Соловки

несчастных, прибывающих этапом в СЛОН. Хочется задержать судно, оттянуть встречу с берегом. Так, наверное, приговоренный к смерти пытается выиграть у судьбы хотя бы минутку жизни… Оставь надежду, всяк, сюда входящий!

Кто-то из пассажиров уже разглядел похожие на слегка приплюснутые луковки купола монастырских церквей. Вот они — сверкнули под полуденным солнцем. Соловки!.. И вот уже брошены сходни, и плотный поток пассажиров течет на каменистый берег. Справа, над берегом, нависает угрюмая монастырская стена, сложенная из замшелых гигантских валунов, и  неуклюжие, грубо сложенные башни с широченными основаниями и остроконечными шатрами деревянных крыш. Вдоль стены тянется широкая наезженная дорога, и стоят покосившиеся столбы линии электропередачи с редкими фонарями под ржавыми конусообразными абажурами. В стене не сразу заметны широкие входные ворота… Добро пожаловать  в ад!

Все монастырские постройки внутри двора сложены из таких же гигантских валунов. Первый ярус каменный, второй сложен из  кирпича, но такой же мрачный и угрюмый, хотя стены везде выбелены известкой. Почти все здания в монастыре спланированы таким образом, чтобы можно было пройти по всем помещениям, не выходя на улицу. Север! Очень оригинально устроена система отопления. В первом ярусе огромное помещение. Экскурсоводы любят ставить загадку перед экскурсантами: кто сумеет отгадать – для чего предназначалось это помещение? Ответы разнообразные: столовая, хлебопекарня, прачечная, баня и тому подобное… Ну, кому придет в голову, что это помещение использовалось как топка, здесь складывали большие кострища из целых стволов деревьев, отсюда тепло шло по разветвленной сети воздуховодов и обогревало весь монастырь!

На старых гравюрах и фотографиях монастырские помещения предстают во всем богатстве своего убранства, во всем блеске золота и мишуры. За время СЛОНа вся позолота была содрана, штукатурка с великолепными фресками была отбита, все убранство монастыря вывезли на материк. Сегодня монастырь восстанавливают, идет трудная тяжба со столичными музеями и архивами за возврат монастырского имущества.

Можно заглянуть в одну из башен, в тот самый каменный мешок, в котором томился Петр Кальнишевский. Жуткая, темная дыра! Ни одного оконца, ни одного лучика света не пробивалось в эту темницу. Несколько раз в день приходили монахи и спускали узнику скудную монастырскую еду, остальное время — одиночество и молитва…  Можно здесь выжить? Попробуйте провести хотя бы два дня!

А вот уже наше время. В небольшом, скромном музее СЛОНа, где в основном фотографии, копии документов и письма, на одном из стендов неожиданная фотография! Екатерина Олицкая! Та самая  Катя Олицкая, эсерка, о которой упоминает Александр Солженицын в «Архипелаге ГУЛАГ»! Восторженная, чистая душа, которая гордо, с высоко поднятой головой шла на Голгофу, считая себя недостойной такой чести, ведь тюрьмы прошли такие люди!.. Неизвестно, тюремная ли это фотография, или же из семейного альбома отыскали где-то организаторы музея, но какое спокойное лицо, и какое прекрасное выражение нежности и в то же время твердой непоколебимости своего решения в глазах!

Зловещее здание Соловецкой женской тюрьмы можно видеть с набережной, оно на противоположной стороне бухты. Деревянное, двухэтажное, срубленное по-северному, длинное, барачного типа, оно построено на том месте, где погребены более пяти тысяч замученных старообрядцев. Лагерная жизнь и для мужчин-то была ужасной, а для женщин она была ужасной втройне. Здесь и месяц-то прожить — невыносимо, да что там месяц! Десять дней покажутся вечностью! А они жили годами, десятилетиями. Жили, страдали и умирали. Среди уголовниц, «марух» и проституток. Где тот Достоевский, что опишет этот ужас, этот подвиг мученичества и самопожертвования! Этот «Мертвый дом», на мертвом острове, под мертвым небом!.. Кажется, что мертвецы обступают всякого, пришедшего на Соловки.

Можно еще как-то понять Соловецких узников-старообрядцев, можно понять священников и истинно верующих: их поддерживала вера в Бога, давала силы молитва. А что поддерживало в этом аду Катю Олицкую? Как же сильна должна быть вера в свои идеалы, в свое дело, чтобы пройти через все тернии и остаться человеком!..

Нечто подобное Соловкам есть неподалеку от Петербурга. Это крепость-тюрьма Шлиссельбург. Но сравнения никакого нет. Крепость Шлиссельбург — это, все же, крепость, призванная защищать вход в Неву. В ней приспособили несколько помещений для тюрьмы. Да и узников там было немного, несколько десятков. И сама крепость выглядит не так зловеще, как Соловецкий монастырь… Монастырь, вообще-то, тоже строился не как тюрьма, но сегодня он иначе, как тюрьма, и не воспринимается! Причем, не отдельные какие-то здания, а весь монастырь! Весь Соловецкий архипелаг!..

