… Все завораживает, сверкает сиянием (каким же близким, знакомым, как звездочка, чтогреет и толкает открывать занавес неизвестности).
Аза ним… прохладное зеркало воды, ровная гладь которого то и дело тревожится ослепительными бликами – ярко-синими, чуть алыми, серебристыми и золотистыми…странно, что то не падали в причудливой темноте капли, не шлепали по воде чьи-то шаги: то был танец…
Двух теней, мистически изящными шажками скользящих по ней, грациозно подскакивающих, кружащихся, будто плавая и… все же, несомненно, танцуя по глади зеркала прохладной и темной глубины!
И как дивно –одна из них была, ну, что можно сказать, «классической» - безобидной и… пугающей, печально-отвергнутой, черной, неуклюжей, крепкой, высокой и угловатой, даже какой-то сероватой, в не заживающих царапинках, оставленными неведомыми творениями; а вторая…
Наверное, если увидеть ее, то осторожно можно признаться себе, почему так робко-трепетно и благовейно-стремительно обнимает ее (будто благодаря за неповторимо-дивную улыбку и взгляд, что прогнали сонм всего тяжелого и горестного) в танце первая тень, та, темная и неряшливо-жутковатая - ее подружка была соткана из луны, мягкой и светлой, мечтательной и задумчивой, невыразимо красивой и тонкой, кротко и щедро осыпающей гладь воды жемчужно-алмазными искорками и нежными листиками…
Танец не утомлял теней, они аккуратно почти не прислушивались в нем к легонькому всплеску воды (от его увлекающе-феериных движений), к мерцанию непоседливых любопытством будто зрителей – оглушающе шепчущей что-то маске тумана, ворчащих мутных бородатых и седых облаков и хихикающе сплетничающих франтов-светлячков…
Они слушали, с замиранием свои крохотныt сердечка, и боялись поймать предупредительно-снисходительные стрелки Времени, верить лишь непроизвольному безмолвному признанию друг другу: они такие разные, маленькие и незаметные в шуме быстротечного и невнимательного молниеносного грома; а… все не хотели, не могли уже себе представить миг, в котором они без друг друга, вне своего, неясного, изумительного танца…
Он все тихонько гладил и ласково нашептывал неведомую сказку воздушных цветочков сумерек зеркалу воды, укрывая таинственным занавесом ночи двух теней, крохотных, таких разных, но…
Словно бесконечно и тепло убаюкиваемых, загадкой, что сохранили друг для друга и пронесли, через весь вихрь порою, колющей больно закат, радуги, в…
Ровной глади воды, очаровательных бликах своего танца…
