История Мола

"На четыре стены
Нет больше и эха
Слова Ваши пусты,
Величие - от смеха..."

Впервые столкнувшись с глазами лорда Берингема, эта надпись сохраняла невозмутимость и чинность традиции, укрыв этим, как покрывалом, боль и задумчивость, переплетенные в целую историю своего автора - Мола.
Но минута прошла, и лорд пошел дальше, вспоминая ее без трепета, с насмешкой; следовало еще переписать в архив для короля ее к другим, разным, вызывающим разноцветные вспоминания, зависть кислотную и удушье грусти у всего двора, а сейчас - ничего, кроме раздражения.
"Еще одна дрянь - с озлоблением, казалось, даже на убогий факел, несомненно плохо освещающий путь к канцелярии, пробормотал лорд, нехотя макая перо в чернила - А еще мне говорили, что след от грязи проходит..."
Мол всегда оставался для него и короля именно последним определением; оставив за тяжелыми засовами в башню прозвища "Грозный топор", "Тень" (его топор заброшен в недра паутины нерадивым смотрителем, а тень давно не пугала некогда роскошные залы).
Он стал уже чем-то вроде живого проклятия подземелья, хотя сотни раз стражники и послы жалели, что не умеют так преданно смотреть на короля и старались построить их; а купцы лениво отворачивались от него, не брезговавшего оттереть плесень, поднести горячее и искать в ледяной проруби мелкое кольцо.
Конечно, может, потому Мол иногда радовался возможности только появиться и этим вынудить замолчать спесь дворян - он устал от капризов господ, так равнодушно обрекших его на одиночество.
Это состояние было чем-то сплетенным с ритмом его сердца, заронившейся вглубь ноткой вечерних колоколов и деланным хохотом лязга затачиваемого топора; и лишь временами теплое, маленькое дуновение ветра мягко открывало из него память.
Серые внимательные глаза этого странного и понятного на первый взгляд человека противоречиво и осторожно вновь точно всматриваются в ее суть: проблесками, как пугающими в детстве раскатами молнии, то и дело всплывает картина убийства старого пса пьяным соседом, навсегда посеявшей в нем потаенный страх перед словом "старый" и вспышки гнева при этом.
С иной стороны, круг лет, привычных сплетений дел, шпионажей, интриг, направляемых к нему для устранения воспитали в нем умиление к воспоминаниям, о которых мало, кто знал, о которых не расскажет никто - Мол часто вслушивался в хвастливые нотки сверчков, вдыхал ночной ветер и ощущал негу (он тоже любил).
Когда-то прогремела пушка, от силы взрыва отбросило того, как-то все не встречавшегося ранее, воина, заряжавшего ее, с чертами, преследовавшими точно повсюду цепкий взор короля ("Это и есть тот шпион. Выпытай у него все, Мол!")…
…Мол дернул рычаг еще больше - оковы натянулись, девушка сильнее почувствовала, как ее руки неестественно резко тянут вверх - так ты подтверждаешь, что приготовила отраву государю? - медным голосом гнул свою линию инквизитор. В ответ были слышны только невнятные вслипывания. "Думаю, надо дать мне ее попытать" - скривил лицо старый палач. Но чтоб она созналась - рявкнул его начальник, прижав сухую руку к кошельку с подкинутыми за процесс деньгами
" Скажи, что тебе стоит" - тихо он повернул рукоять на ослабление - цепи разжали тиски. " Он хочет подтвердить, что короля отравили, чтобы выдвинуть своего сынка на трон" - выдохнула жертва. "Ты вправду ведьма что ли?!" - вспылил Мол и круче прежнего повернул назад механизм - пытуемая заорала, из редко задыхаясь" "Еще немного и я ее убью!" - с жалостью подумал старик, вдруг... Смерть окрасилась им каким-то другим оттенком, где нет топора и старого, преданно любившего пса, попавшего под его пьяную резнь где этого не было - были мягкие изгибы тишины, вечного сна... "Конечно у меня бред!" - безуспешно теребило, как вытаскивая из спросонья что-то, гнувшее тяжелые его брови, лысую голову погружая в раздумья - еще или хватит?
"Ай, хватит! Я не солгу ради новых мук страны... - ослабел ее голос, казалось, утопавший в холодном поте и грязи с тонким ручьем крови от подтёков... Ручеек побежал вниз по руках, под углом узором свернул на шею и ниже, как убегающая жизнь... Мол видел это и что-то его дернуло - "Не плачь, девочка!" - с силой налег на рычаг - после долгого крика она умолкла, более не вздохнув.
