свой большой текст (они просили о большом) и стал ждать дальнейшей реакции. Через полгода напомнил о себе. Прошло еще семь месяцев, а издательство молчит, как русский партизан на допросе в гестапо. Чем можно объяснить подобные выверты издательства, как не хамством? Кстати, спустя какое-то время, случайно наткнулся на оправдание главного редактора издательства. Оно звучало примерно так: к письмам с предложением, поступившим авторам, издательство не имеет никакого отношения; эти предложения, дескать, не что иное, как чья-то злая шутка. Допускаю. Но так сложно, что ли, затратив всего тридцать секунд, сообщить об этом авторам?
Да, плохи советские времена, но тогда любое издательство отвечало автору, отвечало даже в том случае, когда присланный текст явно тянул на мое любимое определение, - как бред сивой кобылы.
И вот совсем свежий пример. Некое международное издательство со штаб-квартирой, будто бы, в Германии, вышло на меня и предложило сотрудничество. Я вступил в переписку. Первое, чем поинтересовался, - заключают ли письменные договора с автором? Получил не только ответ, но и стандартный текст договора, причем, очевидно, для придания солидности, сразу на двух языках – русском и немецком. Прочитав, недоумённо хмыкнул несколько раз, но решил попытать счастье: предложил рассмотреть возможность издания отдельной книгой сборника рассказов. Заявку приняли. Даже поблагодарили, сказали, что изучат тексты и результат сообщат, максимум, через неделю. Прошло три месяца и – ни гу-гу. Напомнил. Получил сообщение, что ведущий менеджер сейчас в отпуске, что свяжется позднее.
Тут явно что-то не так. И раньше были большие сомнения, из-за чего и хмыкал, но сейчас… Все равно жду. Потому что… Хоть что-то лучше, чем ничего.
Безответственность, тупой непрофессионализм и жлобство – вот отличительные черты российского книгоиздания и книготорговли. Будут ли изменения к лучшему? Хотелось бы верить, но до «светлого будущего», когда и эти виды деятельности обретут цивилизованные формы, мне, пожалуй, не дожить.
ПЕНЗА, сентябрь 2014.
