Когда Рон заявился на капитанский мостик и торжественно объявил, что у нас почти закончилась тёмная материя, мне безумно захотелось придушить его. О чем он только думал? Это его прямая обязанность, как механика, рассчитать на всё время полёта нужное количество энергии. Если бы рядом не оказалась планетарная система, мы застряли бы посреди абсолютно пустого космоса и сдохли бы от голода и холода. Этому засранцу всегда так везёт. В отличие от меня. В итоге мы с трудом дотелепались до Юстинды, единственной обитаемой планеты, и вместе с Роном и Тойей, нашим штурманом, спустились туда на космолёте.
Добрались до базара, где торговцы на разные голоса предлагали свой товар. К счастью, найти тёмную материю оказалось просто. Поэтому поторговавшись, приобрели пару сотен кубов, указали, куда доставить и отправились бродить дальше. И тут же наткнулись на нечто, похожее на огромный прозрачный купол, который примыкал к скале с высоким входом.
Как оказалось, жители Юстинды соревнуются в укрощении странных тварей, флублассов, смахивающих на больших толстых червей с сизой шкурой, покрытой фиолетовыми пятнами. Не могу сказать, что зрелище оказалось сильно приятным. С помощью отвратительных звуков, издаваемых инструментами, похожими на волынки, тварь заставили вылезти из укрытия. Один из жителей накинул на неё ошейник и вскочил на спину. Чудище начало бешено скакать и прыгать, пытаясь сбросить наездника. Выпустило из шкуры несколько ярко-красных шаров, которые лопнули, забрызгав всё грязно-зелёной слизью. В итоге тварь скинула беднягу на землю. Он вскочил, со всех ног побежал к выходу. Но, несмотря на огромные размеры мерзотина оказалась жутко проворной. Догнала несчастного, схватила огромными челюстями с острыми зубами в два ряда и закинула себе в глотку. Меня чуть не стошнило.
— А что, Иен, — промурлыкала Тойя бархатным голоском ласковой кошечки. — Не хочешь ли ты попробовать укротить это существо?
Я уставился на неё с таким видом, будто она предложила запрячь в наш звездолёт стаю жутко кровожадных тукан-пика с планеты Стулилайя. Ей иногда приходят в голову совершенно идиотские вещи. Правда, это не мешает мне любить её.
— Да, точно, капитан, — поддержал её Рон. — Здорово, наверно, поскакать на таком.
«Вот сам и скачи, ублюдок», — хотелось сказать мне. Но глаза Тойи цвета фиалок весной, светились так маняще, обещая райское блаженство, если я соглашусь показать свою лихость, что у меня ком в горле застрял.
— Хорошо, — ответил я. – Но только завтра. Сегодня много дел.
Ночью я долго ворочался в своей каюте. Заснуть, хоть убей, не получалось. Страшно хотелось курить. Нет, не буду. Я твёрдо решил бросить.
Поняв, что заснуть всё равно не получится, я встал, вышел из каюты. Сначала бесцельно бродил по коридорам космолёта, затем подошёл к окну-иллюминатору, глядя, как снаружи падают крупные капли кислотного дождя. Чёрт! Нашёл время! Конечно, можно было бы надеть защитный костюм и выйти наружу, но среди ночи идти в отсек, а потом цеплять его – удовольствие ниже среднего. Поэтому я плюнул на это дело и поплёлся обратно в каюту.
Проходя мимо каюты Тойи, я вдруг услышал стон. Сладострастный, какой издают в объятиях любовника. И голоса. Её и Рона. Или мне послышалось?
От ревности у меня перехватило дыхание. И я сделал то, чего прежде никогда не делал…
Так и есть. В замочную скважину было чётко видно, как Рон кувыркается в постели с Тойей, щупает её голое тело. Друг хренов! А я, идиот, доверял ему, как самому себе. С первого класса, считай, не разлей вода.
Моим первым побуждением было вышибить дверь и набить ему морду. Лишь усилием воли мне удалось взять себя в руки. Я уже развернулся, чтобы идти дальше, но вдруг до меня донеслись слова Рона:
— А если этот кретин справится?
— Чёрта с два! – проворковала Тойя. – В кофе будет снотворное. Так что этот червяк сожрёт его в два счёта.
— Давно пора! Этому придурку всегда везёт! А ведь я ничем не хуже. Это я, я, а не он должен был быть капитаном…
Оказывается, я со школы перебегал ему дорогу. И оценки мои были всегда лучше, чем его, и в институт я поступил благодаря каким-то связям, и вообще всё, чего я не пожелаю, даётся мне легко и без усилий. А он всю жизнь вкалывал, как проклятый, а толку… Обиженный жизнью, ёлки-палки!
В свою каюту я вернулся злой как чёрт. Значит, избавиться от меня захотели, друзья мои! Ну уж нет, ни хрена у вас не выйдет!
За завтраком Рон и Тойя вели себя как ни в чём не бывало. Я до поры до времени следовал их примеру. Но когда передо мной оказалась чашка горячего кофе, я к ней даже не притронулся.
— Иен, почему не пьёшь свой кофе? – проворковала Тойя так соблазнительно, что раньше ради неё я готов был бы выпить хоть помои.
Это раньше. Теперь же меня просто передёрнуло от двуличия этой лживой твари.
— Потому что не хочу заснуть в тот момент, когда флубласс будет мной завтракать, — ответил я как можно спокойнее.
Тойя изобразила недоумение. Лицо Рона исказилось яростью.
— Подслушивал, гад? – завопил он. – Так получай!
Прежде чем Тойя успела шевельнуться, он вытащил револьвер. Как хорошо, что я захватил свой! Предугадал такой финал.
Рон успел выстрелить прежде, чем я вынул оружие. Следом выстрелил и я. Не целясь – некогда было.
Рон вскрикнул и, выронив револьвер, стал оседать на пол. Пуля попала ему прямо в сердце.
— Опять тебе повезло! – прошептал он, захлёбываясь кровью. – Как всегда. Ненавижу…
Больше он ничего сказать не успел – глаза его остекленели. Не глядя на визжащую Тойю, я подошёл к трупу человека, которого ещё вчера считал своим другом, закрыл ему глаза, едва сдерживаясь, чтобы не застонать — простреленная рука болела нещадно.
Когда я, наконец, обратил внимание на когда-то любимую девушку, то был поражён. В её взгляде, обращённом на покойного Рона, не было ни жалости, ни горечи – только холодное презрение.
— Я не виновата! – наконец-то, показались слёзы. – Он меня заставил! Он меня изнасиловал!..
— Тойя, не надо мне врать! – оборвал я девушку. – Я видел, как ты вертела перед ним бёдрами. Но что я тебе сделал такого, что ты хотела меня убить?
— Рон мне заплатил.
— Тебе ещё заплатят. Всё, что полагается при увольнении.
Тойя зарыдала и казалась такой несчастной, беспомощной, что и камень бы дрогнул. Но мне её было не жаль.
Я стоял у купола, глядел на флубласса. Честно говоря, теперь он не казался мне таким мерзким. По крайней мере, эти твари не предают, и прежде чем сожрать, не клянутся в братской дружбе, не притворяются людьми.
От мыслей о Роне и Тойе захотелось взять сигареты и затянуться… Но я живо отогнал от себя это желание. Всё-таки я брошу курить.