После того, как он он поднес зеркало к ее губам и оно оставалось холодным - вдруг выронил его, как нож аффекта вонзился ему в грудь - "Ты убил ее!" - впервые Молу страшно стало от этой мысли, как бы не понимая, что ничего не исправить, он стал поспешно высвобождать ее из оков похудевшее и немного побитое маленькое тельце отяжелевшим перышком упало вниз
Вместе с телом уродливо, как остатки тряпья свесилась и порвавшаяся одежда, едва закрывавшая ей грудь и бедра, как у живой все еще стекала кровь и пот с крохотными комками грязи... "умерла ли ты?" - палач не удивился, что у него выключился рассудок и он стал жадно прикладываться дрожащими и горячими губами и ее потрескавшимся губам, шее, продавленным посередине машинами пытки плечам
Мол, ты должен был получить ответ, а что... А что ты творишь?" - огрызался на себя он, хотя только сильнее напрягал спазмировавшиеся от шока мускулы, чтобы отнести ее на руках в свою каморку, гладил по спутавшимся волосам и без остановки говорил сдавленно: "Ты не сердись на меня, дурака старого... "Старого" Мол ты оглох?! - где твой рефлекс - заряжь себя, ты ж всех резал, с тех пор, как пьяные зарубили твоего пса!.. И оставишь эту малышку?.. Да, сколько раз я находил что-то странно притягивающее в твоих бледнеющих чертах - теперь они совсем как мрамор... Но все тонкие, как живые! - в отчаянном восторге со слезами он целовал ей щеки.. - Так ты и не призналась... - прошептал он совсем тихо, а потом воскликнул громче, зная что стража подслушивает и донесет инквизитору - инстинкты вынуждали его находить прекрасным этот миг, не хотелось покидать его. - Отвечай, отвечай, ведьма!.. - он глухо упал с ней на пал, яростно обнимая и отдирая руками закоржевелые рубцы смешавшиеся с прилипшими остатками одежды, осколки стекла и орудия, ворс веревок, - Ведьма... - простонал он и крепко поцеловал ее в середину шеи"
Время тогда, как он помнил, потерялось для него, но потом, когда он заставил себя очнуться - послушались шуршания. "Ты?!" - скрежетнул зубами Мол в мыслях про инквизитора, и тотчас отряхнулся - Бред, нет, тут никого, я запер двери... Кто же это пришел тебя забрать? - он заботливо приподнял запрокинутую и теперь не державшуюся ее голову, чтобы заглянуть в глаза и увидеть там ответ - глаза были с крлвянистыми краями (муравьи отползали и приползали, отщипывая кусочки плоти. Старик чуть не закричал - середина закрытого взгляда была вяедена ими точно они были открыты! В глазах читался застывший ужас. Он был трогателен для Мола как никогда "Какие красивые у тебя глаза!" - умилился он
И внимательней прислушался к шелесту - жиденько и хмуро стучал дождь за тусклыми решетками подземелья, и что-то еще, напоминавшее трель. "Крысы" - догадался он, прижимая ее к себе крепче. - Ну нет, я вам ее не отдам!
Он взмолился, чтобы зашел инквизитор, стражник, хоть сам король - все равно, он солжет, как лгал себе в ярости. Что не старый, он убил старость и смерть, как убили его пса, он солжет, что смерть - погибшая ведьма. "Как странно, маленькая! - обратился он к навек умолкнувшей девушке, свесившейся с его рук, - я тебя предам, а ведь ты так красива, чтобы попасть на костер!.. Тебе хорошо тут? Не холодно?" - Мол тщательно укрыл ее своим плащом, тяжело вздохнув. "У меня нет сил тебя покинуть, знала бы ты, как я не хочу тебя даже с рук отпускать!..
Он побрел с ней в склеп, тайком, подсвечивая затухающей свечкой дорогу и пробираясь через постоянно обновляющуюся липкостью паутину, там, в потаенной могилке он спрятал своего пса. "Поиграйся, девочка моя, ты напугана!" - улыбнулся он, кладя ее поудобнее, поближе к мертвому любимцу. "Я поиграю с вами, не бойтесь, это не заметят!.. " - нежно провел он рукой по ее щеке и макушке пса, потом медленно вздохнул, устало закрывая глаза и ложась с ними рядом, закрывая за собой крышку каменной могилы…
…И лишь осталась его история, история Мола, отголоском слов:

"На четыре стены
Нет больше и эха
Слова Ваши пусты,
Величие - от смеха..."