Часа в два по полудни на монастырском дворе крестный ход. Неровный строй монахов в развевающихся черных сутанах прогрохотал тяжелыми кирзовыми сапогами по каменной мостовой, быстро прошел через монастырский двор и скрылся в Соловецких лабиринтах. И хоругви несли так, будто это революционные знамена. И сразу же притихли экскурсанты, во всех  углах просторного двора зашевелился страх. Беспричинный, безотчетный…. И всего-то лишь — прошли монахи… А может, здесь уже исподволь готовят монахов-иосифлян? Которые будут подвешивать нас за ребра, выставлять «на комарики», топить в озере, травить собаками… Или будущая ВОХРа? Или это прошли  демоны? Бесы?.. Их время еще вернется!

Нынешние псевдодемократы утверждают, что «Россия — страна мистическая. Все наши беды — от Мавзолея и памятников Ленину. Как только снесем их, так страна воскреснет и расцветет!».

Нет, не от Мавзолея наши беды, и не от памятников Ленину! Они — глубже! Они — на Соловках! Нигде в мире нет такого скопления сил тьмы и света! И если посредством разрушения чего-либо страна может воспрянуть, воскреснуть и начать расцветать, то снести необходимо Соловецкий монастырь. Это символ не только большевистского, это зловещий символ вселенского ГУЛАГа!  Негоже возить сюда туристов, чтоб они топтались на могилах праведников и щелкали своими фотоаппаратами! Так в свое время поступили французы: снесли государственную тюрьму Бастилия и камня на камне не оставили. И сегодня Франция — цивилизованная европейская страна, где слово «человек» действительно звучит гордо!

…Страшен был век двадцатый от рождества Христова. Интенсивно разрабатывались и внедрялись технологии уничтожения людей, и к исходу столетия достигли совершенства. В конце двадцатого века бесы научились умерщвлять миллионы простым росчерком пера. Поставил подпись — и население самой богатой страны, России, с каждым годом стало уменьшаться на миллион человек…

С легкой руки суетливых демократов принято считать, что в России половина населения сидела, другая половина  — их охраняла. Это так. Большая часть населения испокон веков изнывала в рабстве, меньшая часть — была рабовладельцем. В Советские времена тоже: большая часть населения сидела в лагерях. Из этой части сидевших, меньшинство составляли те самые демоны: ВОХРа и блатари, которые угнетали большую часть. Но вот — удивительное дело! Сегодня в России все громче раздаются голоса — как ни странно, тех самых рабов! — в осуждение большевиков, свергнувших романовское рабство, все больше сторонников возрождения монархии и ее институтов, как то: дворянства, казачества и т. п. Бывшие рабы торжественно перезахоронили рабовладельца Николая Кровавого и его сатрапов — Деникина, Каппеля… Да мало сказать — перезахоронили, в ранг «святого» возвели! Святой — Николай Кровавый!.. Значит — мало! Мало гноили на барщине, меняли на собак, мало — проигрывали в карты, секли батогами, убивали! Гнали, как скотину, на убой на фронт, расстреливали, вешали!..

Петербург, например, построен на костях, а потомки тех, чьи кости легли в основание этого города, восхваляют кровавого царя-самодура, «спешат к нему за музыкой и словом»! А сколько изуверов рангом пониже — бывших блатарей — сегодня ходит среди нас, сколько их, татуированных, наглых, самоуверенных! Тех, кто унижал наших дедов, отцов, старших братьев, кто изгалялся над ними, выбивал из них в камерах признание, отнимал пайку хлеба, теплые вещи, выставлял «на комарики»!…Они живут в одних городах с нами, заходят в одни магазины, в кинотеатры, дышат одним воздухом! И никто не мстит, никто не «мочит» эту нечисть, и земля не горит у них под ногами! Скорее даже наоборот: ими восторгаются, их героизируют, прославляют, им посвящают песни, об их «подвигах» снимают фильмы!..  Ничему мы так и не научились!

Есть ли Бог? «…Доколе, Владыка святый и истинный, не судишь и не мстишь живущим на земле за кровь нашу?» (Откр. 6:10.)

Страшен был век двадцатый, но еще страшнее будет век двадцать первый! Прогуливаясь по мрачным Соловецким дворикам, охая и ахая от восторгов, мы и не заметили, мы и не расслышали, когда звякнул первый удар молота по наковальне, и в Соловецких подземельях закипела работа. Уже собираются бесы под сенью замшелых каменных Соловецких стен, и все явственней слышен звон наковальни, на которой куются огромные крюки для подвешивания нас за ребра! И готовится жуткое красное колесо! Скоро, очень скоро оно начнет катиться по России, по миру!.. «В те дни люди будут искать смерти, но не найдут ее; пожелают умереть, но смерть убежит от них». (Откр. 9:6)…



Октябрь 2006  г.,
Санкт-Петербург                                            Александр Лысенко